Константин Сычев - Дмитрий Красивый

– Какие еще слова правды? – посуровел молодой хан. – Разве ты мало говорил?

– Великий государь! Мурза Кавгадый и его сын невиновны! – сказал, как выдохнул, князь Юрий. – Здесь есть только один преступник!

– Кто же он? – насторожился ордынский хан. – Неужели мои сыскные люди ошиблись?

– Ошиблись, государь! – кивнул головой московский князь. – В этом деле виноват один молодой князь Дмитрий, сын Романа Брянского! Это он подучил всю ту ватагу и безжалостно ограбил несчастных купцов! Разве мы не знаем о злобности нравов брянских князей? И сам седоволосый Роман живет во лжи и непотребстве!

– Так ли это? – хан Узбек поднял голову и оглядел приемную залу. – Неужели мои судные люди погрязли во лжи? Что ты на это скажешь, Субуди?

– Я думаю, государь, – ответил ханский советник, глядя прямо в глаза своему повелителю, – что твои верные люди не совершили ошибку! Они говорили об участии коназа Дэмитрэ в том деле! Но слова этого бестолкового Юрке лживы! Дэмитрэ был вовлечен в ту «замятню» Сатаем и его кунаками…Этот Дэмитрэ стоял там, как столб, и ни одного человека даже пальцем не тронул! И совсем не касался имущества этих купцов! Я также поговорил с людьми Ромэнэ-коназа, которые были при этом, и все подробно разузнал! Зачем же теперь лгать?

– Эй, Шигуши, поди-ка сюда! – крикнул хан Узбек, глядя на толпу придворных. – Ты все правильно расследовал? Так ли это было?

– Так, государь! – сказал, вставая с ковра и подходя к ступеням ханского трона, седовласый воин. – Я допросил всех виновных с пристрастием! И ни один не назвал того Дэмитрэ виновным в злодействе! И слова Субуди-сайда полностью правдивы! Я только слышу от коназа Мосикэ ложь и клевету на конахов из Брэнэ, которые, на самом деле, наши верные друзья и твои преданные подданные! Только эти коназы Ромэнэ и его сын никогда никого не оговаривали и даже наоборот, всегда кого-нибудь защищали! Они – еще и хорошие воины…Я помню Вэсилэ Храброго…

– Значит, ты уличаешь во лжи этого Юрке? – перебил его хан Узбек.

– Уличаю, государь, и прошу для него немедленной казни! – ответил седовласый темник. – У него нет заслуг перед нашим ханством, и он не имеет права хулить наших добрых и верных друзей!

– Даже так? – поднял брови молодой хан. – Значит, следует его казнить!

– Пощади, о, величайший государь! – закричал, ползая по коврам и обнимая золотые ступеньки трона, князь Юрий. – Прикажи начать новое расследование и наказать настоящих злодеев!

– Вы согласны, мои верные люди? – вопросил, оглядывая залу, молодой хан.

– Нет, государь! – завопили вдруг подскочившие со своих мест вельможи.

– Зачем беспокоить народ, если виновен только Кавгадый?! – кричали одни.

– Наши несчастные сыновья неповинны! – кричали другие.

– Ох, как же мне это надоело! – махнул рукой хан Узбек. – Куда не глянь – везде ваши сыновья! Хватит об этом болтать! Скажи мне, почтенный имам, надо ли опять ворошить этот вонючий кизяк?

– Не надо, государь правоверных, – сказал стоявший по правую руку от кресла ордынского хана имам Ахмат. – Все выяснено и виновник правильно определен! Кавгадый полностью виноват! За ним видны и другие недостойные имени вельможи дела: чрезмерное высокомерие и поругание святой веры! И я также думаю, что нечего терзать наших юношей за давние ошибки!

– А где та девица, которая раскрыла всю правду? – спросил вдруг хан Узбек. – Куда ты ее подевал, Шигуши?

– Нет той девицы, государь! – мрачно ответил старый воин. – Она недавно скончалась! Мы нашли ее в петле: сама себя порешила!

– Значит, удавилась! – с облегчением вздохнул молодой хан. – Ну, тогда больше нет обвинений! Зачем же снова раздувать огонь?

– Значит, Кавгадый будет прощен? – пробормотал покрасневший от радости Юрий Даниилович.

– Этому не бывать! – резко ответил ордынский хан. – У этого опасного узника есть другие преступления! А ты, Юрке, не суй свою рожу в дела нашего государства! Они тебя не касаются! Лучше благодари меня за то, что я пожалел твою никчемную жизнь и не отнял у тебя ярлык на право старшинства в земле Суждалэ! Однако же, чтобы усмирить твой лживый язык и в последний раз тебя предупредить, я приказываю: взыскать с тебя дополнительно четверть «выхода» серебром и послать с тобой в Мосикэ моего верного мурзу Ахмыла! Пусть мой Ахмыл съездит с тобой в Залесскую Орду и привезет назад полновесное серебро!

Так князь Юрий навлек на свою голову еще одну беду – татарский набег.

Вот почему он сидел мрачный и грустный, размышляя о грядущем разорении и изредка поглядывая на дремавшего мурзу Ахмыла.

– Вот какие татары, – думал он. – Сидят на конях, как в пуховой постели! Им не нужны ни телеги, ни привалы!

Мурза Ахмыл, почувствовав взгляд русского князя, открыл глаза и выпрямился в седле. – Скоро твоя Мосикэ? – вопросил он, покачиваясь. – Пора бы уж нам добраться до твоего дома!

