Наталия Доманчук - Дневник идеальной жены

Все посмотрели на меня. Я залилась краской, пожала плечами и замотала головой. Все поняли, что его любовь – не я, и вздохнули с облегчением.

Рабочий день закончился, а домой идти никто не хотел. Все ждали, чтоб Аркадий ушел, а потом хотели обсудить все, что произошло.

Ровно в пять Аркадий попрощался и ушел.

Все подошли к окну и увидели, как Аркадий садился в машину к Начо.

Оба светились от счастья.

Вскоре в нашем коллективе опять возобновилась хорошая, дружная атмосфера. Аркадий продолжал работать, иногда просил у меня рецепты тортиков и пирогов, а очень скоро на входной двери нашего учреждения опять появился плакат: Женский коллектив – катастрофа. А вот кто его опять повесил, я не знаю. Может сам Аркадий? А может Начо?

Шурочку бросил единственный, за последние три года, ухажер – блондин, таксист, и просто хороший мужчина – Анатолий. Она провела десять прекрасных, бессонных ночей и держалась за него, как улитка за соломинку. Но соломинка обломалась, и Шурочка кубарем полетела в кювет, получив от опадения еще один ушиб.

Тяжело переживая расставание, она пришла к нему в таксопарк и поинтересовалась:

– Что со мной не так? Чего не хватает?

Анатолий вздохнул и честно признался:

– Гламуру…

Шурочка решила поделиться свой проблемой с подругой Клавдией. Последний ухажер у Клавдии был еще в прошлом веке, но она все еще не оправилась от расставания и постоянно пребывала в ужасном настроении, что, впрочем, Шурочку совсем не волновало и не мешало пожаловаться на свою несчастную судьбу.

– Я знаю, в чем проблема! – выдала она с порога.

Клавдия кивнула, что тоже знает, и пригласила подругу на кухню.

– Мы с тобой – не гламурные!

– Чё? – Клавдия явно не понимала современный язык Шурочки.

– Но я знаю что надо делать. Поехали в Москву, в Верке. Она всегда все знает и сможет нам помочь.

Верка, их лучшая школьная подруга, вышла замуж за олигарха, жила в Москве и, по словам Шурочкиной мамы, не знала что такое «Кузькина мать». А Шурочка и Клавдия были знакомы с этой дамой лично, и между нами говоря, очень ее недолюбливали.

Через трое суток Шурочку и Клавдию встретила столица, а так же Верочка, которая была в шоке от их приезда. Но на кухню пригласила, налила в малюсенькие чашечки кофе и сразу поинтересовалась:

– Ну и какого вы сюда приперлись?

Клавдия ответа не знала и пялилась на огромный Веркин холодильник, разглядывая магниты.

Шурочка, очаг возгорания идеи приезда, сразу поведала подруге о проблеме:

– Мы с Клавкой не гламурные. Поэтому мы не можем выскочить замуж.

– Вы с Клавкой – дуры. Поэтому вы не можете выскочить замуж, – поправила Верочка подругу.

Клавдия кивнула, что не возражает от такой трактовки и виновато пожала плечами.

Шурочка же была категорически не согласна:

– Я знаю сотню дур, которые замужем. Это не проблема. Проблема – гламур!

– Хотите стать гламурными? Я помогу вам, но только с условием, что вы завтра же возвращаетесь домой.

– А мы успеем обучиться?

Верка устало зевнула:

– Самое главное выбрать вам гламурные имена. А дальше – дело за малым. Знаете как меня зовут?

– Верка? – удивленно уточнила Шурочка.

– Сама ты Верка! Я – Вернада!

Потом она притащила из комнаты стопку журналов и спросила:

– Вы кто по профессии?

– Мы с Клавкой профессиональные швеи.

Верка без энтузиазма посмотрела на длинное кримпленовое платье Клавдии, потом на зеленую в мелкую желтую клетку юбку Шурочки, но потом все-таки рискнула проверить качество и рассмотрела отделочный шов на голубой блузке Шурочки.

– Шов отличный. Можно даже сказать диоровский.

– Нет, это Клавкин шов! А как она вышивает на машинке! Ты бы видела!

– Покажите! – приказала Верочка.

Клавдия пошла в коридор и из сумки вытащила сиреневую блузку с ярко красной вышивкой.

Верочка ахнула:

– Какая прелесть! Все. Ваш отъезд отменяется. Я сниму вам однокомнатную квартиру, куплю швейную машинку и мы с вами будем шить гламурные вещи и продавать, как хорошую подделку дамам, которые не тянут на кутюр. А еще я вас бесплатно обучу гламуру.

Шурочка посмотрела на подругу глазами полными благодарности, а Клавдия даже сложила руки, как при молитве, видимо мысленно благодаря Господа за то, что явил миру Верочку.

Последующие полгода подруги работали в поте лица: шили вещи от кутюр, продавали их «среднему контингенту» и обучались гламурной науке.

Шурочку теперь все звали Алекс. А Клавдию – Глория, потому имена в гламурной жизни значат очень много.

– Все, что вы делаете должно быть необычным, – объясняла Верочка. – Например, какое ваше любимое блюдо?

– Оливье, – призналась Алекс.

– Селедка с луком и отварная картошка, – сказала Глория.

