Мы вышли из машины. Костя придержал дверь, и подал мне руку. Как вдруг:

— А что с твоими ногтями? Где вчерашний маникюр? — насторожился он. Я была в Лондоне и не могла сделать такой же.

— Мне не понравился, стерла, — прохрипела я.

— Ты мне этими узорами два дня мозги мыла! — беззлобно усмехнулся он. — И стерла, стоило посетить салон?! Женщины.

Мне стоило нечеловеческих усилий не закричать, не убежать. Я тяжело оперлась о дверцу машины. Живот узлом скрутило.

И мы в клубе. Костя встретил кого-то и пропал из виду. Я было обрадовалась, но рано. Потому что ко мне подкатил высокий сбитый блондин. Паша подсказал, что это и есть Ваня. Он меня притащил на диван, начал лапать и расспрашивать о том, как прошел день. Честно говоря, я так офигела, что не знала, как реагировать, спас телефонный звонок. Я пулей вылетела из клуба. Но мне стало не сильно лучше, звонила подруга Эли.

— Мы в баре, давай к нам! — пьяно вопила она в трубку.

— Мы с Ваней в клубе.

— Бросай его! — фыркнула Пенни (судя по записи на мобильнике. Понятия не имею, кто она на самом деле). — Тут в двести раз горячее мальчики! — засмеялась она. Меня как Карину покоробило бы подобное заявление, но сейчас я Эля. А что бы сказала она? Пока я задавалась философскими вопросами межличностных различий, меня нашел Ваня.

— Опять Пенни, эта стерва, — взвился он мигом.

— Пен, я перезвоню, — поспешила ответить я.

— Как обычно, — фыркнула она, и я поняла, что, может, не все так безнадежно. Может быть, я понимаю кто такая Эля Граданская? А Ваня улыбнулся и протянул мне сигарету. Я не отказалась. «Свои» я «забыла». А точнее даже не вспомнила. Еще раз спасибо Алексу, чтоб его. Я затянулась, подавляя отвращение. А парень вдруг нагнулся и поцеловал меня. Никогда не думала, что мой первый поцелуй случится с человеком, которого я вижу двенадцатую минуту и не увижу, возможно, никогда. Некоторые думают, что это пикантно? Ну, так вот его язык просто скользнул по моим губам, оставляя липкий слюнявый след. Облизал, точно собака! И это должно было свести меня с ума? Да вы шутите! И то, что я отмерла, и в приступе паники прикусила его губу заставило его… простите… стонать?! Капец! Стоило поцеловаться с Алексом хотя бы для того, чтобы знать, как это делается. Я почти, почти пожалела. Тот мне хотя бы нравился. А от Вани еще и алкоголем разило за версту…

Подавляя мрачное настроение, проклиная Алекса (чтоб ему икалось), я потягивала дорогущее шампанское, даже не озаботившись тем, что нужно сделать «лицо попроще». Уверена, Эле капризы не в новинку, вон как все вокруг прыгают. Мне тоже можно. И есть масса причин. Меня бесит Ваня, меня бесит шамнаское. И то, что сигаретный дым пропитал волосы. И меня бесит, что меня поцеловал совершенно посторонний человек! Но когда подошел Костя, я очень попыталась взять себя в руки. К тому же, Ваню будто ветром сдуло. Не хочу знать, что именно эти двое не поделили, но у Константина был определенный и очень весомый плюс: он не лез с домогательствами!

— Ты сегодня какая-то тихая, — сказал он, присаживаясь рядом. — Не заболела?

— Наверное, не выспалась, — отмахнулась я. Костя на меня недоверчиво посмотрел. И я похолодела.

— Оставишь мне дом назавтра? — спросил он, будто все хорошо было, будто я была его настоящей сестрой. Я не сумела сдержать улыбку. Как мне понравилась эта идея! Одна, без камер, без вранья! Но, надеюсь, с письмом от Лизы, которое грело душу!

— К тебе гости? — спросила я, сохраняя на губах улыбку.

— Не те, о ком ты подумала, — эх, знал бы он, о чем я думала! — Помнишь эстонский проект?

— Нет, — мгновенно включилась я. Пусть рассказывает.

— Ничего не помнишь! — вздохнул он. — Мы тянем нефтепровод по территории Эстонии в Польшу, это принесет большие деньги, — Константин сверкнул карими глазами, совершенно такими, как у его сестры. — Поэтому приедут эстонские коллеги. В общем, мне понадобится дом.

— Ну ладно, — скривила я губы, хотя мне нравилась эта идея куда больше, чем я осмелилась показать.

Костя улыбнулся и, проведя рукой по моим волосам, ушел. Итак, моя защита от Вани пропала, и я пошла танцевать, надеясь, что он из тех парней, которые стесняются двигаться на глазах у всех. Просчиталась. Он подкатил ко мне. Еще более пьяный и настроенный на интим. С одной стороны это было хорошо — никто не понял бы насколько хорошо или плохо я танцую, с другой… пришлось срочно включать режим: я не Карина. Не Карина!

В четыре часа утра мы с Ваней поехали-таки в бар к Пенни… где обнаружился женский стриптиз. Пожалуй, хорошо, что не мужской, иначе я бы сидела там красная, как помидор, и не объяснишь же. Вот только Пенни вдруг решила, что она танцует лучше тех, кто на сцене, а потому схватила меня за руку и потянула за собой. Я затравленно взглянула на Пашу, но он кивнул. Как же я ненавидела Элю Граданскую. Кляла ее и шлюхой, и дурой. А уж Алексу как досталось. И все потому что мне тоже пришлось танцевать стриптиз. Я покрутилась по сцене, подняла юбку, сверкая чулками с подвязками и да. Сняла блузку. Разумеется, Пенни, которая осталась в одних трусиках и чулках, я проиграла, но… слава богу! Одно радовало — почти никто и никогда не узнает, что это была я, а не Эля. Эх, чего не сделаешь, когда жить захочешь!

