Вот и теперь, приближаясь к Сараю, он все думал и думал о позиции митрополита, но все никак не мог ничего лучшего придумать. На пути великого князя и его бояр не встретилось никаких препятствий. Периодически проезжавшие поблизости летучие татарские отряды узнавали князя и даже не пытались останавливать его караван. Так он и добрался до Сарая-Берке, располагавшегося немного дальше Сарая-Бату, первой татарской столицы на Волге, пришедшей постепенно в запустение и превратившейся в небольшое поселение с караван-сараями и стоянкой для конных дозоров, совершавших объезд примыкавшей к ордынским городам степи.

Въехав в татарскую столицу и расположившись в скромном караван-сарае, в привычной для него небольшой юрте, князь Иван немедленно послал своего боярина Мину с подарками к сарайскому епископу. Сам же он отправился в гости к татарским мурзам, но застал немногих. Как оказалось, хан Узбек пребывал в своем отдаленном кочевье, а вместе с ним путешествовали и его видные сановники.

В Сарае оставались лишь охранные отряды со своими военачальниками и престарелые вельможи, которые уже не могли странствовать.

– Опять придется томиться от скуки! – сокрушался московский князь, однако отсутствие хана располагало к успокоению и возможности обдумать каждый шаг.

Сарайский владыка пришел к московскому князю сразу же после обедни.

– Я рад тебя видеть, Иван! – сказал он, благословляя Ивана Данииловича и крестя его чело. – Благодарю за подарки! Святая церковь нуждается в помощи!

– Как идут дела, владыка? – спросил князь Иван епископа, когда он уселся на мягкий татарский диванчик за уставленный сладостями и дорогими напитками стол, напротив сидевшего на мягком топчане москвича. – Есть ли какие новости?

– Есть новости с русского Севера, сын мой, – ответил владыка. – Они касаются Александра, вернувшегося в Псков!

– Это я слышал, – кивнул головой князь Иван. – Я узнал об Александре, как только он отъехал из Литвы…Этот Александр слишком смел и упрям! Он не понимает, что с татарским царем шутки плохи!

– Да, это может закончиться бедой, – пробормотал владыка, отпивая из большой серебряной чаши и ставя ее на стол. – Однако у тебя отличное вино…

– Оно еще от моего батюшки! – с гордостью промолвил Иван Даниилович. – Он любил всякие диковины и хранил бочонки со старым греческим вином! Это из его запасов…Но поведай, святой отец, что ты еще узнал об Александре.

– Да вот, говорят, что Александр подружился с Литвой и даже заключил договор с поганым Гедимином! – погладил бороду епископ. – Он хвалился этим перед псковичами и обещал им создать в Пскове свою епископию!

– Епископию? – поднял брови Иван Даниилович. – Значит, Александр решил обосноваться в Пскове надолго! Может, даже на всю жизнь?

– Кто его знает! – вздохнул владыка. – Но говорят, что знатные псковичи во главе с Гаврилой Олсуфьевым решили просить епископства задолго до этого Александра! Псков давно отделился от Великого Новгорода. И псковичи не хотят быть в церковной зависимости от новгородцев. Они уже выбрали своего ставленника на место епископа – славного игумена Арсения…

– На это нужно согласие митрополита! – буркнул князь Иван. – Они сами не смогут решить такое дело!

– Это правда, сын мой! – кивнул головой владыка. – Надо предупредить нашего святителя, чтобы он не поддавался на их нелепые уговоры…Если все русские города захотят для себя епископов, святость просто растворится в таком море…А церковный порядок незыблем!

– А как предупредить об этом митрополита? – пробормотал князь Иван. – Если я пришлю своих людей с советами, он может рассердиться! А я боюсь ссориться со святителем! Он до сих пор обижается на меня за то, что я уговорил его припугнуть того Александра церковным проклятьем! А куда было деваться, если мне сам царь приказал? Я очень боюсь, что государь вновь пошлет меня на Псков против этого Александра!

– Ох, не следовало бы царя раздражать! – поднял руки сарайский епископ. – Разве ты не знаешь о судьбе Федора Стародубского? Из-за мелочи потерял голову: не досчитались каких-то пару гривен!

– Я слышал, что государь безжалостно казнил несчастного Федора! – покачал головой Иван Даниилович. – А вот теперь и меня ждет неминуемая беда! Я не сумел тогда вынудить Александра на поездку к царю!

– Ну, ты же оправдался, сын мой, – пробормотал епископ. – Зачем тебе нынче тревожиться? Ты не задерживаешь выплату серебра и во всем повинуешься государю…Да в делах веры ты набожен и праведен. Чего еще надо?

– Кто знает царские мысли? – задумчиво произнес князь Иван. – Я все думаю об Александре. От него столько бед! Я слышал не только о союзе Смоленска с поганым Гедимином, но и прочих недостойных делах Ивана Смоленского!

– А что там за дела, сын мой? – вскинул брови владыка.

– Да вот дружба между Смоленском и Литвой зашла так далеко, что Иван Александрыч стал принимать у себя заклятых царских врагов! Я уже говорил о союзе с Литвой, а вот теперь узнал, что Иван поддерживает связи с беглым Александром!

– Неужели?

– Да, святой отец. Недавно в Смоленск приходили литовские послы и с ними – князь Михаил Асовицкий, близкий друг Александра…

– Ну, это – пустяк! – вздохнул епископ. – Я об этом знаю!

