— Здравствуй, Карина, — произнес знакомый голос. Я обернулась. Екатерина Дмитриевна, география, классный руководитель. — Как у тебя дела? — ой, вот только не надо. Ну, за что мне все это?!

— Великолепно, — ответила я тоном, означающим конец разговора. География и математика — именно эти учителя под конец года меня доканывали. Из-за Алекса, разумеется.

— Что ты в черных очках? — спросила она настороженно. А что я в черных очках? Алекс снять не разрешает, а то ведь узнают еще.

— С Шиловой подрались, — улыбнулась я вежливо. Шилова Маришка в жизни ни мухи не убила, она считала это противоестественным насилием.

— О, Господи, почему? — И она мне поверила, вот ужас-то!

— Я, ммм, пошутила. — Пока не рассказали ничего родителям, пошла на попятный я. — Просто я очень устала и даже забыла их снять. Тренировки и все такое, знаете ли.

Пренебрегая осторожностью, я сняла очки и выдавила улыбку.

— У тебя все хорошо?

Где чертов поезд?!

— Ну конечно! — успокаивающе улыбнулась я ей.

— Если что не так, пожалуйста, не молчи, — попросила она.

— Что она вам сказала, что меня собираются продать на органы? Мне ничего не грозит…

— Александр Елисеев…

— Если бы не Марина, я бы ничего об Алексе не узнала, — резко отозвалась я. — Или, может, вы думаете, что именно его связь с криминалитетом меня привлекает?

— Карина, мы же хотели как лучше! — воскликнула она.

— Я тоже. Говорят, что любовь зла — полюбишь и козла, почему на меня это правило не могло распространиться? Я не выхожу за него замуж, в остальном — какие претензии?

Она смутилась. Навряд ли я кому-то когда-то подобным образом раньше дерзила. Но ситуацию спас поезд. Я намеренно села в другой вагон, цепляя на нос очки. Воспоминания о другой поездке были слишком свежи. Надо бы перейти в другую школу, то угрозы, то чрезмерная забота. Ах, Алекс, вот и что мне с тобой делать?

Я вышла из метро, опасливо оглядываясь по сторонам. И правильно делала! Потому что неподалеку от меня остановилась дорогая белая машина. Оттуда вышел телохранитель. А за ним выпорхнула… Эля Граданская. Я прижалась спиной к стене дома, инстинктивно пряча волосы в кулак. Будто только это нас и роднило.

— Паша, — растягивая слова, словно с акцентом, произнесла Эля. — Возьми мою сумку.

Телохранитель достал сумку и почти собачкой побежал за девушкой в бутик. Путь к дому был отрезан (ну а вдруг кто-нибудь посмотрит в шикарную стеклянную витрину?). Машина осталась их ждать. Я боялась вздохнуть, уйти? Но стоять тут столбом тоже нельзя… Как бы не хотелось за ней понаблюдать, а здравый смысл взял верх, и я обошла дворами злополучную улицу, скрепя сердце. Нет, две встречи в течение сорока минут — перебор.

На душе было премерзко, и я поехала в тир, но все мишени, как ни странно, оказались заняты. Поэтому Коршун предложил мне подождать, всучив какой-то жуткого вида напиток.

— Что это, Коршун? — спросила я, морща нос.

— Пей молча, тебе понравится! — бросил он.

— Откуда у тебя такое прозвище? — я сделала глоток. И действительно вкусно. Коктейль из свежевыжатых фруктов, кажется. Забавный он персонаж, никогда бы не подумала, что у него есть соковыжималка. Я скинула ботинки и под недовольным взглядом Коршуна залезла с ногами в кресло.

— Охоту люблю. Ты вот стреляешь в тире по мишеням, а я люблю загонять животных, — он указал на чучело совы, которое вызывало у меня какие-то нездоровые ассоциации. Более жуткую птицу еще поискать! Я допила коктейль и взяла яблоко. — Поедешь со мной как-нибудь? — спросил Коршун, поддразнивая меня.

— Поеду, — закивала я.

— Правда, поедешь? И будешь целый день скакать верхом и спать в палатке? — он явно не рассчитывал на положительный ответ.

— Буду, — с готовностью сказала я и хитро улыбнулась ему. Коршун фыркнул. Прошло некоторое время, пока я не решалась задать вопрос. — Коршун, а шрам у тебя тоже с охоты?

— С охоты, с охоты, — зло сверкнул он глазами. — С охоты золотоискательниц на состоятельных мужчин, — он обнажил желтые от табака зубы. Я грустно посмотрела на него. — Ты вот печалишься, что друзей потеряла? А зря. Недостойные они, жалкие, раз в беде не поддерживают. Новых найдешь. А вот если прогнешься — себя потеряешь и уже не вернешь.

По моей щеке скатилась слеза. Именно это я и чувствовала, будто саму себя теряю.

— Знаешь, я вот так подумала, может ты и прав, но до встречи с Алексом я была счастливее. Пусть и в компании «недостойных» подруг. А теперь сама становлюсь холодной и злой на весь мир. Если бы не тир, я бы кому-нибудь уже глаз подбила. Там никакая мишень не освободилась?

