Хелен Филдинг - Дневник Бриджит Джонс

Я обернулась.

– Дэниел!

– Джонс! Что это ты так рано удочки сматываешь? – Он наклонился ко мне, поцеловал. – М-м-м… приятно пахнешь, – и предложил сигарету.

– Нет, спасибо. Я обнаружила в себе внутренний стержень и бросила курить, – сказала я заранее подготовленным голосом, думая про себя, что Дэниелу не мешало бы быть менее привлекательным, когда я остаюсь с ним наедине.

– Понятно, – ухмыльнулся он. – Внутренний стержень, значит?

– Да, – холодно ответила я. – А ты был на фуршете? Я тебя не видела.

– Знаю, что не видела. Зато я тебя видел. Ты разговаривала с Марком Дарси.

– Откуда ты знаешь Марка Дарси? – в изумлении спросила я.

– По Кембриджу. Терпеть не могу этого выскочку высоколобого. А ты, паразитка такая, откуда с ним знакома?

– Он сын Малькольма и Элейн Дарси, – произнесла я и чуть не продолжила: «Ты ведь помнишь Малькольма и Элейн, доченька. Они приезжали к нам, когда мы жили в Бакингеме…»

– Каких еще, к черту…

– Это друзья моих родителей. Когда-то я с ним резвилась в детском бассейне.

– Не сомневаюсь, что резвилась, маленькая развратница, – проурчал Дэниел. – Хочешь, вместе поужинаем?

Внутренний стержень, твердила я про себя, внутренний стержень.

– Ну давай, Бридж, – мурлыкал он, обольстительно склоняясь ко мне. – Нам нужно серьезно обсудить состояние твоей блузки. Уж очень она тонкая. Истончилась чуть не до прозрачности, если присмотреться. Тебе не приходило в голову, что твоя блузка больна… булимией?

– У меня сегодня встреча, – в отчаянии прошептала я.

– Да ладно тебе, Бридж.

– Нет, – отказала я с твердостью, которой сама поразилась.

– Жаль, – нежно произнес он. – Тогда до понедельника, – и окинул меня таким взглядом, что захотелось кинуться за ним с криком: «Трахни, трахни меня!»

23.00. Позвонила Джуд, чтобы рассказать об инциденте с Дэниелом, а также о сыне Малькольма и Элейн Дарси, на которого мама с Юной вешали меня в Новый год и который предстал сегодня на фуршете в весьма привлекательном облике.

– Погоди-ка, – произнесла Джуд, – это не тот ли Марк Дарси, адвокат?

– Да. Что – и ты его тоже знаешь?

– Ну да. Наша фирма с ним сотрудничала. Очень приятный и симпатичный мужчина. А ты говорила, тот парень на индейке был полный дегенерат.

Хм. Вот Джуд, черт ее дери.

54 кг, сигареты: 0, алкоголь: 0, калории: 1800.

Сегодня исторический день. Восемнадцать лет я пыталась похудеть до 54 кг, и вот – свершилось! И это не шуточки весов. Это подтверждено джинсами. Я стройна как березка.

Разумному объяснению это не поддается. На этой неделе я дважды была в спортзале, но такое, хоть и происходит редко, не является для меня чем-то из ряда вон выходящим. Ела как обычно. Чудо. Я позвонила Тому, и он предположил, что у меня глисты. И чтобы от них избавиться, нужно поднести ко рту чашку с молоком и карандаш. (Видимо, глисты любят молоко. Оно им нравится.) Открыть рот. А когда глист покажется наружу, аккуратненько намотать его на карандаш.

– Спокойно, – сказала я, – мой глист сидит где сидел.

Я просто обожаю своего глиста. Я не только похудела, но к тому же не имею никакого желания курить и сосать вино.

– Ты что, влюбилась? – спросил Том с подозрением и ревностью.

Всегда он так. Нет, он не претендует на отношения со мной, потому как, ясное дело, гей. Просто, когда у тебя никого нет, меньше всего на свете хочется, чтобы твоя лучшая подруга образовала с кем-нибудь здоровый и прочный союз. Я задумалась. И вдруг замерла, потрясенная неожиданным, ошеломляющим открытием. Я больше не влюблена в Дэниела. Я свободна.

54 кг, алкоголь: 0 (отлично), сигареты: 0 (оч. – оч. хор.), калории: 995 (не останавливаюсь на достигнутом).

Хм. Сегодня надела на вечеринку к Джуд обтягивающее черное платье, чтобы продемонстрировать всем свою фигуру. Была оч. горда собой.

– Господи, с тобой все в порядке? – забеспокоилась Джуд, когда я вошла. – У тебя такой усталый вид.

– Все прекрасно, – пришибленно ответила я. – Я сбросила три кило. А в чем дело?

– Да ничего. Просто мне показалось…

– Что? Что такое?

– Ну… у тебя как-то уж очень… лицо похудело… – она замолкла, глядя на мою грудь, которая, надо признать, и правда несколько сдулась.

И Саймон туда же.

– Бриджи-и-и-ит! Сигаретка есть?

– Нет, я бросила.

– Батюшки светы! То-то ты выглядишь так…

– Как?

– Да нет, нет, все нормально… Просто ты чуть-чуть… осунулась.

