Беверли Льюис - Дитя мое

– Спать хочется.

Так рано! Джек взглянул на циферблат часов, сделанных в виде кошечки Хэллоу Китти[7]. Половина десятого. Летние каникулы только начались. Джек спросил, хочет ли она послушать сказку. Натти хотела, хотя произнесла это без особого энтузиазма.

Джек принялся в очередной раз пересказывать историю о молодом прекрасном принце, который влетел на своем самолете в черную дыру, образовавшуюся в небе.

– На каком самолете?

– На Марвине.

Так племянница назвала его «Цессну-182-турбо»[8].

Джек пересказал сказку, добавив несколько ярких подробностей ради того, чтобы Натти не заскучала. На этот раз у принцессы были длинные рыжие волосы, увенчанные украшенной бриллиантами короной, а одета она была в платье, сшитое из золотых нитей.

Мобильный телефон зазвонил в кармане. Скорее всего, это Лаура. Он забыл ей перезвонить.

– Минуточку, – тихо сказал он Натти.

– Кто это? – так же тихо спросила девочка.

Он поцеловал племянницу в макушку и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Направляясь в свою спальню, он по пути извинился перед Лаурой за пропущенный звонок.

– Я просто хотела удостовериться, что с Натти все в порядке.

В голосе Лауры слышалась тревога.

Джек ввел ее в курс дел.

– Вроде успокоилась, – подытожил он, – по крайней мере пока.

– Кое-что случилось в парке, – сказала Лаура. – Думаю, тебе следует знать.

– Дядя Джек! – позвала Натти из своей спальни.

– Извини, что помешала, – заслышав голос девочки, заторопилась Лаура. – Можно подождать до завтра.

Она звонила ему дважды, а теперь предлагает отложить разговор? Ладно. Попрощавшись, Джек поспешил обратно к Натти. Племянница сидела на кровати в обнимку со своими мягкими зверюшками.

– Ладно. Время молиться.

– Еще нет, – сказала Натти. – Я хочу кое-что спросить у тебя.

– Обожаю вопросы. Ем их на завтрак. Спрашивай.

Глубоко вздохнув, Натти улыбнулась. Заправив прядь волос за ухо, она спросила:

– Как думаешь, я похожа на Лауру?

Вытянув шею, Натти повертела головой из стороны в сторону.

Джек сделал вид, что тщательно изучает ее лицо.

– Гм-м-м… Немножко, пожалуй.

Натти выглядела расстроенной.

– Но она могла бы быть моей мамой?

– Что?

– Я знаю, что Лаура мне не мама, но мы похожи…

– Ну…

– Если вы поженитесь, то все так и решат.

– Кто «все», дорогая?

Натти попыталась объяснить:

– Когда люди нас увидят, никто не подумает, что меня удочерили. Вместо этого они будут говорить: «Ух ты! У нее мамины глаза… и нос… даже пальчики». Ты так не считаешь?

– Пальчики?

– Я серьезно! – воскликнула Натти. – Тебе ведь нравится Лаура? Она очень трудолюбивая, много работает. Для взрослой она вполне… прикольная и совсем не старая, как многие из моих учительниц в школе. Лаура уже знает, что я люблю покушать. – Помедлив, девочка добавила: – И она симпатичная, правда, дядя Джек?

Мужчина попытался приструнить мчащуюся галопом лошадь.

– Ну… конечно… но…

– Симпатичная и без косметики.

– Кажется, ты не учла одного важного обстоятельства, – сказал Джек. – Лаура одевается в одежду смиренных: белая косынка на голове, длинные передники и неуклюжие черные башмаки с квадратными носами. – Замолчав на мгновение, дядя, пристально глядя на племянницу, добавил: – Это не пустяки, дорогуша.

Натти пожала плечами.

– Она из амишей. Не говори вздор, дядя. Какая разница? Лаура и без того дни напролет проводит у нас дома. Она ведет себя так, словно она моя мама. Вы ведете себя так, словно вы уже женаты.

Джек нахмурился.

– Дорогуша! Люди не женятся друг на друге просто так. Они сначала встречаются.

Натти глубоко вздохнула, словно набираясь новых сил.

– Ну, тогда пригласи ее на свидание!

Что бы он ни ответил, племянница будет загонять дядю Джека в угол до тех пор, пока он не сдастся. Поэтому он пошел на мировую:

– Что мне надо сказать, чтобы ты сейчас легла спать?

Натти лукаво улыбнулась.

– Скажи: да.

В голове у Джека раздался голос Сан: «Тебя обвели вокруг пальца, братец».

– Дорогуша…

Склонившись, Джек поцеловал девочку в щеку. Как бы ему хотелось, взмахнув волшебной палочкой, дать малышке все, чего она пожелает!

– Ты из-за Лауры расстроилась?

Натти заморгала.

– Лаура никуда не денется. Мне не нужно брать ее в жены только ради того, чтобы она нас не покинула.

Девочка хихикнула, но глаза ее подозрительно сузились. Натти исполнилось всего лишь восемь лет, однако жизнь уже научила ее тому обстоятельству, что в этом мире нет ничего вечного.

– Лаура очень тебя любит, – заверил девочку Джек.

Натти кивнула и скрестила свои ножки, облаченные в розовую ткань.

– Она говорила такое?

– Ей и говорить ничего не надо. У меня глаза еще есть, и я все вижу.

– Два глаза есть… по крайней мере я вижу, что у тебя два глаза.

