Филиппа Карр - Дитя любви

Но на следующий же день, как я уехала от нее, в Эверсли появился Томас.

— Кристабель срочно хочет повидаться с тобой! — сказал он. — Она хочет, чтобы приехали вместе ты и Ли, обязательно! Только вы двое, и немедленно!

— Ей уже лучше? — сказала я.

— Она кажется очень счастливой, — ответил Томас, — но она просила вас вдвоем приехать как можно быстрее. Вы поедете со мной?

Я ответила «да» и побежала на поиски Ли. Вскоре мы были уже в Грассленде и прямиком прошли в комнату Кристабель.

Она лежала, опираясь на подушки, и что-то в ней было странное: на лице ее было написано неземное блаженство.

— Присцилла! — воскликнула она. — Ли! Как я рада, что вы приехали! Я боялась, что вы не поспеете вовремя!

— Конечно, мы приехали, — ответила я. — Но что за срочность, Кристабель? Ты выглядишь лучше! Ты выглядишь… Ну, ты будто бы светишься изнутри… Ты выглядишь абсолютно счастливой!

— Я должна кое-что сказать вам, кое-что важное! Это нелегко, но я не успокоюсь, пока не расскажу вам с самого начала, тогда вы поймете. Ты знаешь мою натуру, Присцилла: злоба и зависть правили мною всю жизнь.

— Это из-за твоего рождения, Кристабель, я понимаю. Но ты изменилась, когда вышла замуж! Она кивнула.

— Я так ревновала тебя… тебя особенно… потому что ты родилась там, где нужно.

— Я знаю, но можно уже отбросить эти мысли!

— Люди должны думать перед тем, как ввести ребенка в этот мир: краткий миг удовольствия, и вот еще одна жизнь, чья-то жизнь! Когда я подумала, что, может быть, Эдвин любит меня, я была очень счастлива: не то чтобы я любила его — я жаждала того, что принесло бы мне это замужество! А затем мы поехали в Венецию, я была твоей доверенной подругой, и я была рада этому, Присцилла. Я радовалась твоей беде… и всему тому, что случилось!

И я любила тебя, вот почему так сложно понять все! Но я не могла не радоваться твоим бедам!

— Это уже неважно, — сказала я. — Пожалуйста, Кристабель, не расстраивай себя!

— Но это действительно важно, послушайте! В Венеции, когда Карлотта должна была родиться, ко мне пришел Бомонт Гранвиль. Он разыскал меня… — Голос ее прервался, и несколько секунд она, казалось, не могла продолжать свой рассказ. — Он мог быть таким очаровательным! Он знал, как обращаться с такой женщиной, как я: он быстро понял, что всю жизнь мне не хватало любви, и знал, как я жажду ее! Ты можешь догадаться, что случилось потом…

— О, Кристабель, нет! — вскричала я. — Только не ты!

— Да, он делал со мной, что хотел! Была и картина, он заставил меня позировать ему!

Я опустила взгляд: я не могла смотреть Ли в глаза.

— И он заставил меня рассказать ему все о тебе, Джоселине, Карлотте. Он знал, что это твой ребенок, а не Харриет.

— Я начинаю многое понимать! — сказала я.

— Потом он вернулся, пришел прямо сюда: ему нужны были деньги. Он знал, что я вышла замуж за богатого человека, и, Присцилла, я дала ему денег, чтобы он молчал и не рассказал все Томасу! Я бы не вынесла, если б Томас узнал! У него был мой портрет, он угрожал. О, но ты можешь понять, я не могла позволить, чтобы это случилось… Не могла! Я была так счастлива! У меня было все, чего я так хотела всю свою жизнь, а теперь он пришел и стал угрожать моему благополучию!

— О, Кристабель! — прошептала я. — Я понимаю! Он был ужасным человеком!

— Но мне было все равно, что я делаю, пока я могла остановить его. Он рассказал мне о той ночи с тобой. Он так гордился тем, как умно он вертит нашими жизнями, как он это называл, заставляя нас танцевать под его дудку. Мы были его рабынями! Я должна была что-то предпринять, я должна была удержать то, чего я, наконец, добилась! И путь был один: я взяла ружье и застрелила его. Да, Присцилла, я убила его!

Ли с удивлением воззрился на меня. Наконец-то мы начали все понимать.

— Я вышла из дома, ошеломленная сделанным: я стала убийцей! Я не могла поверить, что такая обыкновенная женщина, как я, когда-нибудь сможет совершить убийство! Чудовищность того, что я сделала, внезапно дошла до меня. Я боялась идти домой, я затаилась там. Потом я заметила, как из дома вышел Ли с телом. Я увидела, как он начал копать землю, и поняла, что он собирается похоронить его. И тебя, Присцилла, я тоже видела, и только тогда я осознала, насколько глубоко все мы увязли в этом! Но так как одна я знала, что в действительности произошло, я сразу все поняла: Ли хоронил тело, потому что считал, что это ты убила его! Я вздохнула с огромным облегчением: я сделала это, и никто не узнает. Томас никогда не узнает о том, что я была связана с Бомонтом Гранвилем! Но все вышло не совсем так, как я думала, ничто не проходит бесследно! Я всегда так любила тебя, Присцилла, мы сестры, настоящие сестры! Я увидела что ты и Ли отдаляетесь друг от друга, и понимала, почему это происходит. Ли думал, что этого человека убила ты, а ты думала то же самое про него. И тень Гранвиля всегда бы стояла между вами!

