Колт прислонился бедром к столешнице рядом с её коленями и сделал глоток бурбона.

Когда он не заговорил, Феб сказала:

— У тебя много работы для маленького городка.

Он кивнул:

— Кто-то избавляется от трупов.

— Я читала об этом в газете.

— Да, Моника Мерриуэзер была сегодня там. Считает себя Лоис Лейн[9], — сказал Колт.

Моника Мерриуэзер работала в городской газете, которая выходила раз в неделю и в основном печатала местные новости. Моника писала практически все статьи, она была повсюду: школьные матчи, организованные церковью лотереи, благотворительные турниры по игре в бридж. Женщина мало спала, а когда спала, по мнению Колта, наверняка ложилась в кровать с фотоаппаратом на шее.

— Сколько их уже? — спросила Феб, и Колт сделал ещё глоток бурбона.

— Пять за два месяца.

— Кажется, это много.

Колт посмотрел на Фебрари.

Сьюзи никогда не говорила о его работе. Мелани обладала тонкой душевной организацией, и он приучился защищать её от этого. У него были и другие женщины после Феб, между ней и Мелани, потом между Мелани и Сьюзи и во время его расставаний с Сюз. Некоторые были надёжными, но ни с одной из них он не ощущал потребности поделиться.

Феб находилась в центре шторма эпичного размаха, и он всё равно считал, что она справится.

— Много. Каждый раз одинаково. Их убивают в другом месте, не знаю где, а тела отвозят в лес, к ручью, всегда во время дождя, чтобы смыло следы. Одно и то же место не повторяется, но все они недалеко друг от друга, так что тела легко обнаружить.

— Вчера тоже?

— Да, вчера и сегодня. Ситуация обостряется.

— Что думаешь?

— Не знаю, что и думать. Мы работаем с Центральным полицейским управлением Индианаполиса, и они тоже чешут головы. Места находок чистые, ни следов, ни улик, ни свидетелей. Он приходит, делает своё дело и уходит. Все жертвы состоят в уличных бандах, все чёрные, все не старше двадцати одного, не важные шишки. Пуля в лоб, никаких следов борьбы, никаких отметок на теле, запястьях, щиколотках, их не связывали. Похоже, убийца застал их врасплох, они видели его, понимали, что случится. Всё происходило быстро, и он чертовски хороший стрелок.

— Война между бандами?

— Парни из банд не отвозят трупы на пятнадцать миль от города и не засыпают их ветками, так чтобы их было легко обнаружить.

— Преступление на почве ненависти? — спросила Феб.

— Возможно, — ответил Колт, хотя сам он в это не верил. В их городке был распространен расизм, нет смысла отнекиваться, но он сомневался, что у убийцы был именно этот мотив. Если бы эти парни приезжали в город и зазывали подростков в банды, тогда можно было бы понять. Но их территория была в Индианаполисе, скорее всего, убивали их тоже там, а потом перевозили. Кто-то вышел на охоту.

Феб снова всё поняла.

— Мститель?

Она сообразительная.

— Я бы сказал да.

— Это ужасно?

— Что?

Она понизила голос.

— Трупы. Они ужасны?

Почему-то это вызвало у него улыбку.

— По моему мнению, мёртвые всегда ужасны, милая, даже если это твоя бабушка, лежащая в гробу. Трупы, у которых в затылке зияет дыра, — определённо.

Она скривилась, сморщив нос, и он не смог удержаться от смешка. Он положил руку ей на колено, сжал его и сразу убрал руку.

— Нужно доставить этого мужчину в кровать, — объявила Джеки, и Колт с Феб повернули головы вбок. Джеки двумя руками направляла спотыкающегося Джека в сторону боковой двери.

Джек недовольно заворчал и буркнул:

— Спокойной ночи, дети.

Джеки улыбнулась им и вместе с мужем исчезла за дверью.

Колт ещё долго смотрел на закрытую дверь, потом, почувствовав, что Феб беспокойно заёрзала, снова перевёл взгляд на неё.

— Это давит на тебя, — мягко сказала она.

Колт кивнул.

— Большинство этих парней не ждут от жизни многого. Они выживают на улице, как правило, заканчивают в тюрьме, потом выходят, только затем, чтобы снова попасть туда. Изредка один из них может собраться и выбраться из этого болота. Любой из мальчишек, которых мы обнаружили, мог стать тем, который со временем собрался бы. То, что они делают со своими жизнями, не хорошо, но никогда не знаешь, как повернётся жизнь. Этим мальчикам не дали шанса на озарение, которое бы заставило их взять себя в руки, и мне это не нравится.

Феб поставила свой стакан, потом подняла руку к его лицу, но засомневалась и опустила её. Он почувствовал, как она положила ладонь ему на шею, сжав её пальцами, и наклонилась вперёд, немного, но всё же приблизилась.

Он был прав: стоило Феб к нему прикоснуться, и он забыл обо всём.

— Знаешь, люди спят спокойнее, зная, что ты делаешь своё дело, — сказала она ему, и он покачал головой, но она продолжала говорить, сжав ладонь на его шее. — Я сейчас не обобщаю, Колт. Люди спят спокойнее, зная, что это именно ты.