Только мы оказались в машине, я вытащила линзы и забилась в угол. Однако спрятаться в темноте не удалось. Привет, белые ночи!

— Классно танцуешь, — проинформировал меня Паша с гаденькой ухмылкой. Я не стала комментировать это высказывание.

— Кинь весточку Алексу, что к Константину сегодня прибывают визитеры из Эстонии.

— Зачем? — не понял Паша. Секунду. Он не в курсе моей миссии?

— Он об этом меня просил. Я ведь для этого здесь. — И вот в этом месте меня и накрыло. Я буквально подскочила к его сидению и, вдруг осипнув, спросила: — Или не для этого?

Он промолчал.

— Ответь!

— Да мне-то откуда знать?! Сказано было тебя возить и помогать. На этом все.

Он лгал.

Я тихонько плакала в квартире Эли Граданской, здесь камер не было, и мне было комфортнее. Я сняла, наконец, линзы, потом поспала и все остальное время лежала в ванной. И тут до меня дошло, что надо бы проверить почту.

Мне снова повезло, что Эля и тут сохранила пароли. Я зашла на ее почту и увидела письмо Лизы. Короткое, всего две строчки, без темы, но в нем было все, что имело значение.

«Если ты не врешь, то, бедняжка, ты же уже мертва! Напиши мне все, что знаешь ты, а я напишу, что знаю я. Я никому не скажу. Обещаю. Да это и навряд ли мне поможет».

Взаимовыгода. Мои руки дрожали, когда я набирала письмо. Я написала как есть, а потом вышла из ее почты. Тренировок не было, а соревнования никто не отменял. В конечном итоге я снова села в джакузи. К Пенни на вечеринку я опоздала. Радовало меня лишь одно — там не было Вани. Хотя нет, два. Стриптиза тоже не намечалось.

Вместо того чтобы сесть на заднее сидение машины, я села вперед и объявила Паше:

— Ты! Твоя миссия — помогать мне. Так?

— Ага, — скучающе отозвался он.

— Тогда ты-то мне сейчас и поможешь.

— И чем?

— Целуй меня.

— Это у тебя такой способ снятия стресса? — опешил водитель.

— Что? — мы вытаращились друг на друга. Мне он не нравится. Определенно нет. И я ему тоже. Как вообще ему в голову пришло… Так, мне срочно необходимо очень некультурное просвещение! — Я не умею целоваться. Меня целует парень Эльвиры Граданской, а я понятия не имею как это делается. Начинай помогать мне в этом нелегком деле!

— Твою же мать. Тебе сколько лет? Откуда ты вообще взялась такая?

— Я профессиональная спортсменка! У меня нет времени на бутылочку по пьяни! — сорвалась я. — Давай. Уверена, с тебя не убудет.

Ошиблась. Так как следующие пятнадцать минут, хоть смейся, хоть плачь, но я в теории и на практике постигала азы искусства обмена слюной! Назвать то, что мы делали, мне не удалось бы никак иначе. Огромный вредный чувак, и я, по виду и вовсе малолетка. Он считал меня дурой, а я его — неотесаным мужланом. А ведь в детстве я мечтала, что не только дественность до свадьбы сохраню, но и никогда не поцелуюсь ни с кем, кроме мужа! Это так, лирическое отступление на тему «докатилась». Прервал наши неловкие изыскания звонок Кости. Кажется, мы оба испытались ни с чем не сравнимое облегчение, и я чуть вместе с дверью не вышла, спеша убраться на заднее сидение.

— Эля! — воскликнул он. Я поздоровалась с ним своим голосом, и в ужасе закрыла рот ладонью. Но, как оказалось, один только привет не мог меня скомпрометировать. — Возвращайся, домой!

— Но я еду к Пенни!

— Да мне насрать на твою Пенни, — он очень зол и… напуган? — Они подорвали самолет эстонцев прямо у меня на глазах, тебя могут убить! — воскликнул он. Пауза, заполненная моим страхом и чувством вины! — Я еще не пустил в новости информацию. Эля, пожалуйста, возвращайся в квартиру и не выходи никуда. Дай Пашу.

Он передал свои распоряжения водителю лично. Я ничего не слышала.

— Давай к Алексу, — сказал Паша.

— Не надо к Алексу, верни меня в квартиру Граданских. Пойду на произвол, и запрет сестру под надзором отца. Такого мне не пережить!

— Ты права, — подумав, кивнул Паша.

Мы вернулись в квартиру. Водитель на меня подозрительно посмотрел.

— Я тебя умоляю, забыли! Просто уходи, — отмахнулась я и непроизвольно потянулась к сигарете. Это помогало сбросить напряжение. Я осталась снова одна в квартире. Я открыла ноутбук в поисках письма от Лизы. Но того не было, и я ужасно расстроилась. Я легла снова спать и проспала до двенадцати дня, наслаждаясь паразитическим образом жизни Эльвиры Граданской. Не помню, чтобы со мной такое было хоть раз. И разбудил меня запах еды. Кто здесь?! Мне стало страшно. Я вскочила, нацепила линзы и накинула халат.