Бутылка опустела. Мария с ворчанием швырнула ее в корзинку для бумаг, сбросила с ног туфли и растянулась на низкой софе. Комната слегка кружилась, все вокруг то расплывалось, то вновь обретало отчетливые контуры, и когда она закрыла глаза, то сразу же почувствовала тошноту. Но она продолжала лежать с закрытыми глазами и через несколько минут забылась тяжелым сном.

Мария не поняла, что ее разбудило, но была уверена, что сквозь сон услышала какой-то звук, потому что внезапно проснулась с онемевшими руками и ногами. Звуки роскошного голоса Паваротти еще наполняли комнату. Она лежала, не двигаясь и прислушиваясь. Ничего. И вдруг, когда она была готова задремать снова, звук повторился – почти над самой ее головой скрипнула половица.

Сна как не бывало, Мария даже сразу же протрезвела. В доме кто-то был! Она уверена! В каждом доме есть свои привычные скрипы и шорохи, а она провела в одиночестве в этом доме достаточно много времени, чтобы различать каждый из них. Мария поднялась с софы. Сердце ее учащенно билось. Она подошла к телефону и сняла трубку, чтобы позвонить в полицию, но остановилась. Ей не поверят. Этот проклятый Роберт Гаскойн подумает, что она опять что-то выдумывает или что ей померещилось. Может быть, и так. Сейчас в доме снова стояла тишина, даже Паваротти закончил свою последнюю арию. А если она вызовет полицейскую патрульную машину с сиреной, и полицейские ничего не обнаружат, она снова будет выглядеть круглой дурой.

Мария положила трубку на место и направилась к секретеру. Она отперла ключом маленький потайной ящик. Внутри лежала ее надежда – небольшой, но убойный пистолет с рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями. Много лет назад она привезла его из Италии, спрятав под нижним бельем. О его существовании не знал никто, даже Грег, тогда как она чувствовала себя в большей безопасности, зная, что у нее есть оружие. Ее толстая трясущаяся рука сжала маленькую рукоятку. Если кто-то забрался в дом, ему не поздоровится. В ее нынешнем настроении она была готова на что угодно.

Крадучись, она пересекла комнату и открыла дверь. В холле не было ни души, а входная дверь по-прежнему была плотно закрыта. Мария начала подниматься по лестнице. Ее босые ноги бесшумно переступали по толстому ковру.

На верхней лестничной площадке она остановилась, переводя дыхание. Из-под двери в бывшую комнату Грега пробивалась полоска света. Пальцы Марии стиснули пистолет. Она подошла к двери и распахнула ее. У нее перехватило дыхание: Грег!

Он стоял, склонившись над своим секретером, и рылся в ящиках. Услыхав ее голос, он вскинул испуганные глаза, и прядь волос упала ему на лоб. Потом на его порочном, но все еще красивом лице расплылась ленивая улыбка.

– Ну и ну! Вот так неожиданность, – произнес он насмешливо. – Я-то думал, что в это время ты видишь третий сон, дорогая.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она хрипло. Он извлек из ящика какой-то документ, сложил его и с вызывающим видом сунул в карман.

– Я здесь кое-что забыл. Если помнишь, я уезжал в спешке. Не беспокойся, я уже ухожу. Я нашел то, за чем приходил.

Он сделал шаг в ее сторону, и она угрожающе подняла пистолет.

– Стой, ни с места!

Грег онемел от удивления. На какое-то мгновение Мария испытала головокружительное чувство власти. Потом он рассмеялся.

– Что это за игрушка?

– Пистолет, – сказала она. – И это отнюдь не игрушка. Так что стой на месте, Грег, или, предупреждаю, я им воспользуюсь.

Он снова засмеялся, правда, немного нервным смехом.

– Да ведь ты не сумеешь. Ты пьяна, Мария.

– Я не пьяна. Не настолько пьяна, чтобы не застрелить тебя, если ты меня тронешь.

– Да я не собираюсь этого делать! Зачем бы, черт возьми, мне понадобилось тебя трогать?

– Ты и раньше пытался убить меня, – сказала она вызывающе. – Не отрицай.

– Ну, сейчас я тебя убивать не собираюсь. Во-первых, потому, что все деньги, которые мне были нужны, находятся в полной сохранности на счету в одном южноамериканском банке, а во-вторых, я не делаю грязную работу своими руками. Ради Бога, дай мне пройти. Не можешь же ты держать меня здесь целую ночь.

Грег снова двинулся к ней и снова она вскинула пистолет, целясь ему прямо в грудь. Он видел, как дрожат ее руки. В таком состоянии она могла сделать что угодно.

– Ну хорошо, хорошо, – сказал он примирительно. – Что ты от меня хочешь?

Тяжело дыша, Мария глядела прямо ему в лицо. Что она хотела? Она и сама как следует не знала. Она больше не хотела его – в этом, по крайней мере, она была уверена, хотя при виде Грега что-то странно шевельнулось в ее сердце. «О Грег, Грег, мы с тобой могли бы быть так счастливы…»

– Где ты пропадал? – спросила она.

На его щеке дрогнул мускул. Ей показалось, что он над ней смеется.

– Да так, то там, то здесь. В Дарвине, если тебе хочется знать. Я прилетел оттуда сегодня вечером. Я уже сказал тебе, что мне понадобились кое-какие документы.

– Она тоже здесь? – с усилием произнесла Мария.

– Кто?

