Я встала перед дверью. Та была слишком тонкой. Я хорошо слышала их смех.

«Вот я вам сейчас посмеюсь!» – сжала я зубы.

Стоило подождать еще минутку, поскольку меня вдруг охватила такая злость, что, войди я в подобном настроении, наверняка наговорила бы им нечеловеческих гадостей и лишь скомпрометировала бы себя. Они могли бы тогда думать, что я устроила на мисс Норманн засаду и будто я ревную.

Я легко, но решительно постучала в дверь. Долгая пауза – и наконец голос Тото:

– Прошу.

Нажав на ручку, я ворвалась в палату с такой свободой, словно меня там давным-давно ожидали.

– Ах, что за встреча! – воскликнула я. – Как же я рада вас видеть! Что скажете, мисс Норманн, этому легкомысленному убийце и самоубийце, который едва не лишил себя и меня жизни?! Как прекрасно, что вы решили проведать его!

На лице мисс Норманн не читалось никакого чувства, кроме обычной учтивости. Зато лицо Тото замерло в какой-то комичной и отвратительной гримасе. Выглядел он так, словно проглотил сваренное вкрутую яйцо и оно застряло у него в горле.

Я же с первого взгляда увидела две вещи: эта баба сидела на кресле на приличном расстоянии от постели, зато самым нахальным образом сняла не только пальто, но и шляпку. Подобное амикошонство[89] было возмутительным. Если она полагала остаться тут бог весть на сколько времени, то я быстренько с этим разберусь.

Сделав вид, будто не замечаю его замешательства, я обратилась к Тото:

– Представь себе, как мне повезло! Отец отложил свой отъезд, и у меня есть для тебя время. Я принесла грильяжные конфеты, которые ты так любишь.

Тото скорчился под моим взглядом, словно червяк.

– Как ты себя чувствуешь? – болтала я беззаботно и демонстрируя внимание. – Рука не слишком болит?.. Может, тебе приподнять подушку?.. Вы даже представить себе не можете, насколько беспомощны и безоружны все мужчины во время болезни. Я, правда, всего три года замужем, но в этом смысле опыта у меня все равно больше, чем у вас, мисс Норманн. Тото, любовь моя, тут не слишком жарко? Давай открою тебе окно?

С губ Тото сорвался какой-то неясный хрип, который должен был означать, что ему и вправду жарковато. Между нами говоря, я этому нисколько не удивилась. А будет ему еще жарче!..

Я старательно укутала его и открыла окно. Во дворе было почти так же тепло, как и в комнате. Я все еще чувствовала на себе взгляд мисс Норманн. Та смотрела изучающе, пока я наводила порядок на прикроватном столике. Интересно, не послужит ли мое поведение в отношении Тото аргументом в ее попытках убедить Яцека вернуться к ней.

Яцек, естественно, не примет это во внимание. Во-первых, он безгранично мне верит, а во-вторых, я никогда не скрываю от него (по крайней мере, в последнее время) того, что думаю о достоинствах Тото. Он не раз смеялся до слез, слушая разные истории о Тото. Не сомневаюсь, что будет просто хохотать над чьим-либо утверждением, будто между мной и Тото существует нечто большее, чем обычная дружба. Тем более не поверил бы он мисс Норманн. Но она не может этого знать, а потому, вероятно, попытается плести интриги.

Тем свободней, тем демонстративней я придавала своему поведению видимость наибольшей фамильярности. Перебарывая совершенно противоположное желание, даже погладила Тото по лицу. При этом поняла, что он недавно приказал себя побрить. Все для мисс Норманн. И одновременно я продолжала говорить с ней.

– Какая симпатичная ваза, – промолвила я. – Где вы такую достали?

Тото дернулся на постели и сглотнул горлом так, словно подавился. Она же, не в силах этого увидеть, к его ужасу, ответила:

– Я слишком плохо знаю Варшаву. Не могу сказать точно. На какой-то длинной улице, в очень большом магазине.

– Прекрасно подобрано к цвету роз, – кивнула я. – Ты должен следить, Тото, чтобы в вазе были именно такие розы. И как… как вы себя чувствуете, вернувшись из Крыницы?

– О, спасибо. Все прекрасно.

– А не встречались ли вы в Варшаве с паном Жераньским?

– С кем? – спросила она с искренним удивлением.

– С паном Жераньским, который был вашим партнером по лыжным прогулкам. О, мисс Норманн, у вас, как вижу, истинно девичья память, если речь идет о ваших ухажерах.

– Ах, этот, – проговорила она быстро. – Просто я плохо запоминаю польские фамилии. Они все кажутся мне похожими. Если речь о пане Романе, то я прекрасно его помню. Но в Варшаве не видела. Кажется, он собирался уехать в Швейцарию.

– Он очаровательный юноша. И по-настоящему симпатичный. Не находите?

Мисс Норманн подтвердила это, даже не задумываясь. Высокий класс. Сказала спокойно:

– Он, несомненно, один из самых красивых мужчин, каких мне приходилось видеть.