– А мы не идем в Москву, – князь Юрий весь превратился в улыбку, – а только в Ростов Великий.

– Почему? – встрепенулся татарин.

– Ростов – очень богатый город! – успокоил его московский князь. – Это тебе не Москва, где нищета и бедность!

– Ну, Рэстэ, так Рэстэ! – кивнул головой татарский военачальник. – Тогда увидим!

– Как бы мне отвязаться от этих татар? – подумал про себя князь Юрий. – Пусть бы себе грабили этот Ростов, а там бы и ушли назад в Орду! – но вслух сказал: – Вот мы уже приближаемся к Ростову, почтенный Ахмыл, и ты не суетись, не поднимай шум! А я тогда впущу в город часть твоих воинов, но не все войско…Понимаешь? Так…сотни две человек…А прочие воины пусть добывают себе добычу в окрестностях…А ты со своими лучшими людьми войдешь в город и, после хорошего отдыха, соберешь с горожан нужную дань! Понимаешь?

– Понимаю, коназ урус! – усмехнулся татарский предводитель. – Я все так и сделаю. – И татарин, развернув коня, поскакал навстречу своим воинам – давать нужные распоряжения.

К вечеру князь Юрий с дружиной, сопровождаемой татарами, вошел в открытые ворота мирного города Ростова.

– Привет тебе, Юрий! – крикнул он, увидев скакавшего ему навстречу ростовского князя Юрия Александровича со свитой.

– Здравствуй, Юрий Данилыч! – поклонился тот в ответ, не слезая с коня. – С чем пожаловал: с радостью или горем?

– С горем, Юрий! – угрюмо ответил князь Юрий Московский. – Ордынский царь прислал к тебе своих людей, чтобы ты собрал для них всю свою дань!

– Всю свою дань?! – удивился Юрий Александрович. – Так мы же только недавно отослали тебе наш «выход»! Разве ты не помнишь? Ты же сам меня за это хвалил?

– Это было давно, – поморщился московский князь. – А теперь государь передумал! Надо смириться! А если покажешь свое упрямство, вызовешь царский гнев! Здесь неподалеку стоит огромное татарское войско! А я уезжаю! Мне здесь нечего делать!

– Куда же ты, Юрий Данилыч? – развел растерянно руки ростовский князь. – Останься и помоги мне хоть бы добрым советом!

– Я спешу в Великий Новгород! – буркнул московский князь, поворачивая своего коня. – А ты уж сам, брат, договорись с татарами! Эй, люди мои! – крикнул он зычно. – А ну, пошли в дальнюю дорогу!

Жарким летом 1321 года князь Василий Кашинский, самый младший из сыновей убитого в Орде Михаила Тверского, ехал к своему старшему брату Дмитрию в Тверь – искать «правды и защиты». Поскольку Кашин стоял близ Волги, путь пришлось проделать, сидя в большой княжеской ладье, управляемой десятком дружинников, умевших водить разные суда и владеть веслами. Молоденький, совсем еще отрок, князь Василий вглядывался в воды великой реки и размышлял.

– Нам совсем нет жизни, – рассуждал он про себя, – из-за вражды с этим бесстыжим Юрием! Скоро москвичи одолеют всех нас и пустят по ветру! Сначала уморили своими доносами нашего батюшку, а теперь взялись и за нас, его сыновей.

Василий Михайлович прекрасно знал, что его недавняя «татарская беда» была вызвана Юрием Данииловичем, недовольным тем, что Кашинский удел, сильно пострадавший от голода и неурожая, не смог вовремя и в достатке прислать великому суздальскому и московскому князю должную дань.

Люди Василия не один раз ходили и во Владимир, когда там был князь Юрий, и в Москву, упрашивая великого князя простить им «малые обиды», или, хотя бы, отсрочить на время платеж.

Однако по весне в Кашин неожиданно приехал татарский мурза Гэгэнчар с небольшим войском: уверенный в слабости кашинского князя, татарин не сомневался, что будет принят «без обиды» и не посчитал нужным нести расходы на большое войско.

Действительно, встревоженный князь Василий с почестями встретил ордынского гостя и разместил его маленький отряд в удобных избах. Но татары не оценили заботы и внимания молодого кашинского князя и с первых же дней повели себя, как хозяева. Татарский мурза сразу же объявил, что приехал взимать «недоимку по ордынскому «выходу» и представил князю Василию какого-то «бусурмана», который дал в свое время в долг самому хану Узбеку определенную, довольно крупную сумму, и вот теперь прибыл в Кашин «выжимать царский долг».

Оказалось, что «царский долг» превышал кашинскую недоимку в два раза!

Вот тут и познал молодой Василий Кашинский всю тяжесть должника и Юрьеву «правду»!

Пришлось отдать татарам все серебро и меха, хранившиеся в княжеской казне. Но и этого было мало! Татары ходили по дворам горожан и отбирали у тверичей все, что только могли!

Не имея защиты от князя, несчастные жители терпели зло, глотая слезы. А степные хищники не особенно церемонились. Ворвавшись на чье-либо подворье, они сразу же требовали у хозяев все наличное серебро, угрожая, в противном случае, забрать в плен женщин и детей. Приходилось откупаться. А кто не мог, за тех платили более богатые соседи. По такому случаю кашинцы напевали: