Скатываешься всегда быстро. Переступить черту можно одним шагом, но на то, чтобы вернуться, и миллиарда не хватит…

Отец даже не взглянул в его сторону, лишил и намека на поддержку. Как и все его прихлебалы. Вскоре и последних денег не осталось. Несколько раз они со Стасом оказывались в отделении. И хотя, как всегда и бывает, эйфория начала терять остроту, действовала все меньше и меньше, остановиться он не мог.

Несколько раз приезжала Женя Ливанова, предлагала помочь, но он лишь отмахивался. Правда, однажды она задала вопрос правильный:

— Зачем ты это делаешь?

— Наверное, я надеюсь, что она услышит об этом и вернется ко мне, — усмехнулся он тогда.

А она лишь презрительно скривила губы:

— К такому тебе она НИКОГДА не вернется, — проговорила она.

— Я знаю, — кивнул Алекс серьезно.

И она тоже ушла. Сдалась.

Двадцатого июня от передоза умер Стас. И хотя это было страшно, ужасно, неправильно. Только это все равно не повлияло на Алекса… пока к нему в загородный дом (а из недвижимости остался только он), не пришел Виктор Граданский собственной персоной. Вот только Алекс наставил на него пистолет.

— Ну и ничтожества же вы, Елисеевы! — презрительно скривился он. — Когда твоя мать ушла, Сергей вел себя почти так же. После такого зрелища невольно задумываешься, а так ли уж были неправы ваши женщины.

И Алекс нажал на курок и, разумеется, промазал. Виктору даже напрягаться не пришлось, чтобы отобрать у него и пистолет, и бутылку. Ну и нос разбить — для собственного удовольствия, конечно.

— Я предлагаю тебе на меня работать.

— Мне? — усмехнулся Алекс. Сколько бы дряни он не принял, идиотом не стал и прекрасно понимал, что из себя представляет. Зачем Виктору такое? — И зачем же тебе я сдался?

— Чтобы она не чувствовала себя виноватой, стоя над твоей могилой!

А ведь это была достойная причина! И то, что случилось со Стасом — наглядный вариант развития событий. Если бы не это обстоятельство, Алекс бы, наверное, послал Виктора по маршруту Жени Ливановой, а то и дальше, но уже и сам понимал, что выбираться из трясины необходимо. Граданский предложил помощь, да, было унизительно, но разве можно было пасть ниже?

Он сам пришел к Жене. Снова. Она не отказала. Она никогда ему не отказывала, хотя, пожалуй, и в первый, и во второй раз Алекс украл у нее своими выходками не год жизни и не два. Когда все закончилось, она сказала, что помогает ему в последний раз.

Ну что сказать? Прискорбно, что чуть ли не весь мир знал о его бедственном положении, а помогли только бывший враг и любовница отца. И по этой же причине Алекс был готов сделать для Виктора чуть ли не что угодно. Благоразумно молчал об этом, конечно, но знал, что это правда.

А теперь вдруг выяснил, что его сигнал бедствия был услышан всеми, кроме того, кому был адресован. И Алексу стало немного легче. Возможно, если бы она знала — приехала бы. Теперь-то он, естественно, радовался, что она не приехала. Радовался, что ни Карина, ни Жен его таким не знали. И да, было безумно стыдно, что пока она боролась за жизнь дочери, он пытался выбраться из трясины, в который очутился по собственной дурости. И не впервые!

Когда он открыл глаза, Эля уже закончила рассказ. А на лице Карины застыло просто незабываемое выражение растерянности, шока, злости и сожалений. Ее рот приоткрылся, словно она собиралась что-то сказать, но не смогла оформить мысль в слова. И он просто улыбнулся, словно извиняясь, а она на всех парах вылетела из кабинета. Дэнни последовал за ней.

Карина понятия не имела, где находится ближайший женский туалет, и в своем состоянии навряд ли нашла бы его, но помог племянник. Он быстро сориентировался и буквально втащил ее в двери.

— Дыши, дыши, — не переставал он повторять, пока она опиралась локтями о раковину и задыхалась. А парнишка гладил ее по спине и утешающе говорил: — Это моя вина. Я должен был тебе рассказать.

— Дэнни, ты не можешь все предусмотреть. И это мои проблемы, — обретя голос снова, ответила Карина. — Взрослые. Ты еще успеешь вляпаться по всем статьям. И будешь долго и упорно со всем этим разбираться.

— А это я пытаюсь вытребовать с тебя помощь на будущее.

Они переглянулись в зеркале и рассмеялись. Только момент облегчения длился недолго, Карина выхватила бумажное полотенце и стала стирать следы растекшейся туши.

— Что вот я должна думать? Сначала он говорил, что если останется со мной, то подсядет на наркотики, но сделал это, когда я уехала. Какое он имеет право обвинять меня в каждом своем поступке?! Если он просто хотел вернуться к прошлому, я-то при чем?

— Не при чем. Ты не виновата. Ты ведь понимаешь, что не виновата?

— Да, — хлюпнула она носом. — Но что ж тогда так больно? Объясни!

— Не знаю.

Дэнни обнял ее. На некоторое время они просто так и застыли, а потом Карина словно очнулась и огляделась по сторонам.

— Стоп, Дэнни, а что ты делаешь в женском туалете?

— Тебя успокаиваю.

