Хелен Филдинг - Дневник Бриджит Джонс

– Что-что? Бриджит? Не слышу тебя. Говоришь, ты временно где?

– Беременность, тест на беременность, – прогундосила я. – Голубая полоска.

– Господи Иисусе. Встречаемся в «Кафе Руж» через пятнадцать минут.

Хотя был только без четверти час, я решила, что водка с апельсиновым соком мне не повредит, потому что положение действительно чрезвычайное. Но потом вспомнила, что эмбрионам водка не показана. В ожидании Шерон я погрузилась в какое-то гермафродитское состояние: меня одолевали крайне противоречивые чувства и мысли о ребенке – и женские, и мужские. Одна часть меня испытывала нежность к Дэниелу и гордость от того, что я настоящая женщина – такая неуемно плодовитая! – и представляла крошечное создание с бархатистой розовенькой кожицей, а также детские одежки от Ральфа Лорена. Другая часть думала: жизнь кончена, Дэниел – чокнутый пьяница, узнав обо всем, он разнесет меня на куски и бросит; больше никаких гулянок с подругами, магазинов, никакого флирта, секса, вина и сигарет. Я превращусь в жуткий молоко-производительный агрегат, никому не симпатичный и не влезающий ни в одни брюки, особенно в те новенькие джинсики, которые я только что купила. Эти метания – та цена, которую мне приходится платить за то, что являюсь современной женщиной, за то, что не последовала предусмотренным природой курсом и не вышла замуж за Абнора Риммингтона в Нортхемптоне, когда мне было восемнадцать.

Когда наконец пришла Шерон, я с мрачным видом передала ей под столом тест с предательской голубой полоской.

– И это все? – спросила она.

– Конечно, все, – буркнула я. – Ты что, думала, я в придачу принесу еще бутылку шампанского?

– С тобой обхохотаться можно, – сказала она. – Ты инструкцию читала? Должно быть две полоски! Эта просто показывает, что тест действует. Одна полоска означает, что ты не беременна – дурында.

Дома на автоответчике меня ждало сообщение от мамы: «Доченька, срочно позвони мне. У меня нервы на пределе!»

У нее нервы на пределе!

57 кг (черт возьми, не могу избавиться от многолетней привычки взвешиваться, особенно после страданий из-за беременности – надо будет как-нибудь потом от этого полечиться), алкоголь: 6 порц. (ура!), сигареты: 25, калории: 1895, мгновенная лотерея: 3 бил.

Все утро слонялась по квартире, оплакивая утраченное дитя, но потом немного взбодрилась: позвонил Том и предложил в обед выпить по бокалу «Кровавой Мэри», чтобы зарядиться хорошим настроением на выходные. Вернувшись домой, обнаружила сообщение от мамы. Раздраженным голосом она проинформировала меня о том, что уезжает в санаторий и позвонит позже. Интересно, что стряслось. Наверное, утомилась от осыпающих ее бриллиантами «Тиффани» поклонников и назойливых агентов конкурирующих телекомпаний, предлагающих ей работу.

23.45. Только что из Манчестера звонил Дэниел.

– Как прошла неделя?

– Великолепно, спасибо, – бодро ответила я. Великолепно, спасибо. Ха! Где-то я читала, будто главное, что может дать женщина мужчине, – это чувство покоя. Поэтому вряд ли стоило, раз уж у нас только-только завязался настоящий роман, рассказывать ему, что, как только за ним закрылась дверь, у меня начались нервные припадки и истерика из-за несуществующей беременности.

Ну и ладно. Какая разница. Завтра вечером мы встречаемся. Ура! Ля-ля-ля-ля-ля.

57,6 кг, алкоголь: 6 порц., сигареты: 25, калории: 3800 (надо же отпраздновать годовщину отмены продуктовых карточек), выигрышные номера в лотерее: 0 (плохо).

Не по сезону жаркое утро я начала с того, что попыталась вызвать в себе бурю чувств по поводу победы, освобождения Европы, ура-ура и т. д. Но, честно говоря, эмоции у меня крайне скудные. Ощущаю себя «за бортом», если уж подбирать более точные слова.

Дедушек у меня нет. Папа весь в мыслях о торжестве, которое устраивают у себя в саду Олконбери и на котором он, по непонятной причине, будет печь блины. Мама едет в свой родной Челтнем отмечать победу жареным китовым мясом, возможно и Жулиу вместе с ней. (Слава богу, она не закрутила роман с немцем.)

Никто из моих друзей ничего не устраивает. Нам было бы странно веселиться и радоваться жизни в такой день, или возникло бы ощущение, что мы нагло пытаемся пристроиться к чему-то, что к нам не имеет никакого отношения. Я ведь даже в виде яйцеклетки не существовала, когда закончилась война. Пустым местом была, когда они там сражались и варили джем из морковки.

Неприятно это осознавать. Подумываю, не позвонить ли маме, чтобы спросить, начались ли у нее уже месячные, когда закончилась война. Интересно, яйцеклетки образуются поочередно или же они все в законсервированном виде хранятся в организме с рождения и, когда наступает пора, приходят в действие? Может быть, я как-то почувствовала войну, будучи законсервированной яйцеклеткой? Вот если бы у меня был дед, тогда я могла бы примазаться к празднику под видом заботливой внучки, поздравляющей дедушку. А, к черту все, пойду по магазинам.