– И я тебя люблю, милая, люблю больше, чем спагетти, – пошутил Джек.

Лицо Натти прояснилось.

– Я знаю, что ты меня очень любишь.

Глядя на племянницу, Джек прикусил губу, пытаясь справиться с нахлынувшими на него эмоциями.

Заметив неладное, Натти вытерла влагу со своей щеки, а затем, потянувшись, сделала то же самое со щекой дяди.

– Ну вот… Тебе полегчало?

– Спасибо.

– Если хочешь, я могу еще.

Выглядела она при этом вполне серьезной.

Наконец Натти сложила ладони, прикрыла глаза и принялась молиться о подругах в школе. Она попросила Бога помочь найти потерянную библиотечную книгу. Об этой пропаже Джек слышал впервые. А еще Натти молилась о «мире во всем мире»: «Пусть все ладят друг с другом». После девочка молилась о матери, давшей ей жизнь, о своей приемной матери, которая теперь на Небесах, и о «замечательной» няне Лауре.

Когда племянница приоткрыла глаза, Джек еще раз поцеловал ее в щеку и встал с кровати, оставляя в обществе медведя Мишки, кота Гепарда и пса Гровера. А еще компанию Натти составляли десятки суррогатных братьев, сестер, теть и дядь, скрывающихся под видом мягких игрушек. И что немаловажно, все они имели матерей.

Натти вытащила из-за спины Фелицию, единорога, и протянула игрушку дяде.

– Это тебе… на ночь…

Джек с умилением уставился на голубую лошадку с рогом на лбу.

– Она наделена тайной силой, – пояснила Натти. – Никогда не знаешь, когда она тебе понадобится.

«И то верно», – подумалось Джеку.

– Спасибо.

Закинув единорога на плечо, дядя встал у двери и немного задержался, положив руку на выключатель.

– Спокойной ночи, милая.

– Дядя Джек!

– Что?

– Я люблю тебя больше, чем спагетти.

В тусклом свете, царившем у него в спальне, Джек переоделся в изношенную футболку и полосатые пижамные штаны. Дождь теперь лил сильнее, нещадно барабаня по крыше. Молния осветила окрестности. В домах, занимаемых представителями среднего класса, уже все отходили ко сну. Струи дождя сверкали в свете уличных фонарей. Гроза приближалась. Как только эта мысль зародилась в его голове, окна осветила очередная вспышка. Миновали всего лишь две секунды, прежде чем ударил гром.

Эх, парень! Долгий выйдет вечерок. Набравшись терпения, Джек завязал пояс своего домашнего халата и уселся в кожаное кресло, стоявшее подле комода. Взгляд его упал на фотографию отца. Тот позировал на фоне одномоторного самолета. В юности Джек летал на нем. Другие фотографии отца висели внизу в его кабинете. Даже в своем офисе на аэродроме Джек Ливингстон повесил портрет отца. У него была только одна фотография матери, которую он предпочитал хранить в темноте на дне выдвижного ящика комода.

Как он и предвидел, раздался скрип открываемой двери. Маленькие ножки затопали по полу коридора. Пальчики Натти тихо постучали в дверь его спальни.

– Дядя Джек!

Девочка выглянула из-за приоткрытой двери. В глазах читалась мольба. В руках ребенок сжимал медведя Мишку. Улыбнувшись, Джек махнул ей рукой. Племянница, подбежав, устроилась у него на коленях.

– Не люблю грозу.

– А еще тебе сейчас не хочется спать.

Девочка уперлась носом дяде в шею и свернулась калачиком.

– И что мне с тобой делать, дорогуша?

– Ну… накорми меня.

Девочка понизила голос. Произнесено это было с таким смешным отчаянием, словно ребенок голодал уже не один день.

Джек рассмеялся.

– Скормить тебя львам?

– Нет. Лучше дай мне мороженого.

Мужчина отнес племянницу вниз, и там они, закутавшись в желто-коричневые одеяла, стали есть политое мятным шоколадом мороженое из стаканчиков и смотреть «Русалочку» в сотый раз.

Когда Натти наконец заснула, Джек, потянувшись за пультом дистанционного управления, выключил DVD-проигрыватель. После этого он потушил свет и в полном молчании сидел в темноте. Грудь Натти ровно вздымалась в такт ее дыханию. Он гладил ее волосы и прислушивался к тому, как бесконечная дробь дождевых капель превращается в настоящий ливень, впрочем несильный.

Сонная Натти приоткрыла глаза и улыбнулась.

– Словно кубики льда падают, дядя Джек.

Хмыкнув, мужчина убрал с ее лба прядку волос и поцеловал племянницу. Девочка тотчас же вновь задремала.

Джек подумал, что ее следует отнести наверх, в спальню, но решил подождать, пока шум падающих на крышу капель немного стихнет.

Мысли его завертелись вокруг покойного брата Дэнни и его жены Дарлы, погибших пять лет назад в автомобильной катастрофе, случившейся в трех милях от того дома, в котором сейчас проживал Джек. Он до конца жизни запомнит тот миг, когда получил ужасное известие. Он как раз закончил урок пилотирования. Было это в Уичито, штат Канзас.

Джек посадил самолет и уже собирался повторить со своим учеником только что пройденный урок на земле, когда его внимание отвлекло голосовое сообщение, записанное на его мобильном телефоне. Звонила Лаура Маст, няня его племянницы, женщина из амишей, которую он никогда прежде не встречал.