Хелен Филдинг - Дневник Бриджит Джонс

***** чуть не запрыгала от радости

Полночь. Чувствую себя древней старухой. Я так давно не была на свидании, что меня просто распирало от гордости и удовольствия, и я на все лады пела таксисту про «своего друга», что еду «к другу» и что «друг» пригласил к себе домой на ужин.

Однако, когда такси подвезло меня к дому номер четыре по Молден-роуд, обнаружилось, что это овощной магазин.

– Телефоном моим не хотите воспользоваться? – устало спросил таксист.

Номера Гэва я, разумеется, не знала, так что пришлось прикинуться, будто звоню ему и там занято, после чего я позвонила Тому и спросила адрес Гэва у него, постаравшись, чтобы таксист не подумал, будто насчет «друга» я вру. Выяснилось, что адрес – дом сорок четыре по Молден-виллас и что я невнимательно слушала, когда записывала. На новом этапе пути разговор между мной и таксистом как-то иссяк. Он, не сомневаюсь, решил, что я проститутка.

Прибыв на место, уверенности в себе я не излучала. Чувство было такое, как в начальной школе, когда идешь в гости к девочке, которая может стать твоей лучшей подругой: и приятный трепет, и смущение. Гэв приготовил спагетти, э-э… болоньезе. Когда стол оказался накрыт и мы уселись, возникла трудность: надо было о чем-то беседовать. По непонятной причине разговор пошел о принцессе Диане.

– Это было что-то сказочное. Как сейчас помню день их свадьбы. Я сидела на стене у собора Святого Павла, – говорила я. – А ты на свадьбу ходил?

Вид у Гэва был смущенный.

– Мне, вообще-то, было тогда шесть лет…

Наконец с разговорами было покончено, и Гэв с огромным воодушевлением (вот что прекрасно в этом возрасте – теперь вспоминаю) принялся меня целовать и искать на ощупь застежки на моей одежде. Наконец его рука скользнула мне на живот, и он произнес (какой это был позор!): «М-м-м, ты такая мягонькая».

После этого я не могла продолжать. Господи. К чему? Я старуха, придется с этим смириться. Пойду преподавать основы христианского вероучения в школе для девочек и заведу шашни с учителем физкультуры.

57 кг, алкоголь: 0, сигареты: 0 (оч. – оч. хор.), кол-во черновых ответов на приглашение от Марка Дарси: 14 (но хотя бы отвлеклась от воображаемых разговоров с Дэниелом).

10.00. Так. Дам ясный и четкий ответ на приглашение, которое пришло от Марка Дарси: на рубиновую свадьбу прийти не смогу. С какой стати мне там появляться? Я не друг семьи и не родственница, и «Свидание вслепую» придется пропустить.

О господи, однако же. Приглашение написано в том идиотском стиле, когда приглашающий говорит о себе в третьем лице – будто прямое заявление, что он устраивает банкет и хочет позвать тебя, унизит его достоинство так же, как использование слова «туалет» вместо «дамская комната». Помнится, в детстве меня учили, что отвечать на подобные письма надо в таком же «косвенном» стиле, словно я воображаемый секретарь, нанятый самой собой, чтобы отвечать на приглашения, посланные воображаемыми секретарями, нанятыми моими друзьями и знакомыми, чтобы писать приглашения. Как же мне выразиться?

«Бриджит Джонс с сожалением сообщает…»

«Как ни велико сожаление мисс Бриджит Джонс, она вынуждена сообщить…»

«Не найдется слов, чтобы выразить всю глубину сожаления мисс Бриджит Джонс…»

«С величайшим сожалением вынуждены сообщить, что мисс Бриджит Джонс столь глубоко была опечалена невозможностью ответить согласием на любезное приглашение мистера Марка Дарси, что откинула копыта и потому никоим образом не сможет принять любезное…»

Телефон.

Звонил папа.

– Бриджит, милая, ты идешь на вечер ужасов в следующую субботу?

– Ты про рубиновую свадьбу Дарси?

– Про что же еще? Это единственная тема, отвлекающая твою маму от переживаний о том, достанется ли Лизе Лисон после развода комод красного дерева и набор кофейных столиков, с тех пор как в начале августа она взяла у нее интервью.

– Вообще-то я планировала манкировать этим мероприятием.

Воцарилось молчание.

– Папа?

До меня донеслось приглушенное всхлипывание. Папа плакал. Наверное, у него нервный срыв. Ничего удивительного: если бы я была жената на маме тридцать девять лет, у меня бы тоже случился нервный срыв, причем ей не потребовалось бы даже уходить от меня к португальцу-турагенту.

– Что такое, папочка?

– Ах… Извини… просто… я тоже планировал не идти…

– Так в чем же дело? Отлично! Сходим лучше в кино.

– Я не… – Он снова разрыдался. – Как подумаю, что она явится туда под ручку с этим мерзким надушенным фанфароном, что все мои друзья и сослуживцы, которых я сорок лет знаю, станут пить за их здоровье, а меня спишут, как ненужный хлам…

– Да не будут они…

– Будут, будут. Поэтому я должен пойти. Надену свой лучший костюм, подниму голову повыше и… но… – Снова рыдания.

– Что такое?

– Мне нужна моральная поддержка.

11.30.

«Мисс Бриджит Джонс с большим удовольствием…»

«Мисс Бриджит Джонс чрезвычайно благодарна мистеру Марку Дарси за его…»

«С превеликим удовольствием мисс Бриджит Джонс принимает…»

Да сколько можно!

«Здравствуйте, Марк!

Большое спасибо за приглашение на рубиновую свадьбу Малькольма и Элейн. Я с удовольствием приду.

С уважением, Бриджит Джонс»

Хм-м-м.

«С уважением,

Бриджит Джонс»

или просто

«Бриджит»

«Бриджит (Джонс)».

Все. Теперь перепишу набело, проверю, нет ли ошибок, и отправлю.

56,6 кг, алкоголь: 0, сигареты: 0, калории: 1256, мгновенная лотерея: 0, навязчивых мыслей о Дэниеле: 0, мрачных мыслей: 0. Почти святая, само совершенство.

Как замечательно посвятить всю себя работе, вместо того чтобы волноваться обо всякой ерунде – мужчинах и личной жизни. На телевидении у меня все идет просто прекрасно. Похоже, у меня талант к этой работе. И что самое потрясающее, мне дают возможность попробовать себя перед камерой!

Эта идея засела в голову Ричарду Финчу в конце прошлой недели. Он решил устроить спецвыпуск с прямыми включениями из лондонских аварийно-спасательных служб, куда будут направлены репортеры. Поначалу с реализацией плана не все было гладко. В офисе только и говорили, что он получил отказ во всех отделениях скорой помощи, полиции и службы по ликвидации чрезвычайных ситуаций. Однако, когда я пришла сегодня утром на работу, он сграбастал меня в охапку с криком: «Бриджит! Эфир! Пожары. Ты будешь перед камерой. Берем мини-юбку. Берем пожарную каску. Берем в руки шланг».

Теперь в офисе полный хаос, обычные дела заброшены и все тараторят по телефонам про связь, съемочные группы и вышки. Передача будет завтра. К одиннадцати я должна прибыть в пожарную часть в Люишеме. Надо всех сегодня обзвонить и сказать, чтобы смотрели. Вот мама обрадуется!

55,5 кг (усохла от стыда), алкоголь: 3 порц., сигареты: 0 (в пожарной части курить запрещено), а потом по 12 шт. в час, калории: 1584 (оч. хор.).

21.00. Такого позора я в жизни не испытывала. Весь день готовилась и репетировала. Было решено, что, когда начнется подключение из Люишема, я съеду вниз по пожарному шесту и окажусь перед пожарником, у которого возьму интервью. В пять часов, когда начался эфир, я угнездилась на вершине шеста и ждала команды, чтобы начать скольжение. В наушнике послышался крик Ричарда: «Пошла, пошла, пошла!» – я ослабила хватку и поехала. А затем услышала окончание фразы: «Пошла, Ньюкасл, пошла! Люишем: Бриджит, полная готовность. На тебя переключаемся через тридцать секунд!»

Я подумала было съехать вниз и ринуться по лестнице на исходный пункт, но поскольку спустилась всего на пару футов, то решила просто вскарабкаться наверх. Тут в ухе послышался нечеловеческий ор:

– Бриджит! Ты в эфире! Что ты, мать твою, делаешь? Ты же вниз должна съезжать, а не вверх ползти! Пошла, пошла, пошла!

Я истерически оскалилась в камеру, слетела вниз и приземлилась, как и было запланировано, рядом с ожидающим интервью пожарным.

– Люишем, время на исходе. Скажи пару слов и переключаемся! – проорал Ричард у меня в ухе.

– А теперь вернемся в студию, – произнесла я, и все было кончено.

56 кг, алкоголь: 2 порц. (оч. хор.), сигареты: 11 (хор.), калории: 1850, приглашения на работу от конкурирующих телекомпаний: 0 (не сказать чтобы удивительно).

11.00. Я в опале и превратилась в посмешище. Ричард Финч на планерке мокрого места от меня не оставил, бросаясь такими словами, как «катастрофа», «позор» и «тупая дура».

«А теперь вернемся в студию» стало любимой присказкой у всех в конторе. Если кто-то не знает, что ответить на вопрос, то говорит: «Э-э… а теперь вернемся в студию», – и разражается диким смехом. Юные неформалы, как ни странно, стали со мной намного приветливее. Пачули (даже она!) подошла ко мне и сказала:

– Ты, это, ну, не обращай на Ричарда внимания. Он такой, ну, вечно на всех орет. Лады? С шестом круто было, правда. В общем, это… вернемся в студию?