Что-то в этом смешке, может, удовлетворение, смешанное с юмором, освободило мой разум. Все мысли покинули меня, остался только аромат океана, песни Норы, коврик подо мной и мои расслабленные мышцы.


* * *

Я сделала для Колта вафли. Мы вдвоём съели их, сидя на столешнице. Он помог мне убраться в кухне, что было приятно, но я поняла, что он сделал это, чтобы не идти в душ одному, а принять его со мной.

Душ с ним оказался ещё приятнее, чем его помощь по кухне. Намного приятнее.

Мы готовились встретить новый день, на что Колту потребовалось пять минут, а мне сорок пять.

Мы отправились ко мне на квартиру и перевезли ещё партию вещей, оставив только кровать, тумбочки, лампы, кухонный гарнитур, стол и кресло. Загрузив пикап коробками, мы ехали домой и обсуждали оставшуюся мебель, сетуя на то, что мама уже купила кровать, потому что теперь у нас была одна лишняя. Колт сказал, что в его гараже достаточно места, чтобы сложить там всю мебель, пока мы не найдём, куда её пристроить. Я позвонила своему арендодателю, и он был счастлив, что я съезжаю на несколько месяцев раньше. Наш город был популярен у тех, кто любит жить в пригороде, и у пенсионеров, которые ищут квартиры, которые можно убрать меньше чем за три часа, так что у него был лист ожидания.

Однако, когда мы затащили коробки в дом Колта и пошли проверить гараж, то обнаружили, что Колт ошибся насчёт места, потому что мама сложила туда все вещи из второй спальни.

Мы стояли, уставившись на сложенные горами вещи, между которыми осталось только немного места, чтобы пройти.

— Я не любитель соскребать лёд со своей машины, — заметила я, глядя на барахло в гараже, и почувствовала на себе взгляд Колта.

— Феб, ты два года парковалась под деревом.

Я начала понимать, что быть девушкой детектива не так уж круто, как я думала. Чтобы работать детективом, нужно быть очень умным и, определённо, не позволять кому-либо вешать лапшу себе на уши.

Я подняла на него глаза и ответила:

— Да, но мне это не нравилось. У тебя есть гараж, значит надо им пользоваться. Пикап туда не войдёт, а моя машина поместится.

— Здесь нет электропривода для открывания дверей.

— Установим.

— Малыш, я только что установил сигнализацию.

Блин, он сказал, что у него нет денег.

Вот же козёл, этот Денни Лоу.

— Я заплачу, — объявила я.

Он одарил меня чисто мужским взглядом, который ясно говорил, что он не в восторге от того, чтобы я за что-либо платила, поскольку являюсь обладательницей груди и вагины. Этот взгляд предвещал, что при разделении домашних обязанностей мне достанется покупка продуктов, инвентарь для уборки, одежда и постельное бельё, а также необычные безделушки или кухонное оборудование. Гараж был частью мужского мира, и женщинам нельзя к нему прикасаться или усовершенствовать его на деньги женщины.

Потом он мудро решил оставить этот вопрос и попробовать другую тактику.

— Лодка останется на своём месте.

Я повернулась к маленьким, высоко расположенным квадратным окошкам гаража, которые, между прочим, необходимо было помыть, и увидела лодку под пристроенным навесом, куда идеально поместился бы пикап Колта, и тогда ему не пришлось бы счищать снег или лёд.

Я посмотрела обратно на Колта:

— Как насчёт пристроить сбоку что-нибудь для лодки? Ты сможешь ставить пикап на место лодки.

— Похоже, я забыл упомянуть, что установил самую люксовую версию сигнализации, — заметил Колт.

Я приготовилась выдержать ещё один мужской взгляд.

— За пристройку я тоже заплачу.

Я не получила мужской взгляд, потому что вместо этого Колт свёл брови и спросил:

— У тебя столько денег?

— Я перевезла свои вещи к тебе за две поездки, используя две легковушки и пикап, Колт. Я хожу на работу в футболках. У меня мало расходов, — напомнила я. — Каждый месяц я покупаю депозитные сертификаты в трёх разных банках, которые могу погасить в любом филиале по всем Соединённым Штатам.

— Если ты обналичишь свои депозитные сертификаты, то купишь себе кучу туфель на каблуках и новую машину, — сказал он, или точнее, приказал.

И тут я задала вопрос, задавать который не следовало. По опыту я знала не только, что с мужчинами бесполезно обсуждать одежду и поэтому следует избегать таких разговоров, но я также знала, что никогда не следует обсуждать с мужчинами машины. Во-первых, они знают о машинах больше, чем женщины, или точнее, чем женщина, если эта женщина — я. Многие мужчины серьёзно изучают машины всю свою жизнь, но лично меня они мало волновали. Во-вторых, им известно, что они знают больше, а когда мужчинам известно, что знают больше, они обычно ведут себя ужасно самодовольно, когда разговор заходит о машинах. Это само по себе было причиной избегать разговоров о машинах. И в-третьих, они, как правило, оказывались правы, что было самой главной причиной избегать подобных разговоров.

Но даже зная всё это, я спросила:

— А что не так с моей машиной?

