Так это было или нет, никто не дознавался. Сатай был богат, а значит, и прав!

Князь Дмитрий был несказанно рад, когда в его гостевую юрту пришел возмужавший, гордый татарский мурза. Когда княжеский слуга доложил, что его дожидаются знатные татары, брянский князь даже не мог себе представить, кто они! Но вот Дмитрий Романович переступил порог юрты, глянул перед собой и радостно крикнул: – Это ты, Сатай, мой сердечный кунак!

Все три татарских гостя, сидевшие на мягком диванчике, встали.

– Я и не надеялся тебя увидеть, коназ Дэмитрэ, – весело сказал красивый рослый Сатай, поглаживая свою небольшую, но аккуратную бородку. – Но ты сразу же меня узнал, не в пример нашим гордым сарайским мурзам! Вот, смотри, я привел к тебе моих верных друзей! Это – Чиричи, – он указал рукой на худенького, но приятной внешности, татарина, – сын мурзы Ахмыла, а это, – Сатай похлопал по плечу коренастого, округлого татарина, – Нагачу! Неужели не узнал?

– Он сильно располнел, брат, – засмеялся князь Дмитрий. – Но его всегда выдают большие черные глаза!

После взаимных приветствий брянский князь распорядился накрыть для дорогих гостей стол, и княжеские слуги побежали к караван-сарайщику заказывать яства.

Друзья долго сидели за столом, вкушая превосходный плов, многие другие блюда, приготовленные искусными поварами, пили кумыс и дорогие греческие вина.

Во время теплой дружеской беседы князь Дмитрий со всей искренностью рассказал гостям о своем нынешнем нелегком положении и о гневе на него хана Узбека.

Но выслушав друга, Сатай не только не огорчился, но даже рассмеялся. – Это не беда, мой славный кунак! – сказал он после недолгого раздумья. – У тебя есть серебро на дорогие подарки? Если нет, я тебе помогу!

– Серебро-то есть, мой сердечный друг, – ответил на это брянский князь, – но как все это устроить?

– А ты купи дорогие подарки и подари их государю! – весело сказал Сатай. – Крупного жемчуга или изумрудов…

– Это можно, – пробормотал князь Дмитрий, – но что мне сказать о литовском серебре?

– А ты скажи, что Гэдэмэнэ прислал тебе эти дорогие подарки, а ты-де отдарился в ответ серебром! – бросил находчивый Сатай. – И все драгоценности из Лэтвэ принес в дар нашему государю…

– Как хорошо придумано! – обрадовался брянский князь. – Вот молодец! Это удачный выход!

В самом деле, когда, наконец, ордынский хан вызвал к себе на прием брянского князя, последний, стоя на коленях, спокойно принял ханский гнев.

– Я привез тебе отменные подарки, государь, – сказал князь Дмитрий, отвечая на вопрос хана о литовском серебре. – За них пришлось расплатиться с литовцами серебром! – И он кратко изложил придуманную Сатаем версию.

Хан Узбек был несколько озадачен.

– Выходит, ты – мой преданный слуга, – пробормотал он в смущении. – Я совсем не ожидал таких слов! Эй, Улуй! – хлопнул он в ладоши. Верный раб предстал перед ханом. – Беги-ка, Улуй, за Дзаганом, и пусть он принесет сюда подарки Дэмитрэ-уруса!

Ханский денежник пришел довольно скоро. За его спиной следовал чернокожий раб, несший серебряное блюдо с дарами брянского князя.

– Якши, Дэмитрэ, – говорил, прицокивая от удовольствия языком, Узбек-хан. – Ты не обманул меня и проявил свое глубокое уважение! Я вижу, что ты – верный мне человек!

– Верный, – подумал брянский князь. – На эти подарки ушло все мое серебро, предназначенное для выкупа пленников…Это слезы русских людей…Мне дорого обошлась эта царская милость!

В довершение всего, ордынский хан, довольный брянским князем, решил его «пожаловать»! – Пора тебе, Дэмитрэ, оказать огромную честь, – сказал, завершая прием, Узбек-хан, – и послать тебя в поход с моими славными воинами! Ты будешь мне напоминать древнего именитого Ромэнэ или своего батюшку!

– Да, это огромная честь! – подумал князь Дмитрий, стискивая от возмущения зубы. – Неужели придется воевать с Литвой? Мой батюшка поплатился за это жизнью!

Так и уехал домой князь Дмитрий Романович, не узнав, на какую рать пошлет его ордынский хан. Последний загадочно улыбался, но свое обещание не объяснил.

Вот обо всем этом и рассказал брянский князь своему карачевскому гостю.

– Это ладно, если государь пошлет меня на своих врагов за Волгу или, на худой конец, в Литву, – подытожил он свой рассказ. – А если вдруг отправит на своих, русских?

– Я вижу, брат, – отвечал карачевский князь Василий, – что нет тебе ни покоя, ни радости, а тут еще и я со своими бедами! Все это – козни того ненавистного Ивана Московского! Он уже добрался до моих молодых дядек и решил прибрать их к своим рукам! Мои козельские люди доносят о высказываниях Андрея и Тита…Они хотят себе больше власти! – И князь Василий рассказал, как дядьки ведут за его спиной переговоры с великим владимирским и московским князем. Сначала московские бояре приезжали в Козельск просто, как гости. Затем стали бывать чаще и привозить с собой богатые подарки. – А теперь они там постоянные гости! И стараются втянуть моих бестолковых дядек в свои грязные дела! – с горечью молвил Василий Пантелеевич. – Пытаются оторвать их от Карачева! А эти дядьки годятся мне едва ли не во внуки! Стыд и позор! Ну, я все еще терплю эти московские поползновения…Пока только говорят и размышляют, я делаю вид, что ничего не знаю! Но если приступят к делам, я этого не спущу! Беспощадно отсеку им обоим головы!

