Константин Сычев - Дмитрий Красивый

Разбойничий атаман резко развернул своего коня и оказался прямо напротив князя. – Это ты, славный Дмитрий! – громко сказал он. – Мне выпала честь сразиться с тобой! Но ты не добьешься легкой победы!

Князь нанес мощный удар мечом, но разбойничий атаман его отбил и со своей стороны сделал выпад.

– Ах, ты, бесстыжий! – вскричал Дмитрий Романович и, отбив вражескую атаку, вновь поднял свой меч. Но главный разбойник вдруг неожиданно завертелся на своем коне и, не успел князь опомниться, как он подъехал к нему с другой стороны, нанеся коварный, неотразимый удар. Если бы не тяжелая немецкая броня, надетая князем на грудь по настоянию воеводы Супони, это был бы последний в его жизни миг: он зашатался, выронил меч и, хватаясь за узду боевого коня, рванулся в сторону. Но разбойничий главарь не успел вновь поднять свой меч. В этот опасный для жизни князя момент на искусного в поединках врага кинулся вовремя подоспевший воевода Супоня. – Смерть тебе, лютый тать! – крикнул он. – Каков стручок: полез на самого князя!

Разбойничий атаман остановился и обратился лицом к новому врагу, однако вдруг прожужжала спущенная тетива чьего-то лука, и большая черная стрела с силой ударила в шлем рыжеволосого злодея, оглушив его и заставив его лошадь заплясать на месте.

– Погоди же, Супоня! – крикнул князь, успевший поднять свой тяжелый меч. – Пощади его!

Но было поздно. Меч княжеского тиуна с силой обрушился на ненавистного разбойника и буквально отшвырнул в сторону отрубленную вражескую голову, исторгнув из изуродованного тела атамана целый фонтан красно-черной крови.

– Вот уж незадача! – бросил огорченный Супоня. – Я не успел, княже, отвратить свой грозный меч!

– Ладно! – махнул рукой брянский князь. – Пошли же к нашим воинам! Мы так долго провозились с тем злодеем!

Между тем, княжеские дружинники уже завершили свое дело и, выстроившись в одну линию, ждали своего князя. За их спинами молча стояли купцы.

– Так, – весело сказал князь, объезжая купеческие повозки. – Ну, что, славные купцы, разве брянский князь не защитил вас?

– Еще как защитил, могучий воин! – сказал стоявший у самой первой телеги рослый седобородый купец, глава каравана. – Вот тебе наша благодарность! – Он протянул князю серебряный поднос с драгоценными украшениями, чарками, серебряными слитками. – Многих тебе лет, славный воитель!

– Благодарю вас, торговые гости! – улыбнулся князь. – Но мне не нужны ваши подарки за защиту! Это мой долг – обеспечить мир и покой для брянцев и гостей! А теперь поезжайте себе без страха. На наших брянских дорогах больше нет разбойников!

Потрясенный княжеской скромностью, волынский купец поставил поднос на свою телегу и, махнув рукой, повел свой богатый длинный караван вперед.

– Ну, а теперь говори, воевода! – буркнул Дмитрий Романович, осматривая поле сражения. На месте купеческих телег и по разным сторонам дороги лежали лишь трупы убитых разбойников. – Вы всех порешили?

– Кажется, всех, батюшка, – сказал княжеский лучник Туча, тот самый, стрела которого погубила вражеского атамана. – А я двух поразил – в самые их злобные глаза!

– Сколько убитых? – вопросил брянский князь. – Неужели никто не сбежал?

– Никто, княже, – кивнул головой Супоня Борисович. – Наши воины уложили больше трех десятков татей!

– А почему вы не взяли пленников? – возмутился Дмитрий Романович. – Сейчас бы узнали, кто из горожан был связан с ними. Надо положить на телеги тела всех убитых и отвезти их в город, на Красную площадь. Пусть наши брянские люди осмотрят злодеев и может кого-нибудь узнают…

– Нельзя уходить отсюда с пустыми руками, батюшка-князь, – сказал вдруг, слезая с телеги, княжеский мечник. – С нами же охотничьи псы! Давай-ка пройдем по следам тех разбойников! Авось, что-нибудь узнаем или добудем! – Он указал рукой на недалекий – шагах в ста от дороги – густой темный лес.

– Зачем это нужно? – возразил Супоня Борисович. – Мы ведь перебили всех злодеев…Есть ли смысл утомлять наших людей?

– Ладно, Сотко, – рассмеялся князь, – ты у меня как пес: всегда чуешь добычу! Бери с собой охотников и собак! И походите малость по лесу!

Княжеский мечник поманил рукой, и с телег соскочили трое охотников с собаками, быстро приблизившихся к нему. – Дай мне еще с десяток дружинников! – попросил Сотко Злоткович. – А вдруг там целая пещера с разбойниками?

– Ну, что ж, – кивнул головой, скептически глядя на мечника, князь. – Идите за ним, мои воины! – Он подал знак рукой своим пехотинцам, которые недавно ехали в купеческих телегах и теперь стояли неподалеку. – Надо помочь нашему хитроумному Сотко!