— Бедная Кристабель, — сказала я, — как ты, должно быть, настрадалась!

— Я поняла, что не будет в моей жизни счастья, если я не признаюсь во всем, но я бы не вынесла, если б об этом узнал Томас! Он так любил меня, он возвеличивал меня, я была так счастлива с ним! Вот почему я должна была убить этого человека, и после того, что сделала, одним лишь способом я могла загладить свои грехи: я могла подарить Томасу ребенка и умереть во время родов!

— Теперь Гранвиль мертв, — сказал Ли. — Он заслуживал смерти! Зачем кому-то знать об этом? Он лежит там, на нашей земле, и никто не будет горевать по нему.

— Убийство есть убийство, — сказала Кристабель. — «Так не убий». Я умираю, я знаю это и знаю, что так и должно было случиться! Но моя девочка остается жить, и вечно будет жить моя любовь к Томасу. Он будет навещать мою могилу, приносить цветы и говорить: «Она была мне хорошей женой!» А мои дети принесут успокоение ему, и вы двое должны примириться друг с другом!

Она улыбалась, и, хотя на лице ее уже проглядывала печать смерти, она была божественно красива, будто долгое время блуждала в потемках, а потом внезапно нашла свой путь к вечному покою.

В конце недели она умерла.

Ли и я вернулись в Довер-хаус. По дороге мы не обменялись ни словом: мы и так понимали друг друга и знали, что сейчас вступаем в совершенно новую жизнь и что она будет долгой и счастливой.

После смерти Карла II английская корона перешла к Якову II.

Одним из первых действий, по восшествии на трон Якова II, было издание в 1685 году декларации о намерениях осуществлять управление и церковью и государством, что соответствовало закону. Общество доверяло Якову II, и в начале его правления парламент поддерживал все решения короля.

Позиция Якова еще более укрепили два неудавшихся восстания. Маркиз Арджилл, живший в изгнании в Голландии, в 1685 году высадился на западном побережье Шотландии и призвал под знамена членов своего клана. Его небольшая армия была вскоре разбита, сам маркиз оказался в плену, его привезли в Эдинбург и казнили.

Восстание под предводительством герцога Монмута также потерпело поражение. Его армия была полностью разбита при Седжмуре в 1685 году.

Монмута схватили и казнили, его сторонники подверглись варварскому обращению со стороны солдат королевской армии и судьи Джеффриза, разбиравшего дело повстанцев. В результате так называемого «кровавого судилища» более трехсот человек были казнены, а сотни людей отправлены в Вест-Индию на каторжные работы на плантациях.

Главной целью Якова было восстановление в Англии католицизма. В нарушении закона он назначил католиков на правительственные должности и на командные посты в Англии и пытался сформировать послушный ему парламент.

Королевское окружение предпочитало поддерживать Якова, поскольку наследницами трона являлись дочери его первой жены, воспитанные в протестантском духе. Но, когда было объявлено, что вторая его жена-католичка родила сына, ситуация изменилась.

Уважаемые люди Англии обратились к принцу Оранскому с просьбой прийти и освободить страну от тирании Якова.

Вильгельм, принц Оранский, был сыном старшей сестры Якова П. В ранней молодости ему пришлось взять на себя ответственность защиты свобод Голландии от французского вмешательства. На поле битвы и в залах советов Вильгельм проявил себя хладнокровным, дальновидным и решительным человеком. За несколько лет до этих событий он женился на своей кузине Марии, дочери Якова II.

В ответ на обращение Вильгельм начал неспешно и тщательно готовиться к экспедиции в Англию. Он отправился с крупными силами и после удачного морского путешествия 5 ноября 1688 года высадился в Торби.

Сразу же после этого Вильгельм маршем отправился на Эксетер. В начале к нему присоединились немногие, поскольку еще слишком живы были воспоминания о неудачном восстании Монмута, но затем мелкопоместное дворянство начало приходить под его знамена. На севере тоже стали образовываться вооруженные соединения и через некоторое время во всех частях страны имелись войска, верные Вильгельму.

Лорд Джон Черчилль и старшие армейские офицеры, которым Яков особенно доверял, тоже перешли к Вильгельму, и даже его родная дочь Анна вместе со своим мужем принцем Георгом Датским оставила монарха. Король, который уже дошел до Солсбери, был вынужден отступить в Лондон. Делались попытки прийти к соглашению с принцем Оранским, но одновременно Яков отослал королеву и своего маленького сына подальше от опасности. Затем он и сам попытался бежать, но был задержан и возвращен в Лондон.

Обеспечив себе поддержку всех партий, Вильгельм начал наступление, занял Лондон, а Яков вновь бежал. На этот раз задержать его не удалось. Был созван парламент Согласия. После долгих дискуссий трон был признан свободным, и Вильгельм с Марией получили приглашение занять престол.