— Ничего, просто её построили ещё во времена президента Картера[16].

Теперь он начал меня злить. Мне нравилась моя машина. Да, она была старой. Да, она была маленькой. Да, она была не слишком привлекательной. Но она довозила меня из точки А в точку Б, в ней стояла обалденная стереосистема, и она всегда заводилась.

Ну, почти всегда. Иногда, в очень холодные дни, её приходилось немного поуговаривать.

— Неправда, — заступилась я за машинку.

— Там есть подушки безопасности? — спросил он.

— Нет, — ответила я.

— Её построили во времена, когда подушки безопасности уже существовали?

— Нет, — ответила я, злясь ещё больше.

— Малыш, если ты попадёшь в аварию, твоя малолитражка сложится, как аккордеон, и ты в ней застрянешь, — сказал он, переводя взгляд обратно на гору вещей в гараже, и тон, которым он произнёс следующую фразу, означал, что он принял решение. — Тебе нужен седан.

У меня в голове промелькнули картины того, как я сижу в солидном седане, в котором, скорее всего, ужасная стереосистема. Потом я поняла, что Лорейн ездит на седане. И жена Криса Реники, Фейт. И жена Дрю Манголда, Синди.

И Мелани.

У меня зачесалась шея из-за того, что она начала гореть, потому что я перешла от злости к ярости.

— Мы поговорим об этом позже, — сказала я.

Колт кивнул и обнял меня рукой за плечи, выводя наружу со словами:

— Скоро это дерьмо закончится, и мы отправимся к Рики присмотреть что-нибудь четырёхдверное.

Я решила полностью проигнорировать слово «четырёхдверное», из-за которого у меня кружилась голова, и подозреваю, что, если бы я произнесла это слово, мои волосы моментально посинели бы.

Вместо этого я сосредоточилась на Рики.

Рики Сильвестри владел шестью разными автосалонами в округе, а это значит, что он расширил семейное дело, поскольку во время моего детства его папа владел только четырьмя. Рики был рождён и воспитан продавцом машин и обучал всех своих работников искусству шестидесяти лет продажи автомобилей, передающемуся от отца к сыну. Если мы с Колтом придём в один из его салонов вместе, я сразу же превращусь в женщину-невидимку. Если я приду туда одна, они облапошат меня тремя разными способами.

— Я не буду покупать седан, — сказала я, пока Колт закрывал дверь гаража.

— Я думал, мы собирались поговорить об этом позже, — сказал он, убрав руку с моих плеч, чтобы запереть гараж.

— Мы и собирались, пока ты не упомянул Рика.

— Рик хороший мужик. Он даст нам скидку.

У нас с Колтом явно были разные критерии определения «хороший мужик». Я знала, что Рики всё ещё играет в футбол с Мории и Колтом, когда они собираются вместе время от времени. Я также знала, что Рики умеет пить и молчать во время рыбалки. Но из разговоров с Молли Джефферсон, которая была лучшей подругой Терезы, второй жены Рики, я знала, что он не платит алименты, пока Тереза не займётся с ним сексом или хотя бы не сделает минет. По слухам, он тяжело воспринял уход Терезы, поскольку всё ещё любил её. Что ещё хуже, Тереза всё ещё любила Рики, поэтому занималась с ним сексом или делала минет. И всё же у Терезы не было другого выбора, кроме как уйти, потому что Рики трахал свою секретаршу и об этом знали все, кроме Терезы, пока и она не выяснила.

Поскольку я обычно держала при себе услышанное в баре, я не стала ему ничего рассказывать, а вместо этого сказала:

— Колт, мы говорим не о нас, а о тебе. Я не хочу новую машину.

— А я не собираюсь рвать задницу, чтобы мы с тобой могли пережить это дерьмо с Денни, чтобы потом меня вызвали на место аварии наблюдать, как твоё мёртвое искалеченное тело вырезают из этой смертельной ловушки, на которой ты ездишь, — возразил он.

Ещё один знак того, что быть подружкой копа не так клёво, как мне думалось.

Я решила, что поскольку мне сорок два года, то, наверное, уже пришло время постараться вести себя по-взрослому.

Поэтому я предложила:

— Хорошо, Колт, я посмотрю с тобой машины, не седаны и определённо не четырёхдверные седаны, но мы посмотрим, если ты поможешь мне убраться в этом гараже, мы установим электропривод на дверь и пристроим навес для лодки.

Его брови снова сошлись.

— Сколько ты сказала у тебя сертификатов?

— Почти сорок, — ответила я, — но я ещё не упомянула о сберегательных бонах.

Его лоб разгладился, он усмехнулся, снова обнял меня рукой за плечи и повёл к дому.

— Чёрт, моя девушка богата.

Я подумала над этим и поняла, что так оно и есть. Я не была миллионершей, но подсчитала, что у меня достаточно денег, чтобы купить электропривод для двери гаража, построить навес для лодки и купить новую машину, не залезая в долги или кредиты. На это уйдёт много денег, но не всё подчистую. У меня было достаточно, чтобы отложить на чёрный день, даже если мы накинем сверху чумовой отпуск.