– Бедняжка Изабелла. – Она посмотрела на белый диск солнца. – Надеюсь, ребенок скоро родится.

Прошло еще три дня до того, как у Изабеллы снова возобновились схватки, а Роберта все не было.

Сидя с дочерью, держа ее руку в душной спальне, Элейн увидела, как вошла одна из служанок Изабеллы;

– Роды все не начинаются? – Элейн понизила голос, и Изабелла цепко схватила ее руку.

– Нет, миледи. – Женщина обмакнула тряпку в холодную воду и аккуратно вытерла лицо Изабеллы.

– Мама! – Голова Изабеллы перекатывалась из стороны в сторону на горячей подушке. – Где он?

– Он скоро приедет, дорогая. – Элейн взяла тряпку из рук служанки и жестом отослала ее.

– Не беспокойся. Думай только о том, как сберечь силы.

– Знаешь, он любит другую. – Изабелла закрыла глаза и заскрипела зубами при новом приступе боли.

Элейн недоверчиво и удивленно уставилась на нее. На мгновение показалось, что воздух в комнате закипит, затем все снова успокоилось.

– Я уверена, что это неправда, – мягко сказала Элейн.

– Правда. Может быть, он и сейчас с ней. Она молода и красива. Я слышала, один из конюхов говорил об этом. Он бы женился на ней, если б мог, если бы он не был помолвлен со мной так долго.

– Не верю этому! – Элейн снова вытерла лицо дочери. – Роберт боготворит тебя. Ты бы видела, как он смотрит на тебя.

– В его взгляде есть чувство вины. – Боль подступила снова, и Изабелла почувствовала, как выступили слезы.

– Нет, нет, я не хочу этому верить. – Элейн положила руку на простыню, закрывающую напряженный живот дочери; она чувствовала боль, как будто это было ее тело. – Он любит тебя, и, если только человеку это под силу, он приедет.

– Разве ты не можешь это узнать? Разве ты не увидишь это в огне? – Голос Изабеллы сорвался на крик. – Посмотри, мама, пожалуйста. Узнай, где он.

Две повитухи, сплетничавшие рядом, пристально посмотрели друг на друга, и одна из них перекрестилась.

Несмотря на то, что день был жаркий, в камине полыхал огонь. Одна из повитух время от времени бросала туда сухие лепестки роз и кориандр; она делала это так часто, что комната наполнилась густым, богатым ароматом. Элейн бессознательно подошла к огню и почувствовала жар на своем лице; сзади, на ее шее под вуалью, выступила испарина. Изабелла снова застонала на кровати.

Элейн поджала губы и уставилась в глубину пламени, ощущая жар глазами, желая, чтобы пришли видения. Видения, которые твердо убедят ее в том, что с Изабеллой все будет хорошо и у нее родится мальчик, но Элейн ничего не видела. Ничего, кроме красного жара от горящего дерева. И вдруг она увидела что-то; это была тень от жара, не более. Она склонилась вперед: это было знамя, вне всяких сомнений. Оно развевалось на ветру – красное с золотым, знамя короля.

– Миледи…

Только то, что ее подхватили за локоть, спасло ее от падения в огонь. Потрясенная, она увидела служанку, стоящую возле нее; она держала Элейн за руку и испуганно смотрела на нее.

– Я думала, вы упадете, миледи. – Женщина виновато отдернула руку.

– Спасибо, – с трудом собралась Элейн. – На мгновение у меня закружилась голова от жары. Как она? – Элейн повернулась к кровати Изабеллы.

– Все идет хорошо, – улыбнулась одна из повивальных, – думаю, к рассвету она родит.

К рассвету приехал Роберт, устало спрыгнув с лошади, он стремглав побежал наверх, в спальню. Его пустили лишь на мгновение, чтобы прикоснуться к руке жены и поцеловать ее в лоб, после чего выдворили из комнаты. Рожать было женским делом. Для мужчины здесь места не было – разве что для священника.

Повитухи изучали Изабеллу наметанным глазом. Она была сильной, но уже устала и была стара для первого ребенка. Плод лежал неправильно, иначе все бы давно закончилось. Качая головами, повивальные бабки снова склонились над ее кроватью.

Появление мужа и прикосновение его руки сделало для Изабеллы больше, чем все их травы и зелья, с которыми они суетились над ней два дня. Изабелла дотянулась до руки Элейн.

– Он вернулся.

Ребенок родился четыре часа спустя. Это была девочка. Элейн ошиблась.

– Нет, это невозможно. Должен был быть мальчик. – Элейн подняла голову, взяв ребенка, завернутого в окровавленную простыню.

– Ну, если это мальчик, то у него отсутствует что-то очень важное, миледи. – Одна из женщин взяла ребенка, похлопала и начала обмывать и вытирать его. – Принцем это дитя не станет.

Все в замке знали о предсказании Элейн.

– Нет. – Она покачала головой, все еще не веря. Элейн подошла к кровати дочери и взяла ее руку, но та уже спала тяжелым глубоким сном.

– Скажите обо всем лорду Каррику, миледи. – Женщина злорадно улыбнулась. – Он ведь так ждал сына.

VI

Роберт спал; его голова покоилась на столе, рядом с перевернутым кубком. Какую-то минуту она не хотела его будить, зная, что в зале пошли пересуды, полные сожаления к молодому лорду Каррику.

Как будто почувствовав ее присутствие, он поднял голову – то был инстинкт солдата, всегда готового к бою. Элейн глубоко вздохнула.

