Поэтому князю Симеону предстоял царский суд, и как только его караван вошел в татарскую столицу, он, вкупе со своими боярами, стал лихорадочно метаться по всем ордынским вельможам, задабривая их и уговаривая «не поддерживать злобного князя Константина».

Хан Джанибек принял князя Симеона не сразу, и тот получил возможность подготовиться к встрече, однако, как только московский князь предстал перед грозным повелителем, он сразу же понял, что только зря растрачивал свое серебро!

Оказалось, что слуги ордынского хана успевали повсюду и о визитах Симеона Ивановича к сарайским мурзам во дворце знали.

Князь же Константин Суздальский, стоявший на коленях рядом с Симеоном Московским и его переводчиком у золоченых тронных ступенек, вовсе не ходил по татарской знати и, сохранив серебро, передал его в ханскую казну.

– Ты очень глуп, Сэмэнэ, – сказал хан Джанибек, глядя сверху вниз на московского князя. – И не можешь говорить без толмача! К тому же ты раздал все свое серебро! Выходит, коназ Костэнэ прав и ты, в самом деле, утаиваешь нашу дань! Где бы ты нашел столько серебра на подарки моим мурзам, если бы не скрывал свои доходы?

– Это неправда, государь, – пытался оправдаться князь Симеон. – Просто я установил в своей земле новые поборы, и мои люди добыли в минувшую зиму много мехов…Отсюда и прибыль…

– Я вот понимаю коназа Дэмитрэ из Брэнэ, – с усмешкой сказал Джанибек. – Он тратит все свое избыточное серебро на телесные увеселения и покупку красивых женок! А ты, видишь, захотел ублажать моих подданных! Вы такие жадные и хитрые, коназы Мосикэ, что всего добиваетесь кривыми, окольными путями! Что ты на это скажешь, коназ Костэнэ?

– Ты говоришь подлинную правду, государь! – с живостью промолвил на хорошем татарском князь Константин Суздальский, глядя с улыбкой на московского толмача. – Молодой Симеон очень хитер! Даже мне, седовласому старику, пожалел такую мелочь! Отдай мне этот город, славный государь, ведь у меня уже есть на него твоя грамотка! А я обещаю привозить тебе вовремя полновесное нижегородское серебро!

– Да, у тебя есть грамотка на этот город! – возмутился князь Симеон. – Осталось только навеки его за тобой закрепить! Ты плохо собираешь свою дань и отвозишь ее в Москву с постоянными задержками и оговорками! И еще при этом обвиняешь меня! Ты лучше выслушай своих нижегородских бояр и перестань обманывать государя!

– Я выслушал слуг этого коназа Костэнэ, – покачал головой хан Джанибек, – однако понял, что они думают только о собственном благополучии, а не процветании улуса, рассчитывая на твою щедрость, Сэмэнэ, если я передам тебе Новэгэрэ!

– О, злодеи из злодеев! – вскричал князь Константин. – Они всегда готовы предать своего князя! Не поощряй их, славный государь! Тогда все наши холопы взбунтуются!

– Ладно, – махнул рукой ордынский хан. – Нет конца вашим спорам и крикам! Однако я проверю, кто из вас добрей и сердечней. Вот бы вам поучиться у коназа Дэмитрэ из Брэнэ! Он уже немолод, но не отказывается от красивых девиц и не жалеет на них серебра! Эй, Унэгэ! – он хлопнул в ладоши. – Ну-ка, веди сюда прекрасных рабынь! И мы увидим…

– Слушаю и повинуюсь! – вскричал ханский слуга и быстро вышел из присутствия.

– А вы, мои знатные люди! – приказал ордынский хан. – Давайте, потеснитесь, чтобы все могли увидеть забавное зрелище!

Ханские вельможи сдвинули свои подушки в сторону и уселись, образовав перед Джанибеком и стоявшими на коленях у трона русскими князьями свободное пространство.

Вскоре раздалась приятная восточная музыка, которая все усиливалась, и из темного дворцового угла вышел старик-музыкант, державший в руках домбру и ловко наигрывавший на ней веселую мелодию. Вот он прошел поближе к ханскому креслу и уселся прямо у его подножия, лицом к русским князьям. Хан поднял руку, и музыкант перестал играть. – Сядьте в сторону, коназы-урусы! – распорядился ордынский хан. – Туда, поближе к знати! Эй, Ахмат, тащи же подушки для этих урусов!

Как раз в это время в думную залу дворца вошел ханский слуга Унэгэ. За ним следовали три одетые в бесформенные халаты женщины, лица которых из-за наброшенных на головы паранджей, не были видны.

– Ставьте этих красавиц на свободное место! – весело сказал хан Джанибек. – Пусть они порадуют нас своей красотой и затейливыми плясками! – Хан махнул рукой и седовласый, одетый в аккуратные синие халат и чалму музыкант, вновь заиграл веселую мелодию. – Унэгэ! – крикнул хан. – Сбрось с этих девиц одежду! Благо, сегодня с нами нет духовных людей! Пусть хорошо потанцуют!

Ханский слуга подбежал к девушкам и резким движением рук сорвал с каждой из них мешковатые халаты. Девушки остались лишь в маленьких, из тончайшей кисеи, трусиках. Большие, округлые груди, буквально вывалились из тяжелой одежды.

– Ох, ох, как забавно! – вздохнули ханские вельможи.

– Это же тяжелый грех! – буркнул князь Симеон.

– Почему это грех? – усмехнулся князь Константин. – Это – красота, созданная Богом!

Девушки танцевали, выпячивая животики, груди и свои округлые, стройные зады. Они кружились, как снежинки, перед ханским троном, вызывая восхищенные крики.

