– Вот так, – подвел итог своему рассказу брянский епископ. – Теперь между ними возникла жестокая вражда, которая несет беду тверским людям, и многие из них уходят в другие земли…

– Опять Москва вставила палку в тверское колесо! – сказал, выслушав Кручину и епископа, князь Дмитрий. – Надо же, лишила моего зятя законного «стола»! Это и моя обида!

– Да, княже, – кивнул головой самый старый брянский боярин, Брежко Стойкович. – Это – козни и против нашего Брянска!

Брянский князь пребывал в тревожном состоянии, когда вдруг в город приехал его старый знакомый – карачевский боярин Бугумил Черневич, служивший покойному Василию Пантелеевичу и не раз бывавший в Брянске. Он рассказал князю Дмитрию и боярам о случившейся весной свадьбе князя Романа Михайловича Молодого с дочерью Тита Козельского. Сообщение вначале было воспринято спокойно. – Я рад, что сын моего покойного друга Михаила так удачно женился! – весело сказал князь Дмитрий. – Жаль вот только, что не на моей дочери! Тогда бы моя милая Федосья была жива…Вот еще одна беда, принесенная нам из Москвы! От нее – только зло! Что ж, теперь Роман Молодой – не жалкий сирота! Пожелаем ему счастья с его прекрасной супругой!

– Однако сватами молодого князя были литовцы! – угрюмо молвил карачевский гость. – Их возглавлял Валент Янович! Он – важный человек самого великого князя Ольгерда!

– Это тоже неплохо, – усмехнулся брянский князь, – что сам Ольгерд почтил сироту его верного и отважного воина! Пусть себе живут в здоровье и счастье! А какое приданое получил Роман Молодой от своего тихони-тестя?

– Князь Тит пожаловал ему городок Коршев на Сосне-реке, – буркнул боярин Бугумил, – на самом краю карачевской земли!

– В такой дали! – покачал головой князь Дмитрий. – Скуп же козельский князь! Но Роман Молодой должен знать, что у него есть земля в моем уделе! Еще князь Роман Старый пожаловал его прадеду Асовицу…Мне об этом когда-то рассказал наш владыка…Я готов вернуть молодому Роману ту землю, если он пожелает! И мы говорили об этом с его покойным батюшкой Михаилом.

– А зачем ему тот жалкий удел? – усмехнулся седобородый карачевский боярин. – Он хочет себе весь Брянск! Там, за свадебным столом, не раз говорили об этом. Дескать, у Дмитрия Романыча нет наследников, его брат Василий тоже немолод, значит, брянским князем будет Роман Молодой!

– Даже так? – задумался князь Дмитрий. – Неужели литовцы недовольны мной? Разве они не могли приехать сюда и поговорить о судьбе Романа? Зачем же обсуждать такие вещи за моей спиной? Выходит, я для них – уже покойник?!

После этого разговора князь Дмитрий как-то сгорбился, помрачнел и едва не утратил интерес к жизни. Все реже и реже он ездил на охоту и поздно вставал с постели, возлежа со своей возлюбленной, ставшей княжеской ключницей, бывшей атаманшей Яриной. – Я даже не знаю, есть ли у меня друзья! – жаловался князь епископу Иоанну. – Москва принялась за свои старые козни, ордынский царь требует все больше и больше серебра, а Литва уже похоронила меня! И все беды из-за того, что у меня нет наследника! – Но у тебя есть брат Василий, – успокаивал князя владыка. – Он – достойный наследник! Пусть не говорят, что он старик! Ему немногим больше пятидесяти…Понятно, что не молод, но еще в силе!

– Надо ехать к брату в Смоленск! – пробормотал князь Дмитрий. – А также проведать престарелого Ивана…Ему вон, сколько лет, а меня, я думаю, переживет! Заодно поговорю с ним о Литве! Известно, что он задолго до меня подружился с литовцами! А какой с меня союзник? Я до сих пор не расплатился за дружбу Гедимина! А может, объявить наследником этого Романа Молодого? Ладно, съезжу в Смоленск, а там будет видно! – И князь, не взирая на конец ноября, стужу и сырость, не обращая внимания на слова бояр и священников, выехал в Смоленск.

Князь Иван Александрович встретил своего брянского соседа настороженно, помня про неприятности, вызванные покойным Иваном Московским и связанные с князем Дмитрием. Но задушевные беседы и откровенные разговоры брянского гостя наедине с ним и с боярами постепенно успокоили престарелого князя, и он «потеплел душой».

Великий смоленский князь уже давно не ездил в Орду, а лишь посылал туда с «выходом» своих бояр. Рассказы князя Дмитрия о новых порядках в Сарае и поведении хана Джанибека рассмешили его. – Пора бы нам объединиться, – молвил он решительно, – и навеки покончить с татарской данью! У нас только один надежный союзник – великий князь Ольгерд! Только с ним мы можем выстоять против татар!

– Но я сейчас не доверяю Литве, – возразил брянский князь, – хотя помню о дружеском приеме, который мне оказал великий князь Гедимин. Одно время я считал его сына Ольгерда своим другом…Но вот недавно узнал, что литовцы уже похоронили меня! – И он рассказал о словах приезжавшего в Брянск карачевского боярина и о свадьбе в Козельске.

