Хелен Филдинг - Дневник Бриджит Джонс

– Мам, я не пойду на «Найди свои тона», – в отчаянии прошептала я.

– Все, Бриджит, и слушать не стану. Тетя Юна на днях заметила: если бы ты нарядилась поярче и повеселее на новогоднюю индейку, Марк Дарси проявил бы, может, и побольше интереса. Никому не нужна девушка, которая выглядит так, будто ее вчера выпустили из Аушвица, доченька.

Я подумала, не похвастаться ли ей, что, хотя я и одета с головы до ног в мрачные лохмотья, мужчина у меня все-таки есть. Но представив, какой горячей темой обсуждений станем мы с Дэниелом и сколько мудрых изречений об отношениях мужчины и женщины мне придется выслушивать от мамы, я отказалась от этой мысли. Наконец мне удалось заставить ее замолчать, сказав, что я подумаю.

58 кг (ура!), сигареты: 7 (оч. хор.), алкоголь: 6 порц. (ну оч. хор., неразбавл.).

Дэниелу по-прежнему нет равных. Как все мы могли столь сильно в нем ошибаться? Голова полна фантазиями о том, как мы живем в одной квартире и как бегаем по пляжу с крошечным отпрыском (см. рекламу «Кельвин Кляйн»), как из жалкого «штучного экземпляра» я превращаюсь в шикарную «остепенившуюся» леди. Пошла на встречу с Магдой.

23.00. Хм. После ужина с Магдой есть о чем призадуматься. Она оч. страдает из-за Джереми. Скандал на моей улице под аккомпанемент орущей сигнализации стал результатом оброненной Финни-Винни фразы о том, что она встретила Джереми с какой-то девушкой в клубе «Гавань». По описанию девушка подозрительно походила на ту мымру, которую я видела с ним несколько недель назад. Магда прямо спросила меня, не доходили ли до меня какие-нибудь слухи и не замечала ли я чего-то сама, поэтому я рассказала ей про оборванку в костюме.

Как выяснилось, Джереми признал, что легкое увлечение имело место и девушка ему очень нравилась, однако утверждает, что секса не было. Но Магда все равно на стенку лезет.

– Ты должна брать по максимуму от жизни, пока не вышла замуж, Бриджит, – говорила мне она. – Как только появляются дети и женщина оставляет работу, ей не позавидуешь. Конечно, Джереми считает, что мое существование – сплошной праздник, но он не представляет, как трудно заниматься двумя детьми, один из которых младенец, а другой ясельного возраста. И это работа без выходных. Когда Джереми приходит вечером домой, он ложится на диван, получает вкусный ужин и, как я теперь понимаю, мечтает о клубе «Гавань» и девушках в обтягивающих нарядах. Раньше у меня была работа. И я прекрасно знаю, что куда радостнее каждый день наряжаться в офис, кокетничать там с мужчинами и ходить обедать, чем таскаться в чертов супермаркет и забирать Гарри из яслей. Но от Джереми всегда исходит такое чувство обиды, будто я легкомысленная дамочка, которая только и делает, что ходит по шикарным магазинам да ресторанам, пока он вкалывает не разгибая спины.

Она, Магда, очень красивая. Я смотрела, как она грустно водит пальцами по бокалу с шампанским, и задавалась вопросом, что же нам, женщинам, все-таки нужно. У других, черт возьми, всегда трава зеленее. Сколько раз я в отчаянии думала о своей незавидной участи, страдала, что каждую субботу напиваюсь до полусмерти и ною в уши Джуд, Шерон и Тому, как мне плохо без мужчины. Я еле свожу концы с концами, и надо мной смеются, потому что я незамужняя идиотка, а Магда, везучая, живет в большом доме, на кухне у нее восемь разных видов макарон в специальных баночках, и она каждый день ходит по магазинам. И вот она сидит передо мной несчастная, неуверенная в себе, измученная, и говорит, что мне повезло…

– Кстати, – вдруг просветлев, сказала она, – я сегодня купила такое чудное платьице от «Джозефа»! Красное, с двумя пуговками сбоку от ворота, покрой прелестный, двести восемьдесят фунтов. Господи, как бы я хотела оказаться на твоем месте, Бридж, иметь возможность завести роман! И два часа отмокать в ванне утром в воскресенье. И, никому не отчитываясь, уходить на всю ночь. Не хочешь завтра с утра по магазинам пробежаться?

– Э-э. Я, вообще-то, на работу иду, – ответила я.

– Ах, – выдохнула Магда, на мгновение удивившись. – Знаешь, – продолжала она, вертя в пальцах бокал, – когда начинаешь подозревать, что у твоего мужа появилась женщина, которую он предпочитает тебе, очень тошно сидеть дома и все время думать о том, с какими еще женщинами он может столкнуться там, во внешнем мире. Чувствуешь себя бессильной.

Я подумала о маме.

– Ты могла бы обрести силу, – попыталась я нащупать выход, – совершить бескровный переворот. Возвращайся на работу. Заведи любовника. Заткни Джереми за пояс.

– Только не при двух маленьких детях, – с покорностью в голосе ответила она. – Я свою дорожку выбрала, и поворачивать мне некуда.