И так весь вечер. Нет ничего хуже, чем слышать от всех и каждого, что ты выглядишь уставшей. Лучше бы прямо сказали, что по мне свалка плачет.

В начале вечера я была так рада, что не пью ни капли спиртного, но по мере того как все напивались, я становилась все более бесстрастной и самодовольной и постепенно стала раздражать даже саму себя. Я заметила, что, разговаривая с кем-то, не удосуживаюсь произнести ни слова, а просто гляжу на собеседника и киваю с мудрым и отрешенным видом.

– Нет ли у тебя ромашкового чаю? – спросила я Джуд, когда она, радостно икая и пошатываясь, протащилась мимо меня. Ее аж скрутило от смеха, она попыталась меня обнять и рухнула на пол. Все, хватит, мне пора уходить.

Оказавшись дома, сразу легла в постель, опустила голову на подушку, но сна не было ни в одном глазу. Я ворочалась с одного бока на другой, но уснуть никак не удавалось. По-хорошему, я должна была бы уже посапывать и видеть очередной бредовый сон параноика. Я включила свет. Только полдвенадцатого. Может, надо чем-то заняться… что-нибудь… заштопать? Внутренний стержень. Зазвонил телефон. Том.

– У тебя все нормально?

– Да. Все прекрасно. А что?

– Ты сегодня была какая-то… унылая. Все говорили, ты на себя не похожа.

– Да нет, я отлично себя чувствовала. Ты заметил, как я постройнела?

Молчание.

– Том?

– Мне кажется, зайчонок, ты раньше лучше выглядела.

Я опустошена и ошарашена. Как будто у меня из-под ног выдернули коврик. Восемнадцать лет потрачены впустую. Восемнадцать лет я подсчитывала калории. Восемнадцать лет покупала длинные юбки и джемперы, а в интимные моменты выходила из комнаты пятясь, чтобы не показывать свой зад. Не съедены миллионы чизкейков и тирамису, десятки миллионов кусочков сыра «Эмменталь». Восемнадцать лет усилий, борьбы и жертв – ради чего? Восемнадцать лет – и результат: «осунувшаяся и унылая». Чувствую себя ученым, обнаружившим, что теория, доказательству которой он посвятил всю свою жизнь, совершенно ошибочна.

Алкоголь: 0, сигареты: 0, мгновенная лотерея: 12 бил. (оч. – оч. плохо, но зато весь день не взвешивалась и не думала о диете; оч. хор.).

С лотереей надо кончать, но сложность в том, что я довольно часто выигрываю. Мгновенная лотерея куда лучше «Национальной», выигрышные номера которой больше не всплывают на экране во время «Свидания вслепую» (оно сейчас не идет). К тому же очень часто ни одного твоего номера в списке не оказывается и ты чувствуешь себя беспомощной и обманутой. Только и остается, что скомкать билет и с ожесточением швырнуть его на пол.

Другое дело с мгновенной лотереей. В ней есть элемент соучастия: нужно отскрести на билете шесть комбинаций цифр, обозначающих определенные суммы, – зачастую непростая работа, требующая большого умения, – и у тебя никогда не остается ощущения, что никаких шансов заранее не имелось. Три совпавшие пары – и ты выиграл. И, судя по моему опыту, цель всегда очень близка, нередко совпадают целых две пары, причем суммы там аж по пятьдесят тысяч фунтов.

И вообще, нельзя же себе отказывать во всех жизненных удовольствиях. Я ведь покупаю только четыре-пять билетов в день и к тому же собираюсь скоро бросить.

Алкоголь: 14 порц., сигареты: 64, калории: 8400 (оч. хор., но плохо, что подсчитала; одержимость привычкой к диете – оч. плохо), мгновенная лотерея: 0.

Вчера вечером, без четверти девять, когда я принимала расслабляющую ванну с ароматическим маслом и потягивала ромашковый чай, за окном завыла автомобильная сигнализация. Я уже давно веду на нашей улице кампанию против сигнализаций. Этот вой просто невозможно терпеть, и главное, он приводит к совершенно обратным результатам: куда больше вероятность, что в автомобиль влезет вовсе не угонщик, а разъяренный сосед, готовый вырубить сигнализацию кувалдой.

Однако на сей раз я не стала впадать в гнев и звонить в полицию, а просто глубоко вдохнула через нос и мысленно произнесла: «Внутренний стержень». В квартиру позвонили. Я взяла трубку домофона. Оттуда раздалось блеяние: «Эта сволочь мне изменяет…» И затем истерические рыдания. Я ринулась вниз. На улице стоял принадлежащий Джереми «Сааб» с откидным верхом, у руля которого суетилась заливающаяся слезами Магда. Машина с неописуемой громкостью вопила «уау-уау-уау», полыхая всеми огнями, а на заднем сиденье визжал ребенок, будто его терзает домашний кот.

– Да выключите ее наконец! – крикнул кто-то из окна.

– Не могу, мать твою! – завопила в ответ Магда, дергая крышку капота.

– Джер-р-р! – орала она в мобильный телефон. – Джер-р-р, кобель чертов! Как у твоего «Сааба» открывается капот?

Магда всегда такая шикарная. А наша улица не особенно шикарная. Из тех улиц, в окнах домов которых все еще висят плакаты «Свободу Нельсону Манделе!».