Мария помедлила. «Пола» – чуть не сказала она. Но это, конечно, была не Пола. О Поле не было ни слуху, ни духу вот уже более двадцати лет. Но полицейские, приходившие сюда, расспрашивали о ней, о ней наводил справки и тот красивый молодой человек из страховой компании и девушка, сказавшая, что она… дочь Полы? Мария с трудом соображала. Она больше не могла связывать события.

– Что ты с ней сделал? – спросила она.

– С кем? – Он был несколько озадачен, но ей показалось, что он просто увиливает от ответа.

– С Полой. С Полой Варной.

– С Полой?

– Да. Все хотят это знать, и я тоже. Я хочу знать.

– Побойся Бога, Мария, все это было больше двадцати лет назад.

– Мне все равно. Я хочу знать. Ты обязан мне рассказать, – она угрожающе повела нацеленным на него пистолетом. – Не забудь, что я тоже участница тех событий. Это я подобрала и увезла тебя после того, как ты взорвал свою яхту. Неужели ты забыл? А теперь я хочу получить ответы на все вопросы, которые я всегда боялась тебе задать. Пола Варна – эта потаскуха – была с тобой на яхте, когда ты снялся с якоря. Все так говорили. Но когда я тебя подобрала, ее с тобой не было – уж ей бы не поздоровилось, если бы она была там! – и ты никогда больше не упоминал о ней. Неужели ты считал меня такой глупой и думал, что я не прочитаю об этом в газетах? Так вот, я прочитала обо всем. А теперь хочу знать от тебя самого – была ли я пособницей убийцы?

Последовала долгая пауза. Прошло столько лет, а она никогда не спрашивала об этом, думал Грег. Почему она интересуется этим сейчас? Он перевел взгляд с ее раскрасневшегося толстого лица на пистолет, дрожавший в ее руке. Как же он рисковал, придя сюда! Но ему до зарезу были нужны эти документы – без них он не смог бы уехать в Штаты. Грег рассчитывал, что сможет войти и выйти незаметно, воспользовавшись своим ключом, так что Мария ничего не узнает. Он предполагал, что к этому времени она уже забудется пьяным сном. Ну, нечего делать. Ему и раньше удавалось выкручиваться из опасных ситуаций, может быть, удастся и теперь. Он все еще имел над ней власть. Ведь она безумно его любила. Такое не проходит бесследно. Но ему все-таки не нравилось, как она на него смотрит.

– Ну? – повторила она. – Так была ли я пособницей убийцы, Грег?

Он нарочито равнодушно пожал плечами.

– Откуда, черт возьми, мне знать?

– Она отплыла на яхте вместе с тобой. Что с ней случилось потом? Ты ее убил?

Он медлил с ответом. По правде говоря, теперь можно было бы и рассказать все Марии. Кто поверит ей, опустившейся пьянице? К тому же он скоро будет в Штатах, начнет там новую жизнь с Ванессой. Она уже улетела, а он собирается вскоре присоединиться к ней. Грег поехал бы вместе с Ванессой – даже билет у него был, – но ему нужны были кое-какие документы, которые он позабыл взять, уезжая в спешке из Сиднея, и он, будучи, как всегда, уверенным, что сможет обойти всякого, кто осмелится перейти ему дорогу, решил вернуться за бумагами.

Грег Мартин был тщеславен и непомерно гордился своей изворотливостью. Двадцать лет назад он оказался на грани бесчестья и разорения, но умудрился превратить поражение в победу. Пола Варна чуть было не провалила его тщательно продуманный план своими глупыми угрозами, но он проявил незаурядное самообладание и сумел от нее отделаться. За все эти годы он еще ни разу никому не рассказывал об этом, и теперь у него возникло непреодолимое желание похвастать своей сообразительностью. «Какой от этого вред? – спрашивал он сам себя. – Никакого. Все это было так давно».

– Убери пистолет и я расскажу, – сказал он. – Я не собираюсь говорить под дулом пистолета, даже такого изящного.

Мария настороженно обвела его тусклыми глазами, опасаясь какой-нибудь выходки. Потом опустила пистолет и сунула его в карман, не разжимая пальцев.

– Давай, – бросила она ему, – рассказывай.

Он с демонстративным безразличием отошел от секретера.

– Я не убивал Полу. Я уже говорил тебе, Мария, что не люблю сам делать грязную работу.

– Так что же с ней случилось?

– В последний раз я ее видел, когда она находилась в шлюпке, которую уносило в Средиземное море. У Эоловых островов тогда море разбушевалось, а шлюпка была такая крошечная. Конечно, всякое могло случиться… – Он улыбнулся гнусной улыбкой, в которой сквозили одновременно и садистское удовлетворение, и самолюбование.

– Как она оказалась в шлюпке? – спросила Мария, уже догадываясь, каков будет ответ.

– Разумеется, это я ее туда посадил – соврал, что в двигателе какие-то неполадки и что следует покинуть яхту. Сказал, что сойду вслед за ней. А вместо этого включил двигатель и на полной скорости направился к материку, где сошел на берег, заложил взрывчатку и с помощью автоматического управления отправил яхту назад в море. Чистая работа, не правда ли?

Подбери кто-нибудь Полу, она подтвердила бы, что на яхте были неполадки и что я предупредил о возможности взрыва, когда высаживал ее в шлюпку: Ну а если бы ее никто не подобрал, что же, любому было бы ясно, что мы оба погибли при взрыве яхты.