Мне в тот миг ужасно хотелось сказать, что Роман как безумный любит меня – уже много лет и что, шевельни я пальцем, он примчится не то что из Швейцарии, а с другого конца света. Однако пришлось отказать себе в таком удовольствии. Сейчас важно поиграть с Тото. Зная его простодушие, я не сомневалась: у него теперь нет ни малейшего сомнения, что у мисс Норманн и Ромека был роман.

Для Тото совершенно непонятно, как мужчина может показываться вместе с женщиной по каким-то иным причинам. Впрочем, он ведь знал Ромека и не один раз завидовал его успехам. Естественно, Тото и в голову бы не пришло, что Ромек эти успехи никогда не реализует.

В тот момент я почти ненавидела этого дурня. Он зря растратил лучшие годы моей жизни! За это время я могла б заняться кем-то более достойным, человеком с видным интеллектом, обмениваться с ним мыслями и обогащать не только собственный, но и его разум. А Тото, не сомневаюсь, из столь длительного со мной знакомства извлек маловато пользы. Наверняка он немного поумнел, но, увы, лишь чуть-чуть.

Я бы охотно поговорила бы об этом с мисс Норманн откровенно. Она в самом деле не производит впечатления слишком умной, но довольно сообразительна, и у нее достаточно жизненного опыта, чтобы понять, что из себя представляет Тото. И что же она в нем видит?.. Если бы дело было в деньгах, я бы еще поняла, но ей ведь деньги не нужны. Как объект для флирта Тото совсем не привлекателен. Насколько я помню, его репертуар обольстителя состоит из трех расхожих фраз:

1) Вы сегодня ошеломительны.

2) Если бы я имел право вас полюбить, был бы счастливейшим из людей.

3) Если не придешь в пять, я сойду с ума.

Таких мужчин, как он, – сотни. Ее мог бы привлекать его родовой титул и положение в обществе. Но, думаю, она не настолько наивна, чтобы решить, будто Тото женится на ней. К счастью, в этом смысле у него достаточно здравого ума. Рассудка и гордости. Даже получи он в жены герцогиню царствующего рода, не считал бы, что ему оказана милость. К тому же дамы типа мисс Норманн, да еще и в ее возрасте, познав несколько лет полной свободы, не слишком стремятся к семье. И если она нынче желает заполучить Яцека, вернуть его, то это либо исключение из правил, либо каприз – или же настоящее чувство, которое вдруг в ней проснулось. Эта последняя вероятность кажется мне возможной, хотя и выглядит неправдоподобно.

– Вы, по-моему, собирались поехать в Швейцарию? – спросила я и, не дожидаясь ответа, который, естественно, был бы отрицательным, принялась пространно и красочно говорить о Швейцарии и красотах этой страны.

Должно быть, она разобралась в причинах, которыми я руководствовалась, поскольку улыбнулась уголком губ. Я же принялась описывать интеллект Ромека и его широкие интересы. Каждое мое слово в этой проповеди было словно шпилькой, воткнутой в Тото. Я специально перегибала палку, чтобы доставить ему неудобство.

Мисс Норманн слушала вежливо, в то время как он то и дело утирал пот со лба, не в силах выдавить из себя хотя бы одно возражение, при том что Ромека он не любил и называл его сухарем.

Затем я завела с мисс Норманн разговор о новейшей французской беллетристике. Тото, к мнению которого я специально обращалась, понятия об этом не имел и оттого лишь неопределенно мычал. Наконец мисс Норманн заявила, что визит ее несколько затянулся, и поднялась. Когда же она начала прощаться, я сделала то же самое. Несчастный Тото, который, должно быть, дрожал при одной мысли, что останется со мной наедине и что ему придется униженно каяться, от счастья немного пришел в себя и выдавил несколько дежурных фраз.

Мы вышли вместе. Я играла ту же роль и продолжала вести себя с ней словно наивная ветреница. Я не имела намерения обмануть ее, но делала невозможным начало серьезного разговора. Мы попрощались у стоянки такси. Я вернулась домой, гордая собой. Решить дело таким вот образом сумеет не всякая женщина.

Суббота

Хотя у меня не было ни малейшего намерения проведывать Тото, с утра я позвонила в больницу и передала Антонию, чтобы тот сообщил своему хозяину, что я сегодня загляну. С помощью этой уловки я засадила туда Тото на весь день.

Воскресенье

К полудню я послала Яцека в больницу и приказала сообщить, что наведаюсь после обеда. Пусть ждет. У меня сегодня файф у жены министра, Горицкой, а вечером я еду на большой званый обед к Неборову. Надену чудесное платье от Шанель. Стоило адски дорого, зато я выгляжу в нем очаровательно.

Понедельник

Утром Яцек постучал ко мне в спальню и сказал тоном несколько удивленным:

– Тебе звонит какой-то иностранец, который не желает называть свою фамилию. Хочешь ли с ним поговорить?

В первую секунду я подумала о Роберте, и мне сделалось ужасно жаль. Только через миг я поняла, что ведь бедный Роберт мертв. Но тогда отчего этот человек не желает открыть своей фамилии? Ни с одним иностранцем, которых я знаю, у меня нет такого рода отношений, чтобы делать из них тайну.

– Может, это какой коммивояжер? – пожала я плечами. – Они часто пользуются подобными наглыми фокусами. Спроси у него, по какому делу.