Беверли Льюис - Дитя мое

– Прости не ради нее, а ради себя, – как-то сказала ему Келли.

Это предложила ему женщина, которая смогла простить того, кто похитил ее дочь. Если Келли смогла, значит, и он сможет.

Сбросив ватное одеяло, Джек потянулся за халатом. Включив лампу на прикроватном столике, он вытащил из нижнего ящика фотографию матери. Впервые он увидел то, что никогда прежде не пришло бы ему в голову. Душевной боли больше не было. Он видел глаза Натти.

На следующее утро Джек предложил кое-что новенькое. Натти с энтузиазмом приняла его предложение. Когда Сан вышла из своей комнаты, из комнаты Лауры, Джек повторил свое предложение. Сестра удивилась, но возражать не стала.

– Пора! – защебетала Натти.

Они сели в Билли-Боба и поехали на Вустерское кладбище, расположенное к югу от городка. Оставив пикап на обочине дороги, Джек встал на проторенную тропинку. Впереди простирались сотни могильных плит. Он не бывал здесь со дня похорон Дэнни, поэтому имел лишь туманное представление о том, где расположены могилы членов его семьи.

– Следуй за мной, – просто сказала Сан, устремившись к северному краю кладбища.

Сестра шагала мимо последнего ряда могильных плит. Остановившись, она прикоснулась к общему камню над могилами Дэнни и Дарлы. Затем, миновав могилу отца, Сан подошла к простой плите из серого гранита, возвышавшейся над местом упокоения матери. Они стояли возле нее несколько минут, углубившись в свои мысли. Джек обнял сестру. Сан подалась в его сторону, сначала вроде бы неохотно, но затем она плотно прижалась к нему. Хотя Сан часто целовала его в щеку, Джек не мог припомнить, чтобы когда-либо ее обнимал.

Взгляд его вначале остановился на могильной плите отца. Уолтер Ливингстон. Сердце сжалось. Он перевел взгляд на могилу матери. «Хелен Ливингстон», – гласила надпись. Ниже значились даты рождения и смерти. Никакой эпитафии. Никаких приятных банальностей. Ограничились словами: «Жена и мать». Неделю назад Джек сказал бы на это: «Как бы не так».

Он посмотрел на Натти. Девочка, присев на корточки, читала имена Дэнни и Дарлы на могильной плите. Правда вызывала в его душе благоговейный страх. Его маленькая девочка – внучка его матери. Его племянница. Его обожаемая Натти унаследовала глаза его матери, нос его матери и в определенной мере характер его матери. Все эти годы он воспитывал плоть от плоти, кровь от крови его матери.

Спустя несколько минут они, сложив руки, помолились. Затем Джек присел на колени перед могилой матери. Рука Сан легла ему на плечо. Натти тесно прижалась к своему приемному отцу.

– Я прощаю тебя, мама, – мысленно, а затем вслух произнес он.

Натти крепко обняла его за шею и сказала могиле:

– Привет, бабушка. Мне тебя не хватает.

Джек не понимал, как можно скучать по той, кого никогда в жизни не видел, но решил не вмешиваться. Он выпрямился во весь рост. На глазах Сан поблескивали слезы, хотя сестра никогда не отличалась особой чувствительностью.

После этого они направились в любимую закусочную Натти есть жирные гамбургеры и картошку фри. Настроение у них улучшилось, несмотря на скорый отъезд Сан. Натти сидела так близко к тете, что той приходилось держать пищу левой рукой. При других обстоятельствах Сан обязательно попросила бы Натти отодвинуться, но только не сегодня.

Джек улыбнулся, наблюдая за ними. Натти восхищалась остроумием и чувством стиля своей тети. Сама девочка одевалась опрятно и за словом в карман никогда не лезла.

«Следовало давным-давно догадаться», – подумалось ему.

В пятницу Джек позвонил Лауре на мобильный телефон, но абонент оказался вне зоны доступа.

– Она поехала домой, – чуть слышно сказал он себе.

Хотя храбрость этой женщины его и восхищала, легче на душе ему не становилось. По правде говоря, этого-то он и боялся. Джек позвонил ее двоюродному брату, желая удостовериться, что его опасения не беспочвенны.

– Когда Лаура с вами свяжется, передайте ей, что я звонил, – попросил он.

Двоюродный брат сказал, что непременно передаст.

– Она очень рискует. Ее семья немного… радикальна…

«Это уж точно», – мысленно согласился с ним Джек.

Попрощавшись, он повесил трубку.

Вечером, после ужина, Сан зашла к нему в кабинет и уселась на стул, на котором прежде сидела Лаура, обсуждая с ним планы на день или на неделю, делясь неудачами и победами их девочки. Им с Натти очень не хватало ее присутствия, но Лаура была совершенно права, когда говорила, что и без нее они прекрасно обойдутся… Возможно, и не прекрасно, но в любом случае вполне сносно…

Заложив руки за голову, он откинулся на спинку своего скрипучего кресла.

Сан поморщилась.

– Надо бы его смазать.

– И лишить его голоса? Ни за что, – усмехнувшись, ответил Джек.

Сан возвела глаза к потолку, а затем вдруг стала немного печальной, что, признаться, не было свойственно ее характеру. Сестра спросила, как дела у Лауры. Брат передал то, что недавно услышал по телефону.