– А теперь остановитесь! – приказал хан Джанибек, подняв руку. Девушки так и замерли на своих местах, как бы окаменев.

– Полюбуйтесь на этих женок! – громко сказал ордынский хан. – Мне подарил их мой знатный мурза Товлубей! Разве они не красавицы?

– Красавицы! Красавицы! – закричали татарские мурзы.

– Однако у них водянистые глаза и светлые волосы! – нахмурился хан Джанибек. – Поэтому они ничего у нас не стоят! И я захотел показать их моим верным людям, особенно коназам-урусам! И вывести их на продажу! Я знаю истинную цену этих красавиц для урусов! Так, Дэмитрэ из Брэнэ выложил за одну такую женку тысячу наших денег! Теперь пора показать вашу щедрость, коназы-урусы! Но сначала спросим моих людей. Вы готовы заплатить такую цену за каждую из них?

Татарские мурзы молчали.

– Теперь вы, коназы-урусы, – весело сказал хан, – посмотрите на этих гурий! Они как раз в вашем вкусе! Несите же мне серебро за каждую из них! Ты готов, Сэмэнэ?

Князь Симеон Иванович смутился. – Да разве они столько стоят? – мрачно сказал он. – Ты смеешься над нами, государь? Или решил подшутить?

– Здесь нет никакой насмешки! – покачал головой хан Джанибек. – Все знают, что столько заплатил Дэмитрэ из Брэнэ! Разве не так?

– Так, так, государь! – подскочил со своих подушек мурза Товлубей. – Тысячу денег! И даже взял в долг у Сатая две сотни денег! И совсем не торговался! Коназ Дэмитрэ очень охоч до красивых девиц! А значит, он – добрый и правдивый человек!

– Слышали, коназы-урусы? – поднял руку хан Джанибек.

– Слышали, государь, – пробормотали русские князья.

– Ну, так почему вы не берете этих красавиц? – Джанибек помрачнел. – Жалко денег?

– У меня нет столько серебра! – буркнул Константин Суздальский. – И девицы эти – далеко не красавицы, ладно, хоть непротивны лицами!

– А мне, набожному человеку, стыдно покупать красивых девок! – покачал головой князь Симеон. – Мы, московские князья, всегда жили тихо, скромно и никогда не познавали других женок! Мы храним верность данной Богом супруге! И мне не нужны эти девки!

– Ладно, сбавлю цену, – усмехнулся хан Джанибек. – Согласен на тысячу денег за всех трех красавиц! Пусть будет так!

– Пять сотен, славный государь, – пробормотал, краснея, князь Константин. – Мне, старику, не нужны эти женки, но я не пойду против твоей воли! Пять сотен или две с половиной гривны! А больше у меня нет серебра!

– Нечего тебе ссылаться на старость! – возмутился ордынский хан. – Вот посмотри на их тайные места! Эй, Унэгэ! – Джанибек поднял руку и сделал знак. Унэгэ быстро выбежал перед девушками и, набросившись на них, резкими движениями посрывал с них последние лоскуты одежды.

– Раздвиньте ноги! – приказал хан. Унэгэ показал рукой девушкам, что нужно сделать. Те повиновались.

– О, Господи! – вскричал князь Симеон, закрывая руками лицо. – Какой непростительный грех!

Князь же Константин с интересом посмотрел на прелести рослых девушек, не произнеся ни слова.

– Ну, как, Костэнэ, – весело вопросил Джанибек-хан, – ты готов добавить серебра?

– Шесть сотен! – буркнул князь Константин, покрывшись от волнения потом. – Теперь придется брать в долг у наших купцов!

– А ты, Сэмэнэ, – обратился хан к московскому князю. – Зачем ты закрыл руками лицо? Не чтишь мою волю?

– У нас не принято, славный государь, выставлять напоказ срамные места и позорить молодых женок! – промолвил дрожавшим голосом князь Симеон.

– Значит, у вас только старухи показывают свой срам! – засмеялся ордынский хан. – Вот какие вы, коназы Мосикэ! Вам подавай лишь древних старух!

Ханские придворные дружно захохотали.

– Ну, ладно, шесть сотен, так шесть сотен! – сказал, наконец, вдоволь потешившись, хан Джанибек. – Тогда плати, Костэнэ, нужные деньги и забирай этих девок! Но, чтобы сегодня же рассчитался с моим денежником! Слышишь, Костэнэ?

– Слышу, государь! – пробормотал, опуская голову, суздальский князь.

– Ну, тогда набрось на них прежние наряды, Унэгэ, – распорядился хан. – И отведи красавиц в дальний угол! Пусть этот достойный коназ Костэнэ уведет их к себе! Я вижу, что этот немолодой урус сумел сохранить свое мужское достоинство! А уж ты, Сэмэнэ, как мы поняли, не наделен нужной силой!

Оскорбленный московский князь молча сидел на корточках, низко опустив голову.

– А теперь, – Джанибек склонил свою красивую благородную голову и слегка погладил небольшую, но густую бородку, – я оглашу свое важное решение! Новэгэрэ-бузург передается мной коназу Костэнэ! Я также освобождаю его от поездок в Мосикэ! Пусть теперь сам собирает и привозит весь свой «выход» к нам, в Сарай! А тех лживых болярэ, которые осмелились оговорить своего коназа Костэнэ, я выдаю ему на суд и расправу! Отвези их в цепях в свой город и казни без всякой жалости! А тебе, Сэмэнэ, я снова отдаю Уладэ-бузург. Оставайся великим коназом! Поскольку ты правильно выплачиваешь в мою казну свой «выход», я не хочу тебя обижать! Однако не забывай правдивых слов коназа Костэнэ и больше не утаивай от меня серебро! А теперь – уходите!