– Вот уж угодил тебе твой славный дед Мстислав! – покачал головой князь Дмитрий. – Такое печальное наследство! Эти твои дядьки оказались строптивыми и вздорными! Однако же вот тебе моя рука! – князь протянул своему гостю правую ладонь. – Если тебе понадобится моя помощь, я всегда готов ее сказать!

– Благодарю тебя, брат, – улыбнулся, пожимая руку брянского князя, Василий Карачевский, – однако поверь моему слову: у меня достаточно силы, чтобы навести порядок в уделе! Пусть трепещут все мои враги и те глупые дядьки! Вот если на Карачев пойдет сам Иван Калита, тогда мне понадобится твоя помощь!

– За это не беспокойся, брат, – кивнул головой князь Дмитрий. – С Иваном у меня – серьезные дела! Я никогда не забуду его поступков! Стыд ему и позор! Этот Иван пошел по пути известных клятвопреступников, своего батьки и брата Юрия! У него нет ничего святого! Надо же: бросил свою умиравшую супругу и устремился в Орду с доносами!

– А зачем ему жалеть свою супругу, если он давно хотел от нее избавиться? – усмехнулся Василий Карачевский. – Говорят, что та несчастная женка, родившая ему столько детей, жила в голоде и холоде! Он ее безжалостно уморил!

– Я ничего об этом не слышал, брат, – покачал головой князь Дмитрий, – но тебе верю…Ходят слухи, что он уже снова женился…Но не знаю, кто его супруга, княгиня или боярыня…

– Вот тебе подтверждение моих слов: и года не прошло после смерти супруги, а он уже – новобрачный! – усмехнулся Василий Пантелеевич. – А его бояре, приезжавшие в Козельск, говорили, что тот жадный Иван горько плакал на могиле супруги и, якобы, истово молился!

– Москвичи умеют восхвалять своего князя, – нахмурил брови брянский князь, – и скрывать все его мерзости! Но там не все ладно! Разве ты не слышал о бесконечных ссорах между ними? Всем известно, что вражда московского тысяцкого Василия, сына Протасия, с боярами Босоволковыми едва не дошла до кровавых стычек! У самих нет порядка, но лезут в чужие земли со своими поучениями! А кто их послушает – жестоко страдает! Вот, к примеру, Великий Новгород. Связался с Москвой, а теперь не знает, как избавиться от этой дружбы! Когда Москве нужно серебро, чтобы задобрить царя и его приближенных, несчастный Новгород должен щедро раскошеливаться! Вот и опять Иван пошел на Торжок, чтобы вымогать серебро у новгородцев…Новгородцы не захотели оплачивать чрезмерные расходы этого бесстыжего Ивана, так он перерезал со своими войсками их торговые пути! Вот какой это верный друг!

– Этот Иван хитрей степной лисицы! – бросил Василий Карачевский. – Он оговаривает нас в Орде за связи с Литвой, а сам уже давно заигрывает с Гедимином! Разве ты не знаешь, что он выкупил из ордынского плена литовского князя Нариманта?

– Знаю, – кивнул головой Дмитрий Романович. – Тот Наримант попал в плен по своей глупости: пошел на татар с небольшим войском, а когда был разбит, посчитал за позор спасаться бегством! Но Иван Московский заплатил за него немалую мзду! Вот я и думаю, почему этот Иван так жаден, когда дело касается его родственников и своих, русских, и так щедр к чужеземцам и татарам?

– Это, брат, и для меня – загадка! – буркнул Василий Карачевский. – Трудно понять поступки этого Ивана! Он не только выкупил Нариманта, но и крестил его в православной церкви, присвоив ему русское имя «Глеб»!

– А потом отпустил Нариманта в Литву! – усмехнулся князь Дмитрий. – Это попахивает дружбой с Гедимином, батюшкой Нариманта! А нам такое вменяет в грех! Вот какой этот злодей бесстыжий!

– А царь Узбек обо всем этом знает и не гневается! – возмутился Василий Карачевский.

– Неужели знает? – нахмурился брянский князь. – Иван же выкупил Нариманта не у царя, а у мурзы Ахмыла! Ведь тот литовец попал в плен к нему! Этот скупой Иван задобрил новгородским серебром уже всех знатных татар!

– Я думаю, что шила в мешке не утаишь! Многие татарские вельможи знают о состоявшейся сделке и давно уже уведомили государя! Однако о том, что Наримант отпущен в Литву, царь может не знать! А если ему сообщить о сношениях Ивана с Литвой? Пусть бы знал, что главный доносчик – сам связан с царскими врагами!

– Этого не надо делать, брат! – категорически возразил Дмитрий Романович. – Мы не должны пятнать себя доносами на русских князей! Пусть даже он – Иван Московский! Великий грех – оговаривать христианина перед бусурманами! Забудь даже думать об этом! Пойдем-ка лучше с тобой в баньку! С медами и красивыми девицами!

– Стар я уже для девиц, – пробормотал князь Василий, потирая свою седую голову.

– Еще не стар, брат! – усмехнулся князь Дмитрий. – А если и стар, так что же с того? У меня есть такие славные девицы, что поднимут даже покойника! Неужели ты не помнишь?