19.00. От жары мое тело разбухло до слоновьих размеров. Больше никогда не загляну в общие примерочные. Я попыталась стянуть платье через голову, а оно застряло у меня под мышками и мешком топорщилось над головой, пока я исполняла какой-то африканский танец, дергая его и так и сяк. Складки на животе и толстые бедра оказались на всеобщем обозрении, к великой радости хихикающих пятнадцатилетних девиц. Когда я решила стянуть чертову хламиду через низ, она застряла у меня на бедрах.

Терпеть не могу общие примерочные. Все украдкой поглядывают друг на друга, и никто не смотрит прямо в глаза. Там всегда найдутся девушки, которые потрясающе выглядят в любом наряде и, зная это, крутятся и так и этак, встряхивают волосами, принимают модельные позы и спрашивают у подруги: «А это платье меня не полнит?» – причем подруга обязательно будет толстухой, похожей на бегемота, что на нее ни надень.

Да и вообще, весь мой поход по магазинам был полной неудачей. Мне известно, что секрет успешного обновления гардероба – купить несколько вещичек от Николь Фари, «Уистлз» или «Джозеф», но их цены меня так ужасают, что я опрометью несусь обратно в «Мисс Селфридж» или «Уэрхаус» и прыгаю от восторга при виде россыпи платьев по тридцать четыре девяносто девять. Потом одно из них застревает у меня на голове, и я иду в «Маркс энд Спенсер», потому что там можно обойтись и без примерки, и ставлю галочку, что хоть что-то купила.

Домой я вернулась с четырьмя покупками, ни одна из которых не подходит мне по размеру и меня не красит. Блузка два года пролежит в фирменном пакете за креслом в спальне. Остальные три вещи я поменяю на кредитовое авизо все в том же «Уэрхаусе», которое потом потеряю. Таким образом, я выкинула на ветер сто девятнадцать фунтов, которых как раз бы хватило, чтобы купить что-нибудь очень миленькое от Николь Фари, например малюсенькую футболочку.

Конечно, это моя расплата за суетную и бездуховную беготню по магазинам, за то, что я не готова ходить все лето в одном-единственном платье и рисовать сзади на ногах линии, изображающие швы на чулках, а также за то, что не в состоянии как следует приобщиться к празднованию победы. Может быть, позвонить Тому и предложить организовать посиделки в понедельник (будет выходной день)? Не устроить ли шутливую китчевую вечеринку в честь Дня Победы – как мы делали на годовщину Королевской свадьбы? Нет, над погибшими нехорошо смеяться. К тому же из-за флагов будут сложности. Половина друзей Тома раньше состояли в «Антинацистской лиге», и, увидев британские флаги, они решат, что мы ждем в гости скинхедов. Интересно, что было бы, если бы на долю нашего поколения выпала война? Ой, ладно, пора немножко выпить. Дэниел скоро придет. Нужно приступать к подготовке.

23.59. Черт. Спряталась на кухне и курю. Дэниел спит. Подозреваю, только делает вид, будто спит. Не думала, что вечер пройдет так. Оказывается, все наши отношения строились на том, что один из нас отвергал другого и не хотел с ним секса. Провести вечер вдвоем, ожидая с неизбежностью секс в его финале, было для нас более чем странно. Мы сели смотреть по телевизору праздничные передачи, и Дэниел очень неловко обнял меня за плечи – словно мы два подростка в кинозале. Его рука чуть дырку мне в шее не проделала, но мне показалось, что лучше не просить его ее убрать. Когда избегать темы отбытия в постель стало уже невозможно, мы вдруг начали вести себя очень официально и по-английски. Вместо того чтобы броситься друг на друга как дикие звери и сорвать с себя одежду, обменивались такими вот фразами:

– Ванная свободна, пожалуйста, проходи.

– Ах нет, только после тебя.

– Нет, нет! Сначала ты.

– Право же, я настаиваю.

– Нет, нет, и слушать не стану. Позволь я дам для тебя гостевое полотенце и мыльце в форме ракушки.

Оказавшись наконец в кровати, мы двумя бревнами лежали рядом, не касаясь друг друга. Если Бог существует, я хотела бы обратиться к нему со смиренной просьбой (изъявив сначала глубочайшую благодарность за то, что он столь чудесным образом превратил Дэниела из морального паразита в нормальное человеческое существо), чтобы Дэниел больше не забирался в постель в пижаме и очках, не читал двадцать пять минут книгу и не выключал затем свет, отворачиваясь от меня к стене, – чтобы он снова превратился в голого, одержимого сексом зверя, которого я когда-то знала и любила.

Благодарю тебя, Господи, за внимание к моей скромной персоне.

57,8 кг, сигареты: 7, калории: 1145, мгновенная лотерея: 5 бил. (выиграла 2 фунта, поэтому общий расход – только 3 фунта, оч. хор.), «Национальная лотерея»: 2 фунта, количество угаданных номеров: 1 (неплохо).