Господи, как же ему хотелось её поцеловать.

Прежде чем он успел это сделать, Феб опустила руку, спрыгнула со столешницы и вызывающе улыбнулась ему.

— Спорим, я сделаю тебя в бильярд? — сказала она.

И снова, не успел он шевельнуться или что-то сказать, она схватила свой стакан и вышла из кухни.

Он смотрел, как покачивается её задница, пока она шла, потом налил себе ещё бурбона и последовал за ней.


* * *

Резко дернувшись, Колт проснулся. Феб трясла его за плечо.

Он рывком сел на диване и уставился на её силуэт в темноте.

— Что?

Феб наклонилась к нему, протянув руку ему за спину, и включила лампу. От неожиданно яркого света Колт зажмурился.

— Мои дневники, — прошептала Феб.

Она, сгорбившись, сидела рядом с ним на диване, в своей большой футболке, потом вскочила на ноги, запустила руку в волосы и откинула их с лица. Её движения были резкими. Она очень волновалась.

— Некоторое время назад, не очень давно, несколько недель? — спросила она высоким, необычным для неё напряженным голосом. — Я пришла домой. Почувствовала себя неуютно, не знаю, просто какое-то странное ощущение.

Холод охватил его грудь. Колт откинул одеяло и встал, оказавшись рядом с ней.

Феб откинула голову назад и посмотрела на него. Она отпустила волосы, но махнула рукой в сторону, жестом, который казался одновременно испуганным и беспомощным, отчего холод сильнее сдавил грудь Колта.

— Что за странное ощущение? — спросил Колт.

Феб покачала головой, но сказала:

— Просто мне показалось, что в квартире что-то не так. На самом деле такое случалось пару раз. Я не думала об этом, давно забыла, посчитала это глупостью. Просто одинокая женщина, которой мерещатся всякие глупости... — Она снова покачала головой и сказала, на этот раз тише, обнажив страх и беззащитность: — Дело в том, что в один из тех раз, я обнаружила дневник на полу в своей кладовке.

Холод принялся раздирать грудь Колта.

Сколько он себя помнил, Феб вела дневники. Она не пряталась, когда писала в них. Будучи ребенком или подростком, она сидела в гостиной Джека и Джеки, перекинув ноги через подлокотник кресла, держа дневник на коленях и скрипела ручкой по странице. Когда она порвала с ним, она выглядела потрясенной, и он не понимал почему, тогда он подумывал выкрасть её дневник и прочитать, чтобы выяснить причину, но знал, что такого предательства она не простила бы никогда. Тогда он надеялся, что, какова бы ни была причина таких изменений, скоро всё изменится и Феб вернется к нему, но этого так и не случилось, а потом стало слишком поздно.

Он знал, что она до сих пор ведёт дневники. Он достаточно часто заходил к Мимс выпить кофе и видел, что Феб не изменилась. Она сидела на своём обычном месте, положив перед собой записную книжку, склонив голову, придерживая одной рукой волосы на шее, чтобы они не падали вперёд, а другой рукой писала, перед ней стояла чашка кофе, на тарелке лежал маффин. Чёрт, сегодня вечером она писала даже у него на кухне.

— Полагаю, ты не хранишь свои дневники на полу в кладовке, — поинтересовался Колт, когда она ничего больше не сказала.

Феб опять покачала головой.

— Я храню их все, начиная с дневника, который мама подарила, когда мне было двенадцать, — такой маленький, с замочком, который можно вскрыть ногтем большого пальца. — Она облизала губы и сказала: — Они лежат в коробке на верхней полке в моей кладовке. Я не придала этому значения, не знаю почему, это было странно, но не думаешь же ты, что кто-то...

Она затихла и отвела взгляд. Колт накрыл ладонью её шею и сжал, чтобы привлечь её внимание.

Она сосредоточилась на нём и прошептала:

— Кто-то побывал в моём доме, Колт.

— Поехали.

Она не медлила, а бегом бросилась по коридору. Феб забрала свою одежду в ванную, а Колт оделся в спальне. К тому времени как она вышла в гостиную, Колт уже надел кожаную куртку и взял ключи.

Они сели в его GMC и поехали к Феб.

Колт никогда не бывал у Фебрари, но знал её адрес. Она жила в старом жилом комплексе, аккуратном, с хорошим обслуживанием и высокой арендной платой. Комплекс хорошо освещался и имел хорошую стоянку. Здесь снимали квартиры молодые люди, имеющие достойную работу и начинающие самостоятельную жизнь, или пожилые люди, переехавшие сюда, потому что им стало трудно заботиться о собственных домах, пока не переедут в дом престарелых

Феб жила на первом этаже. Дверь её квартиры выходила на стоянку, её было видно с ухоженной лужайки перед домом, с улицы и из других квартир. Рядом со стоянкой росло несколько высоких, пышных деревьев, которые посадили с расчётом на то, что летом они будут отбрасывать тень на машины. Аккуратно подстриженные кусты росли около стен здания.