Князь слез с коня, прошелся по измятой, обильно политой кровью земле, и остановился возле одной из телег. – Мне кажется знакомым лицо этого покойника, – пробормотал он, разглядывая труп рыжеволосого атамана с приставленной к нему княжескими людьми отрубленной головой. – Неужели я его где-то раньше встречал? Да, как же! – И князь, зажмурив глаза, вспомнил, как он видел однажды скакавшего по улицам Сарая московского князя Ивана Калиту, в самом конце свиты которого ехал, похожий на убитого, но не седоватый, а еще молодой воин. – Это москвич!

– Смотри-ка, Супоня, – сказал он своему воеводе, – ведь это же – дружинник покойного Ивана Московского! Ты же был тогда со мной в Сарае?

– Он самый, княже! – вскричал, выпучив от напряжения глаза, Супоня Борисович. – Москвич, в самом деле, москвич!

Они еще долго говорили, обсуждая произошедшее и ожидая своих все еще не возвратившихся людей.

– Зря мы послали в глухой лес этого Сотко, – пробормотал утомившийся от разговоров и безделья немногословный воевода. – Он – пустой болтун, а не добрый сыщик!

В это время раздался веселый лай княжеских собак. – Почему так разлаялись псы? – буркнул князь Дмитрий. – Ты прав, Супоня: Наш Сотко – плохой мечник и недостоин своего покойного батюшки… – Он замолчал и в изумлении уставился на своих выходиших из лесу, обвешанных какими-то тяжелыми серыми предметами, людей. А возглавлял шествие Сотко Злоткович, гнавший перед собой двух пленников – рослую белокурую девушку и невысокого коренастого мужичка, у которых были связаны за спиной руки.

– Вот тебе пленники, батюшка! – весело сказал, приближаясь к князю, довольный мечник. – Мы отыскали там разбойничью пещеру! Здесь перед тобой все их богатства, добытые разбоем! – он махнул рукой в сторону княжеских пехотинцев и охотников, сгибавшихся под тяжестью огромных мешков. – Ничего не оставили! Нашли также нашего брянского соглядатая! Это бесстыжий Инко, сын мятежного покойного купца Вершилы! – Сотко толкнул рукой сжавшегося в комок бородатого мужика. – А вот и зазноба атамана! – На князя смотрела, широко раскрыв глаза, стройная сероглазая красавица.

– Вот так чудо! – пробормотал, чувствуя приближение привычного волнения, брянский князь. – Какая удачная охота!

В конце октября 1344 года князь Симеон со своими братьями возвратились в Москву. Они долго «просидели» в ордынской столице и едва добились исполнения желания великого князя – утверждения его наследником брата Ивана.

Хан Джанибек был верен себе и на этот раз: выманил из московской казны едва ли не все серебро!

Князь Симеон Иванович был в скверном настроении: еще бы, разориться за такую мелочь! У него не было наследника, и рождавшиеся дети умирали в младенчестве. А вот теперь захворала и слегла жена… – Я страдаю за батюшкины грехи, – думал, сжав зубы, молодой князь, сидя на своем «столе» и глядя на собравшихся перед ним бояр. Князю почудился насмешливый и презрительный взгляд ордынского хана Джанибека. – Зачем я ропщу о своем горе? – вздохнул Симеон, проведя рукой по лбу. – Хитрый царь ограбил даже митрополита! А я, всего-навсего, мирской князь!

В самом деле, митрополит Феогност побывал в Сарае как раз перед Симеоном и с большим трудом оттуда выбрался. Святитель ездил к новому хану за подтверждением прежних ханских льгот, освободивших церковь от налогов. Но там его долго задерживали как сам хан, так и его приближенные, требуя серебра и подарков за «государеву грамоту».

Пришлось несчастному Феогносту прибегнуть к помощи богатых новгородских купцов, торговавших в Сарае, занять шестьсот рублей серебром и расплатиться за ярлык. Лишь только после этого ордынский хан «явил свою милость», и святитель смог уехать домой.

Князь Симеон покачал головой и, успокоившись, открыл боярский совет. – Ну, рассказывайте, мои лучшие люди, – сказал он своим негромким, но решительным голосом. – Как вы тут жили без своего князя?

– Все хорошо в нашей Москве, великий князь! – ответствовал Феофан Бяконтов. – Тишина и покой! Люди нашего святителя расписали Пречистую церковь!

– А твои иконописцы славно расписали Архангельскую церковь, – пробасил Василий Вельяминов. – Я сам видел: так прекрасно!

– Я ценю моих иконописцев – Руся, Иосифа и Захарию, – кивнул головой великий князь. – Надо мне самому сходить и полюбоваться их работой! А как там внешние дела?

– Да вот, государь, – сказал Дмитрий Александрович Зерно, – неспокойно у Немцев! Там случился жестокий мятеж! В Колывани и Ругодиве взбунтовалась чудь! Они перебили больше сотни своих земских бояр. Для усмирения бунта туда были посланы велневичи и юрьевцы. Они перебили около полутора тысяч чуди, а остальные мятежники сбежали в Остров…

– У немцев никогда не будет порядка! – буркнул князь Симеон. – Они думали, что займут земли белоглазой чуди, и все на том успокоится…Вот и пожинают свои плоды!

– Неспокойно и в Рязани, – продолжал боярин Дмитрий. – Там уже полгода царит беспорядок…С того времени, как умер князь Ярослав Александрыч…

– Он всю жизнь не знал покоя, вот и умер далеко не стариком, – молвил, нахмурив брови, князь Симеон. – Это кара за его рязанских родственников, убивших Ивана Иваныча Кротопола! Господь и прибрал этого буйного Ярослава…