О господи. Том нередко говорит мне траурным голосом, положив свою руку на мою и тревожно глядя в мне глаза: «Лишь женщины исходят кровью».

56,3 кг (за ночь потеряла 1 кг 700 г – видимо, поела пищи, на поглощение которой уходит больше калорий, чем она отдает в организм, как то: листья салата латука, которые надо оч. долго жевать), алкоголь: 4 порц. (благопристойно), сигареты: 21 (плохо), мгновенная лотерея: 4 (не оч. хор.).

16.30. Как раз в тот момент, когда Перпетуя особенно донимала меня работой, опасаясь, что не уедет вовремя в Глостершир на выходные, зазвонил телефон.

– Привет, доченька! – пропела в трубку мама. – У меня новости! Такой возможности у тебя еще не было!

– Что еще? – мрачно буркнула я.

– Тебя покажут по телевизору! – с ликованием выпалила она.

Я рухнула головой на стол.

– Завтра в десять утра мы со съемочной группой будем у тебя. Доченька, ну разве ты не в восторге?

– Мама. Если ты приедешь ко мне со съемочной группой, меня в квартире не будет.

– Но ты не можешь отказаться, – произнесла она ледяным тоном.

– Могу, – не сдавалась я. Однако тщеславие уже закралось мне в душу. – А в чем, собственно, дело? Что такое?

– Ах, доченька, – заворковала она. – Мне сказали взять в «Женской доле» интервью у женщины помоложе. У женщины, переживающей предклимактерический период, которая осталась одинокой и которая может рассказать о страхе перед бездетностью и так далее; ну, ты понимаешь.

– Я не переживаю предклимактерический период, мама! – взорвалась я. – И женская доля моя очень даже ничего, у меня есть мужчина!

– Не говори ерунды, доченька, – приглушив голос, проговорила она. Из трубки доносился офисный шум.

– У меня есть мужчина.

– И кто же это?

– Тебе знать необязательно. – Тут я обернулась через плечо и глянула на Перпетую. Она ухмылялась.

– Доченька, не отказывайся, пожалуйста. Я ведь уже сказала, что нашла героиню.

– Нет.

– Ну пожа-а-алуйста! У меня никогда не было работы, карьеры, и сейчас, когда наступила осень моих дней, мне нужно сделать что-то стоящее, – затараторила она, будто читая по бумажке готовый текст.

– Меня ведь могут увидеть знакомые. Да и вообще, будет же ясно, что я твоя дочь!

Последовала минутная пауза. Я слышала, как мама с кем-то переговаривается. Потом она снова взяла трубку и сказала:

– Твое лицо можно скрыть.

– Как? Мешок на голову напялить? Спасибо огромное.

– Силуэт, доченька; будет виден только твой силуэт. Ну пожалуйста, Бриджит. Не забывай, даром жизни ты обязана мне. Чем бы ты была без меня? Ничем. Мертвой яйцеклеткой. Пустым местом. Дыркой от бублика, доченька.

И ведь главное, я всегда втайне мечтала оказаться на телевидении.

58,5 кг (как? откуда? за что?), алкоголь: 7 порц. (суббота), сигареты: 17 (не так уж и много, если подумать), выигрышные номера в лотерею: 0 (отвлекалась на съемочную группу).

Не пробыв в доме и полминуты, члены съемочной группы втоптали в мой ковер пару винных бокалов, но я из-за таких мелочей не переживаю. Только когда один из них с криком «поберегись!» вперся в квартиру с гигантским софитом, а потом, произнеся: «Тревор, куда эту зверюгу ставить?» – не удержал равновесие и уронил его, разбив стеклянную дверцу кухонного шкафчика и сбив бутылку оливкового масла, которое тут же залило мою любимую поваренную книгу, я поняла, какую ошибку совершила.

Прошло три часа, а съемка все не начиналась. Они знай себе шутки шутили о том, как будут меня снимать. Когда мы с мамой наконец уселись друг напротив друга в полутьме и процесс пошел, было уже почти полвторого.

– Скажите, пожалуйста, – начала она исполненным заботы и сочувствия голосом, которого я у нее никогда не слышала, – после того как муж вас бросил, посещали ли вас… – она почти перешла на шепот, – мысли о самоубийстве?

Я обалдело уставилась на нее.

– Понимаю, вам больно об этом говорить. Если вас душат слезы, мы прервемся на минутку, – с надеждой произнесла она.

Если меня что и душило, то такая злоба, что я потеряла дар речи. Какой еще муж?

– Наверное, вы переживаете ужасный период: подходящей пары на горизонте нет, а биологические часы тикают и тикают, – сказала она, пнув меня под столом ногой. Я пнула ее в ответ, она подпрыгнула и тихонько взвизгнула.

– Хотите ли вы детей? – продолжала мама, протягивая мне носовой платок.

Тут из дальней части комнаты послышался взрыв хохота. Я решила, что вполне могу оставить Дэниела спать в соседней комнате, пока идет съемка, потому что раньше обеда он по воскресеньям не просыпается, а сигареты я положила на подушку рядом.

– Если у Бриджит появится ребенок, она забудет, куда его положила, – со смехом произнес он. – Приятно познакомиться, миссис Джонс. Бриджит, почему ты не наряжаешься по субботам, как твоя мама?