Коршун фыркнул, но выглянул из каморки. Однако ни до чего мы не договорились, так как вернулся он уже с Алексом. А тот сегодня был не в настроении, что вообще-то для него нетипично. Коршун тоже как-то притих. Я поняла, что мое присутствие явно лишнее. Им нужно было поговорить, потому я тихо выскользнула из подвала, нацепила очки и отправилась по улице. Однако осталось какое-то неприятное чувство. Но насладиться им мне не дали, примерно через полквартала меня нагнала мицубиши:

— Девушка, а девушка, можно вас подвезти? — спросил Алекс, выглядывая из своего прекрасного кабриолета.

— Зачем? — удивилась я. — Я просто гуляю.

Я засунула руки в карманы и спрятала лицо, была уверена, что сегодня лучше к Алексу не подходить. Алекс переключил на первую передачу и свободной рукой попытался меня поймать.

— Куда ты меня везти собрался?

— Ну, скажем, в кафе, — пожал он плечами.

— Я не голодна.

Впереди мицубиши показалась припаркованная машина, которую Алекс лихо объехал, затем выскочил на улицу и стал ждать когда я дойду до него. Ну не стоять же было, в самом деле.

— Ты злишься? — спросил он.

— Да нет, вообще-то сегодня злишься ты.

— Не на тебя же, — сказал Алекс и потянул меня в мицубиши. — Поехали.

Расплавленный диск солнца заставлял машины медленно ползти по улицам огромного города. Раскаленный камень асфальта заставлял прохожих двигаться быстрее под палящими лучами солнца. На кабриолет недобро посматривали измученные жарой водители закрытых автомобилей. Алекс сидел с невозмутимым видом и постукивал пальцами по колену.

— Куда ты едешь? — спросила я, когда машина покинула черту города.

— К заливу.

Час спустя мы вышли на берег. Удивительно, но здесь не было людей. Вообще. Редкостно уединенный уголочек природы. Я уселась прямо на траву. Четыре часа дня, жара начала спадать, легкий ветерок нежно трепал мои волосы.

— Ты умеешь плавать? — оторвал меня от размышлений Алекс.

— Да. Но не в одежде же…

— Ну, плавай без одежды, — весело блеснул глазами Алекс. — Видишь камень? — спросил он, указывая чуть правее. — С него нырять хорошо, берег там очень крутой. Пошли.

— Я в жизни ни разу не ныряла, — воскликнула я, пытаясь упираться. Но если Алекс что-то решил, невозможно его заставить передумать.

— А также не носила мини и не стреляла. Я знаю, — усмехнулся он. — Научим.

Он приволок меня на камень и, обнял за талию. Я уже успела отвыкнуть от его объятий. Но сопротивляться не стала.

— Мне тебя раздеть или так нырнешь? — я не смогла быстро вспомнить насколько открытое на мне белье, потому отказалась от стриптиза. — Тогда задержи дыхание, — предупредил Алекс и бросил меня в воду. Я и не представляла, что от меня может быть столько брызг. Их было действительно много, я выплыла на поверхность и зло посмотрела на Алекса, который заливисто смеялся. — Отплыви, — попросил он и, стоило мне чуть-чуть сместиться, сам прыгнул в воду изящной рыбкой. А вынырнул счастливый, как ребенок. — Понравилось?

— Не знаю, — призналась я. — В туфлях плавать неудобно.

Был уже вечер, я только немного обсохла после продолжительного совместного купания. Стемнело. Алекс включил неоновую подсветку и смотрел куда-то за окно точно такими же синими глазами. Я молчала, лежа в откинутом кресле и таращилась на загорающиеся звезды. И все бы хорошо, но влажность собрала всех насекомых в округе. Тем не менее, мы с Алексом оба упорно не жаловались и вообще делали вид, что все как надо. Я — потому что он был рядом, а он почему? Что с нами будет, когда все закончится? Разойдемся в разные стороны? Я повернулась и уставилась на его точеный профиль.

— О чем ты думаешь? — спросил Алекс.

— А ты?

— Я спросил первым.

— О будущем, — призналась я.

Неожиданно он наклонился в попытке поцеловать меня. Я выставила руку перед собой, не пуская его ближе. Что бы я там не чувствовала, доверять ему причин не было никаких. А после этого осталось еще меньше. Зачем он меня заманивает? Я же чувствую, что он не просто так крутится поблизости.

— Это явно лишнее, — холодно произнесла я.

— Почему? — спросил он, поставив около моего уха собственный локоть и опустив голову на ладонь. — Я тебе все еще не нравлюсь?

— Лично ты нравишься, — уронила я. — Но все остальное беспокоит.

Под моей рукой, все еще удерживающей его на небольшом, но порядочном расстоянии, его сердце билось на редкость ровно. Возможно, я бы уступила, если бы не это обстоятельство. Алекс полулежал на мне, стоило ли скандалить по этому поводу? У нас с ним были совершенно разные представления о том, что есть близость. Полагаю, у него было столько подружек, что понятие личного пространства просто истерлость под ноль. А я, напротив, никого к себе не подпускала. У меня не было парней, у меня банально не было на них времени.

— Да нет, я тебе, в самом деле, не нравлюсь, — заявил он с улыбкой.

— Удивительное открытие. Что же заставляет тебя так думать? — съязвила я, надеясь, что он своим словам верит.

— И это грустно.