Князь Иван внимательно выслушал Дмитрия Романовича, но ничего предрассудительного в козельских событиях не нашел. – Я не вижу ни угроз тебе, ни обид от славного Ольгерда, – задумчиво молвил он, – а вот о наследнике пора бы подумать. Пусть ты не настолько стар, как я, но все же и не юноша…Поговори со своим братом Василием. Наследников мы всегда найдем! Если не согласится Василий Меньшой, тогда уговорим моего младшего сына – Василия Большого! Я вот жду людей от Ольгерда. Тогда мы с ними поговорим и узнаем, что думает о тебе великий литовский князь…Поживи здесь и немного потерпи.

Князь Василий Романович, брат Дмитрия Брянского, с радостью принял его в своем смядынском тереме-замке.

– Ты здесь достойно отдохнешь, мой родной брат, и побываешь на моей добычливой охоте! – сказал он, целуя и обнимая брянского князя. – Скоро похолодает, и мы сможем ходить за звериными шкурами!

– Я приехал сюда не на отдых и развлечения, – сказал, улыбаясь, князь Дмитрий, – а по серьезному делу! Надо готовить завещание!

– Неужели ты собрался умирать?! – буркнул князь Василий. – К чему такая спешка?

– Умереть можно всегда, – покачал головой брянский князь. – Поэтому надо быть готовым ко всему! Лучше скажи, ты хочешь быть моим наследником?

– Не хочу, – опустил голову князь Василий. – Ни мне, ни моему сыну Ивану не нужен брянский «стол»!

– Почему? – поднял брови брянский князь.

– Хлопот много, а радости мало! – пробормотал князь Василий. – Этот Брянск никому не принес счастья! Да, город большой и богатый! Туда нужен…видный князь! А я – не подойду!

– Что ж, тогда придется завещать мой удел Роману Молодому! – мрачно промолвил князь Дмитрий. – Однако послушай, что говорили на Романовой свадьбе в Козельске…

Князь Василий сидел рядом с братом на мягком татарском диванчике и, слушая, качал головой. – Да, – сказал он, когда его брат замолчал, – я вижу, что наглые литовцы уже похоронили тебя! Ну, если так, я согласен быть твоим наследником! Можешь писать свое завещание!

Две недели пробыл князь Дмитрий у брата и отменно отдохнул, проводя все дни на охоте, а ночи – в жаркой постели. Зная пристрастие брянского князя к красивым женщинам, Василий Романович посылал к нему каждую ночь все новых девиц.

Князь Дмитрий еще бы долго пребывал в гостях у брата, если бы не смоленский посланец, приехавший за ним. – К нам приехали важные литовцы, – сказал тот, – и великий князь зовет тебя на встречу с ними!

Простившись с братом, Дмитрий Романович прибыл в Смоленск и сразу же был препровожден в княжескую думную светлицу. Там уже сидели великий князь в своем большом черном кресле, рядом с ним, по правую руку, смоленский епископ, тоже в кресле, пусть золоченом, но меньшим по размеру, а по левую руку от князя Ивана поставили почти такое же, как у него, кресло для Дмитрия Брянского.

Литовские посланники, одетые в коричневые польские камзолы, сидели на передней скамье и ждали вопросов. Князь Дмитрий глянул на них, но ни одного не узнал. – Видно, новые приближенные князя Ольгерда, – подумал он.

– Мы уже обо всем поговорили, – молвил великий смоленский князь Иван. – Послы утверждают, что Ольгерд Гедиминович расположен к тебе дружески! Они не слышали от него ничего насчет Романа Молодого…Разве не так?

– Так, – сказал на хорошем русском языке старший, седобородый литовец, коротко остриженный, как русский князь. – Наш славный господин никогда не говорил о тебе враждебных слов, князь Дмитрий! Даже наоборот, он всегда хвалил тебя! Что касается Романа Молодого…Я знаю, что он долго жил при дворе нашего господина и воспитывался, как его собственный сын…Ну, а если бы наш великий князь хотел сделать того Романа твоим наследником, он бы спросил твое желание, славный князь!

– А в Козельске случилась нелепость! – поддакнул другой, молодой литовец. – Видимо, гости были изрядно пьяны и наболтали всякой ерунды! Стоит ли всерьез принимать хмельные слова? Ты бы лучше внял совету великого князя Ивана Александрыча и вступил в союз с нашим славным господином!

Князь Дмитрий выслушал эти слова и успокоился. – Что ж, – решил он, – значит, у меня нет врагов в Литве! Тогда поеду домой! – И он уже на следующий день отправился в недалекий путь.

О своей поездке, встречах и разговорах князь подробно рассказал брянским боярам, не утаив ни одного знаменательного слова или события.

Его повествование вызвало у бояр радость и одобрение.

– Это хорошо, что у нас одним врагом меньше! – сказал, первым нарушив тишину, Брежко Стойкович. – Тогда я спокойно умру: нашему Брянску не грозит погибель!

– И теперь мы знаем твоего наследника! – кивнул головой княжеский тиун Супоня Борисович. – Пусть Василий Романыч будет как бы твоим сыном! А в случае беды, его сможет заменить Иван, твой племянник…

– А Романа Молодого не стоит считать обидчиком! – промолвил огнищанин Полель Бермятович, только что вступивший на место умершего боярина Ореха. – Ведь те крамольные слова, как стало ясно, принадлежат не ему, а пьяным литовцам! Пусть же тот юный князь живет себе в покое и здравии!

ГЛАВА 15