– Откуда? – поднял голову князь Иван. – Это большая тайна!

– Эта тайна известна даже самому царю! – усмехнулся епископ.

– Вот так да! – заволновался князь Иван. – Неужели кто-то донес государю?

– Да никто не доносил! – буркнул владыка и подумал: – Уж если не ты или твои тверские враги, так кто еще на это способен?! – но вслух сказал: – Сюда недавно приезжал Дмитрий Брянский…Он побывал на приеме у царя и заходил ко мне. Князь Дмитрий поведал мне, что Михаил Асовицкий приезжал в Смоленск и просил великого князя Ивана, чтобы он приехал в Брянск и сосватал его, брянского князя, дочь за молодого Василия Кашинского. Ну, Иван Смоленский согласился быть тому молодому Василию за отца и послал сватами своих близких родственников…Они справились со своим заданием, и молодой Василий успешно женился…

– Но Дмитрий не послушал моих людей! – проворчал Иван Даниилович. – А вот смоленских князей пожаловал!

– Но ты сам ведь не ездил в Брянск, – возразил епископ, – а послал своих бояр…А разве можно заменить кем-нибудь себя или своего сына? Поэтому не обижайся на Дмитрия! Брянский князь теперь в силе и почете у самого государя! Значит, не надо с ним ссориться! Вот послушай. Дмитрий Романыч ездил к царю в дальние степи и преподнес ему там богатые подарки. А за свадьбу своей дочери – особый дар! И все царю рассказал!

– И о Литве? – поднял брови князь Иван.

– И о Литве, сын мой! – кивнул головой сарайский епископ. – Дмитрий уже скоро вернулся назад! Он и дня не побыл в царской ставке! А потом рассказал мне подробно обо всем!

– И царь не рассердился? – изумился князь Иван.

– Не только не рассердился, – улыбнулся владыка, – но даже обрадовался! Государь любит правдивые слова и верит брянским князьям: они никогда его не подводили! Кроме того, Дмитрий сильно угодил ему своими подарками! И показал свою храбрость: приезжал в такую даль лишь с сотней воинов! Так что дружи с Дмитрием, сын мой, а не ищи ссоры!

Уже темнело, когда сарайский епископ покинул юрту московского князя и ушел, сопровождаемый ожидавшими его во дворе людьми.

Князь Иван походил немного по юрте, позвал слугу и повелел ему убирать со стола. – И постели мне скорей! – распорядился он. – Я сегодня лягу пораньше…

Но не успел он удобно улечься, как вдруг вновь перед ним предстал молоденький слуга.

– Что тебе, Панко? – привстал со своей тахты князь. – Неужели приключилась беда?

– Тут, государь, к тебе пришла красивая девка! Говорит, от мурзы Ахмуда! – сказал, улыбаясь, мальчик.

– От Ахмуда? – усмехнулся князь. – Ну, тогда веди ее сюда и принеси свечу!

В княжескую спальню прошмыгнула молодая женщина и остановилась напротив лежанки Ивана Данииловича. За ней стоял со свечой в руке княжеский слуга.

– Освети ее лицо! – приказал князь.

Панко поднес свечу прямо к лицу женщины.

– А ты хороша собой, девица! – весело сказал князь и почувствовал, как у него что-то внизу зашевелилось. – И твои глаза такие синие…А губы полны и припухлы! Ты годишься на ложе! Как твое имя?

– Ясочка, князь-батюшка! – пробормотала своим нежным голосом девушка.

– Откуда ты? – настаивал князь.

– Из Литвы или лучше – волынской земли, – ответила девушка.

– Какова твоя цена за жаркую ночь? – перешел к делу князь Иван. – Или, может, хватит только любви?

– Я сюда пришла, батюшка, по воле мудрого Ахмуда! – тихо сказала девушка. – Мне надо две деньги за сладкую ночь…

– Две деньги?! – вскричал с возмущением князь Иван. – Да за эту мзду можно купить целого быка! Я согласен только на одну деньгу!

– Нет, батюшка, – развела руки девица. – Если ты не заплатишь мне настоящую цену, мой хозяин, славный Ахмуд, сильно обидится…Плати же, князь-батюшка, и я подарю тебе сладчайшие утехи!

– Да за такие деньги, – буркнул раздраженный князь, чувствуя, как его волнение улетучивается, – иди-ка ты, голубушка, куда подальше! Эй, Панко! – князь поднял руку. – Уведи же эту бесстыдницу отсюда! А завтра я пойду на рынок и куплю себе дешевую блядь! Нечего понапрасну растрачивать серебро! – И московский князь лег, смачно зевая, на спину.

Хан Узбек вернулся в свою столицу через две недели. Пришли вести, что он ждал каких-то нужных ему чужеземных посланников то ли из Византии, то ли из далекого Египта.

Князь Иван был вызван во дворец уже на следующий день по прибытии хана. Вопреки его ожиданиям, Узбек не был на него зол, а даже наоборот, приветливо выслушал хвалебные слова московского князя.

– Я доволен твоими подарками, Иванэ, – сказал ордынский хан, глядя на лежавшего у его ног князя, – и беззлобными словами! У тебя есть жалобы на других коназов?

– Пока нет, государь, – ответил Иван Московский, вспомнив совет сарайского епископа. – Наши бестолковые князья пока ничего не натворили!