– Вот мамам своим и расскажите об этом. А сами запомните, что больше всего на свете вы любите салат «Мафиози» с анчоусами и каперсами, под соусом «Бешамель». В идеале, вам надо выучить сотню гламурных слов и пользоваться только ими.

Подруги-лимитчицы с упоением слушали свою учительницу, учили наизусть гламурные слова, хоку и стихи древнегреческих поэтов, на заработанные деньги покупали только дорогие туфли, сумочки, парфюмерию и драгоценности, и раз в неделю обедали в ресторане, где ошиваются только «нужные» мужчины.

Еще через пару месяцев Глория вышла замуж за нефтяного магната, который был без ума от ее имени, что означало счастье, а Алекс, хоть и пользовалась огромным успехом и мужчин, все никак не могла забыть блондина, таксиста и просто хорошего мужчину – Анатолия.

Поэтому, в одно пасмурное утро, она собрала в огромный чемодан от Луи Витона свои туфли, платья, косметику, парфюмерию, сумочки и бриллианты, и уехала в забытую провинцию покорять упрямого таксиста.

На вокзале Шурочка поймала такси, и только, когда села в машину, узнала в водителе знакомый и до боли любимый профиль блондина, таксиста и просто хорошего мужчины Анатолия.

Сначала Шурочка сообщила ему, что теперь ее зовут Алекс и выдала весь словарный запас гламурных слов. Потом она прочитала свои любимые Хоку Оницура, Какэйя и Кикаку, поделилась рецептами соуса «Бешамель» и салата «Мафиози», рассказала о последней коллекции Ив Сен-Лорана и Юбер де Живанши, наряды которой она приобрела в Париже на последнем показе мод, а так же не забыла упомянуть, что ее кошка Клеопатра очень любит ажурные штанишки от Альберта Фиррети. При этом она скромно умолчала, что эти штанишки, а так же всю одежду, которая у нее в чемодане, она пошила сама. На десерт она хотела приврать что-то простенькое, но так увлеклась, что ушам Анатолия было суждено услышать, что Ксюха Собчак, с которой она познакомилась в Куршавеле, сейчас гостит у ее мамы и с нетерпением ожидает ее приезда, а она, Алекс, тратит свое время на бесчувственного чурбана-водителя.

Анатолий слушал ее с открытым ртом, с трудом пялился не на Шурочкино декольте, а на дорогу, из-за чего несколько раз наехал на бордюр, а когда подъехали к дому гламурной мастерицы, Шурочка, поправляя волан на кофточке от Валентино, собственного производства, и звеня бриллиантовыми серьгами спросила:

– Ну? А сейчас чего не хватает?

Анатолий облизал губы и прошептал:

– Все на месте…

Шурочка хмыкнула, протянула ему деньги и вышла из машины.

В этот же вечер Анатолий сделал Шурочке предложение, через две недели они сыграли веселую свадьбу, где Анатолий был в костюме от Армани, а Шурочка от Джона Гальяно, а еще через неделю Шурочка наставила мужу красивые, резные рога.

Потому что рога, особенно с красным отливом, как считала Шурочка, очень идут блондинам, таксистам и просто хорошим мужчинам, которые ценят в женщине не ум, а гламур.

Я – повар.

Не простой повар, который стоит на кухне и читая поваренную книгу варит борщ, а самый настоящий, с большой буквы. Вся моя жизнь – это еда, а еда – это импровизация вкусов и запахов! Я готовлю не просто вкусно. Я – мастер своего дела!

Своего мужа, Андрея Михайловича, я поймала на простой украинский борщ.

Трех порций было достаточно. На четвертой он уже стоял за моей дверью с букетом роз, свадебным колечком и фразой «Что сегодня на обед?»

Наша семейная жизнь текла, как кисель: не спеша, гладко, не булькая. По утрам пирожки с капустой, на обед, с собой на работу, я давала ему красный борщ в литровой банке, а на ужин он ел гуляш из говядины.

Первый раз я почуяла что-то неладное, когда он оставил свой обед дома. Литровая банка с грибным супом сиротливо стояла на столе. Я позвонила мужу на работу, и в трубке услышала: «Лапушка, я стал такой рассеянный! Да, я забыл свой обед на столе» На вопрос «Что же ты ел?», он ответил, что перекусил в столовке.

Второй раз повторился через неделю. Он опять нашел какое-то глупое оправдание, но когда я третий раз увидела на столе литровую банку с его любимым гороховым супом, я поняла, что надо принимать экстренные меры.

Ни минуты не думая, я надела свой самый красивый фартук и поехала к нему на работу.

Он сидел за столом, напротив него сидела какая-то костлявая копченная селедка, по должности, видимо, секретарша. На столе, как на разделочной доске сверкали улики: 2 бокала, вино и конфеты. На глаз, как опытный повар, я сразу прикинула, что их отношения еще не шагнули далеко в лес, а находятся только на опушке. Может побаиваются охотников, а может просто растягивают удовольствие. Второй вариант был хуже чем первый, но тоже не смертельный.

Как только я вошла в кабинет, селедка схватила какую-то папку со стола и со словами «Андрей Михайлович, эту смету мы обсудим с вами позже» направилась к выходу. На её копченом пути появилась моя широкая грудь. Она попробовала махнуть хвостом сначала влево, потом вправо, но когда я произнесла «Стоять» она опустила голову, и из рыбьих глаз полились слезы.