— Ты мне эти замашки брось! — буркнула она.

— Да ладно тебе.

— Не ладно. Пойдем отсюда, пока наш с тобой процесс успокоения ни одну благородную даму до инфаркта не довел.

Еще полминуты Карина повозилась около зеркала, поправляя макияж, а потом дверь туалета хлопнула. И только когда шаги в коридоре окончательно стихли, Мая осмелилась выйти из кабинки. Будучи персоной скрытной, она как всегда ничего никому не рассказала, однако, почувствовала необъяснимый приступ симпатии к своей будущей начальнице.

— Секретарша, — повторила за Алексом Карина.

— Секретарша, — подтвердил он.

— Секретарша, — снова сказала она, а когда он вопросительно изогнул бровь, уточнила: — То есть существо, которое будет за мной шпионить. — Мая испуганно посмотрела на будущую начальницу, потом на Алекса.

— Не шпионить, а помогать, — обманчиво-ласково поправил ее Алекс.

— Окей. Докажи.

— Боюсь спросить как, — буркнул он.

— Хочу договор о конфиденциальности такой, чтобы она обо мне ничего не могла рассказать никому! И оставь пустой графу неустойки. — Алекс чуть в голос не застонал. Решать, сказал он, проблемы по мере их поступления. Что-то они поступают слишком часто. Что вот опять она затеяла? Он прямо посмотрел на Карину и сказал:

— Нет. — А затем развернулся, чтобы уйти.

— Тогда можешь забрать ее себе. Будет две! — донеслось ему вслед.

— Ты что, издеваешься? Во что ты опять играешь? Виктора можешь дурачить сколько угодно, но я уже дважды накололся. Тебе не кажется, что хватит водить меня за нос?!

Она подняла на него серьезные глаза.

— Я не вожу тебя за нос. Просто не надо ко мне приставлять стражей.

— Тогда скажи зачем ты вернулась. — Спросил-таки он.

— Я привезла тебе Жен, Алекс. Неужели я бы отдала ее тебе, если бы этого не хотела.

— Вот так вот запросто?! И притом, что я вас случайно встретил!

— Мы только прилетели, прости что из аэропорта сразу не к тебе, — ядовито сообщила она. — Она не здорова, но стабильна, самое время отвлечься от больниц и заняться более…

— Что ты несешь?! — не сдержался Алекс. — Ты уехала, четко дав понять, что не вернешься. И тут ты привозишь сюда ребенка, чтобы со мной познакомить?!

Карина внезапно подошла к столу снова и жестом велела оставшимся в кабинете Алексу и Мае сесть тоже. Они возражать не стали, но Елисеева ситуация раздражала. А Карина положила руки на стол, он этот жест отметил. Как юрист он должен был знать язык тела. И если она делала это бессознательно, а не нарочно, должна была сказать правду.

— Я вляпалась. И не знаю, что будет дальше. Вы наверняка слышали о том, что неизвестный хакер взломал Пентагон… — Алекс застонал и закрыл лицо руками. — Это не я! — тут же возмутилась Карина. — Я этого не делала. Но на днях Манфред опубликует список лучших программистов этого года, и я там буду первой…

— Не Картер? — с искренним изумлением спросил Алекс.

Она покраснела.

— Мне пришлось просить об этой уступке… — призналась Карина. — Это всего лишь политический ход…

— Разве вас выбирают не за количество успешных взломов?

— Так и есть, — сглотнула она.

— То есть ты попросила Шона взять отпуск? — развеселился Алекс.

— Именно, — на полном серьезе кивнула Карина. — Я подставилась. Или меня подставили. Я мало в чем уверена, но одно знаю точно: Жен визиты интерпола ни к чему!

— Ну что ж, это первая честная вещь, которую я от тебя услышал! За все время пребывания здесь.

— Она не должна никому об этом рассказать, — ткнула Карина пальцем в секретаршу. — Сделай бумагу, Алекс, очень прошу.

Он мгновение промедлил, гипнотизируя взглядом девушку. А потом вздохнул. И кивнул. Хотя и чувствовал, что сует голову в петлю. Но он сделал бумагу. Действительно испугался? Или просто как всегда ей уступил? Как бы то ни было, какие бы отношения их не связывали, он все равно делал так, как она хотела. Всегда.

Как только Мая и Карина оказались в кабинете последней, она закрыла дверь на ключ, напугав свою подчиненную, и произнесла:

— А теперь поговорим, наконец, начистоту. Алексу я сказала не все. Далеко не все. Я заплачу вам за молчание и прикрытие. Более чем щедро. Но если вы меня сдадите, я вам очень сильно не завидую!

— Я не подведу, — испуганно, но уверенно прошептала Мая. — Молчать я умею, — иронично добавила она. — Но могу я узнать о какой сумме вознаграждения идет речь?

— Об эксклюзивной праворульной бугатти вейрон*. *Bugatti Veyron — самый быстрый и дорогой автомобиль в мире, заявленная мощность которого составляет 1001 лошадиную силу.

У Маи расширились глаза.

— Но это не из-за взломов. И Пентагон я не трогала, не подумайте… я прошу только одно: Алекс не должен знать ни слова. Ссылайтесь на бумаги, прикидывайтесь полной дурочкой, скажите, что я с вами на китайском разговариваю, мне наплевать что вы ему наплетете. Главное, чтобы он не догадался.