– У тебя родилась дочь.

Если на его лице и было разочарование, оно улетучилось так же быстро, как появилось.

– Как Изабелла? Она в порядке?

Элейн кивнула, почувствовав прилив нежности к зятю. Он беспокоился об Изабелле. Конечно, он любит ее.

– С ней все будет в порядке, просто она очень устала. Ты повидаешься с ней позже. – Они оба понимали, что не было нужды бежать наверх и смотреть на ребенка – дочь могла подождать.

– Мне очень жаль, – она склонила голову, пораженная. – Я была так уверена, что твой сын будет продолжателем королевского рода.

Роберт улыбнулся.

– Я сам продолжатель королевского рода. – Он устало поднялся. – Не вините себя. Я готов ждать, пока свершится судьба. У нас будут еще дети.

– Надеюсь, – грустно сказала она.

Он нахмурился.

– Что-то не так?..

– Нет! Нет! – Волна тяжелой печали прошла так же быстро, как нахлынула. – Нет, я просто очень устала, и все. Прости меня, Роберт, я пойду отдохну. Я уже слишком стара, чтобы не спать всю ночь. – Она улыбнулась ему. – С Изабеллой все хорошо, и с ребенком тоже. Как ты назовешь ее?

– Марджори. В честь моей матери.

– Да хранит тебя Господь, мой дорогой. – На секунду она коснулась рукой его щеки, а затем пошла в свою спальню.

VII

На следующий вечер Роберт и Элейн ужинали одни за высоким столом. Отца Гиллеспи куда-то вызвали, управляющие объезжали поместья Гариока, прислуга Элейн ужинала в дальнем углу стола, а Мэри и Кирсти были с Изабеллой. Первый раз Элейн и Роберту представилась возможность поговорить наедине.

– У тебя есть новости о том, что происходит на юге? – Весь день ей хотелось поговорить о войне и Дональде.

Роберт кивнул, отхлебнув вина.

– Гратни сейчас у короля Эдварда; он подал ему прошение об освобождении Дональда. Всех знатных пленников отправили на юг. В Честер или в Тауэр. – Он заметил, что его слова испугали ее. – Не волнуйтесь, с ним будет все в порядке. С пленными хорошо обращаются. Меня беспокоит другое: что теперь Эдвард будет делать с Шотландией, когда наш благороднейший король Джон отрекся, как последний дурак. – Его речь была полна презрения к человеку, который после разгрома попал в плен и лишился короны.

– Ты, как и я, ждешь самого худшего от нашего скверного соседа. – Элейн склонилась вперед, поставив локти на стол. – Когда ты начнешь действовать, Роберт? Страна ждет, когда власть перейдет к вам.

За год до этого, в Прощеное воскресенье, 31 марта, ее старый друг и племянник Роберт Брюс, лорд Аннандейл, умер, завещав корону молодому Роберту. Потеря этого человека была невосполнимой утратой для Элейн, как и для всех последователей Брюсов.

Роберт ответил не сразу.

– А что я могу сделать? Мой отец не будет сражаться, хотя наследник и первый претендент на трон все еще он, а не я. Как бы дед ни хотел этого, он не мог вот так просто сбросить со счетов отца, и я боюсь, что должен буду ждать. Я не поддержу ни Джона Баллиоля, ни Коминов, а пока буду ждать. И поскольку мир для меня разделился на черное и белое, я буду создавать видимость того, что поддерживаю Эдварда. До поры. – Он усмехнулся. – Мы-то с вами знаем, что это такое.

– Будь осторожен. – Она улыбнулась: на нее, как всегда, действовало очарование юноши. – Ты ведешь опасную игру.

– Я знаю. – Он дотянулся до вина и наполнил ей кубок. – Мой дедушка любил это, и я тоже люблю. Я буду играть и рисковать, но я выиграю. Пусть это даже займет много времени, но я получу главный приз.

– Я тебе верю. – Она заколебалась, затем повернулась к нему снова. – Скажи мне, Роберт, раз уж мы так откровенны друг с другом и вместе пьем вино. Ты изменяешь моей дочери? – Задав вопрос, она изучала его профиль, почувствовав внезапное напряжение.

Тишина длилась слишком долго.

– Я люблю свою жену. И я верен ей, как подобает мужу и рыцарю.

– А если бы ты не был мужем и рыцарем? Что тогда?

– Ничего. Эта леди тоже замужем.

– Ясно. – Элейн лениво посмотрела на кусок хлеба, лежавший перед маленьким ножом с костяной рукояткой, подавив свой гнев и разочарование в Роберте. – Спасибо за то, что был откровенен со мной. Ты без памяти влюблен в эту леди?

– Нет. – Он осушил свой кубок и покачал головой. – Нет, я знаю, что это безумие. Она приносит беду, только беду всем, кто с ней рядом. Даже когда я рядом с ней… – Тут он осекся.

– А эта женщина знает о твоих чувствах? – не отступала Элейн.

Он кивнул.

– Но ты никогда не изменишь Изабелле. – Это был скорее приказ, чем вопрос.

Он покачат головой.

– Я люблю Изабеллу и никогда не причиню ей боль, никогда. – Вдруг он нахмурился. – Но это же не Изабелла вам сказала?

– Как бы ты ни прятал свои чувства, твои слуги все заметили. А ты думал, что они будут держать твой секрет в тайне? – Ее голос был хриплым.