– Надеюсь, у нее все получится, – задумчиво кивая головой, сказала Сан.

Они посидели немного в тишине. Джек уже давно решил последовать совету Лауры: «Будь снисходителен. Иногда мы храним тайны, потому что иначе никак нельзя». Он не станет требовать объяснений.

Сан, скорее всего, давным-давно приняла решение никого не ставить в известность. В семнадцать лет, считая, что вся жизнь у нее впереди, мечтая о колледже и карьере в мире моды, она просто не была готова к материнству. Сан не хотела, чтобы одна ошибка помешала осуществлению ее мечты. Ее мотивы пусть остаются на ее совести. Зная, как Дэнни и Дарла мечтают о ребенке, Сан быстро нашла устраивающее всех решение ее проблемы. Сестра никогда не относилась к людям, которые докапываются до сути вещей и сожалеют о совершенных в прошлом оплошностях.

К тому же Джек уже боялся подходить к ней со своими ДНК-анализами, учитывая, какие последствия это имело в двух предыдущих случаях. Как ни странно, первой разговор начала Сан.

– Ты так и не сказал, каковы результаты тестов, – имея в виду собранные им на анализ волосы, нарушила тишину сестра.

Он ответил. Она нахмурилась.

– Значит, результаты анализа Келли отличаются от твоих?

Джек кивнул.

– Она взяла пробу изо рта Натти, потерев ватной палочкой о щеку?

Он снова кивнул. Девочка рассказала ему о фокусе с леденцом спустя пару дней после объяснения с Келли. Сложив два и два, Джек обо всем догадался.

Сан насупилась.

– Я знаю, почему твои анализы оказались неправильными. Все знают, что волосы – очень ненадежный генетический материал. Образцы были испорчены.

Джеку стало неспокойно на душе. Сан не готова. Ладно, все нормально. Возможно, никто из них не готов.

Сан встала со стула и подошла к его столу. Рука сестры легла ему на плечо.

– Спокойной ночи, братец… Кстати, ты замечательный отец.

Горло сжалось. Джек с трудом сглотнул… А потом она ушла.

Спустя совсем немного времени в кабинет вошла Натти и поцеловала его в щеку.

– Мне грустно, – сказала девочка, прижимаясь к нему и крепко его обнимая.

– Мне тоже грустно.

Потом Натти побежала наверх, но прежде заручилась его обещанием рассказать ей на ночь сказку. Пока же он сидел в своем кабинете и размышлял обо всей этой истории с ДНК Сан. Впрочем, особенно его это не тревожило.

Несколько дней назад он спросил у Натти, сидела ли тетя Сан когда-либо на их качелях. Девочка помотала головой, словно щенок.

– Шутишь? Тетя Сан обожает наши качели!

Джек лишь усмехнулся. Конечно, на всякий случай он повторно сделал тест. Собрав с десяток волосков с расчески Сан, Джек отправил их на сравнительный ДНК-анализ. Результаты пришли через пару дней. Сомнений больше не оставалось. Лаура была абсолютно права. Сан – мать Натти.

В конце концов Джеку начало казаться, что Сан не воспитывает Натти лишь потому, что слишком ее любит. Когда-нибудь, когда спустя несколько лет Натти вновь заинтересуется своей биологической матерью, он позвонит сестре и скажет: «Пора». И она, пожалуй, согласится с ним.

Или не согласится… Как Натти отреагирует, если узнает, что ее тетя на самом деле приходится ей матерью? Что она скажет, если узнает, что та всю жизнь ей лгала? В девять лет? Не стоит… В тринадцать лет? Не намного лучше… В восемнадцать? Не исключено…

Почувствует ли она себя обманутой и преданной? Почувствует, обязательно почувствует… Сможет ли это разрушить их отношения? В этом Джек сомневался. Зная Натти, он мог бы вполне обоснованно предположить, что девочка со временем со всем смирится… но счастья это ей не прибавит. Натти болезненно воспринимает любые перемены. «Мы все такие», – подумал он. А вот прощать людей Натти умеет. Этому она, пожалуй, научилась у Лауры.

Тем временем он утаит правду от Натти до подходящего момента. Она должна быть готова. А потом мысли его завертелись вокруг Келли. Она тоже скрывала правду. И какая между ними разница?

«А мы были готовы к ее правде?» – подумал он, вздыхая с сожалением.

Надежды было немного, но Джек продолжал молиться, прося у Господа руководства. Шторм надвигается, а они все еще надеются, что он обойдет их стороной. Он помнил, как однажды Келли сказала ему: «Без тьмы мы бы не ценили свет веры».

В субботу три мушкетера занимались тем, что переносили чемоданы и прочую ручную кладь Сан в старый пикап Джека. Затем они поехали в большой аэропорт, располагавшийся на расстоянии сорока минут езды к северу. Сан предпочла аэропорт округа Акрон из-за того, что оттуда вылетал прямой рейс в нью-йоркский аэропорт Ла Гуардия.

В дороге они в основном молчали, разглядывая мелькающие по сторонам пейзажи. Тишину нарушила Сан, в двадцатый, наверное, раз за последнюю неделю повторяя одно и то же:

– Мы будем связываться по видеочату каждую субботу по утрам, пока это тебе не надоест.