Барбара Эрскин - Дитя Феникса. Часть 2

Окунувшись в темноту кузницы, он нагнулся и разбудил жену.

– Собирай детей! Поторапливайся, мы уходим!

– Что такое? Что случилось? – Она сидела сонная, в открытую дверь ей был виден занимающийся все ярче огонь.

– Что такое, Хол? Что случилось?

– На замок напали, но мы спасемся. Быстрее, иди за мной.

Он подхватил сонного мальчугана и метнулся к двери.

Когда он пересекал двор, послышался набат, раздались сердитые крики стражи. Кто-то бежал наперерез ему с ведрами в руках; он видел, как люди напрасно поливали водой сухую солому.

С ребенком на руках он проворно продвигался к главным воротам. Он чувствовал теперь запах дыма, слышал, как с громким треском загорелись зерно и корм для скотины. Шум нарастал, превращаясь в непрерывный рев.

Рядом возник силуэт мужчины: это был стражник из охраны башни над воротами. Он пробежал так близко, что Хол мог протянуть руку и дотронуться до него, он исчез в дыму, который вырывался из-за двойных дверей большого зала. Ворота остались без охраны.

Хол злобно улыбнулся. Поставив ребенка на ноги, он пошел вдоль стены на ощупь к узкой лестнице, которая вела в специальное помещение. В нем находился механизм, который поднимал решетку. Обычно требовалось несколько мужчин, чтобы привести его в движение. Отчаяние придало кузнецу силы. Поплевав на свои здоровенные ладони, он уперся в перекладину и начал толкать ее, чувствуя, как напряглись все мускулы. Довольно долго ничего не происходило; затем слегка поддался блок, который приводил в движение тяжелые противовесы на потолке. Пот заливал лицо кузнеца. Он закрыл глаза и стал толкать сильнее. Он слышал, как внизу хныкал ребенок и испуганный голос жены утешал его. Этот звук придал ему сил. Еще один нечеловеческий толчок – и лебедка начала вращаться. Снаружи стала подниматься решетка.

Стараясь не задеть острия, он поднырнул под нее и па ощупь нашел дверь с засовами. Стиснув зубы, он сдвинул первый из трех, засов застрял. Кузнец потянул сильнее, и тот наконец поддался и упал на землю. Со вторым и третьим было проще. Ухватившись за тяжелую ручку, он открыл дверь. За ней преграждала путь темная громада поднятого моста. Он слышал, как заплакал Нед; его тоненький голосок эхом отдавался в проеме ворот. Хол бросился к колесу, которое приводило мост в движение: так и есть, оно заперто клином. Нужен был какой-нибудь предмет, чтобы выбить клин и освободить механизм. В отчаянии он оглянулся вокруг – ничего подходящего не было.

Сзади уже стоял оглушающий грохот; часть крыши над главным залом обвалилась. Пламя взметнулось в ночное небо, заплясало и дьявольски взревело. На мгновение он остановился, оглянулся и застыл, пораженный тем, что он наделал. Вдруг его глаза заметили блики пламени на железе, и он увидел на стене около двери подставку для секир. Схватив одну из них, он размахнулся изо всех сил и одним ударом вышиб клин. С грохотом и скрежетом мост стал опускаться. Враг перебрасывал первые лестницы через беззащитные стены.

Принц Эдвард, со сложенными на груди руками, наблюдал из шатра за пламенем над зубчатыми стенами. Пожар только что заметили, но уже отлично обученные воины колоннами ринулись вперед, чтобы воспользоваться случаем и подобраться к башням замка. Лестницы были подняты, и люди спешно взбирались по ним. Сопротивления не было. Он отчетливо видел англичан на стенах замка, когда мост стал опускаться.

Едва скрывая восторг, он повернулся к стоящему рядом сэру Джону.

– Итак, на вашу наживку клюнули!

Они одновременно увидели появившуюся на мосту фигуру мужчины с ребенком на руках.

– Я полагаю, это ваш человек, сэр Джон, спешит получить награду.

Элейн почти час вглядывалась в пламя. Едкий запах трав висел в воздухе. Видения посетили ее: она видела Роберта в короне; рядом был его сын. Она увидела Марджори уже взрослой женщиной, та держала на руках своего ребенка. Элейн заплакала от радости. Но вот картины стали другими. Она увидела кровь, услышала скрежет стали. В углях ей явились решетки, за ними череда лиц, руки, протянутые в мольбе о спасении, и она почувствовала нарастающий холод смерти. Она снова заплакала.

Беток ходила по комнате на цыпочках. Не говоря ни слова, она набросила шаль на плечи старой женщины. Элейн не заметила этого. Опять явились лица из прошлого: ее отец и мать, Эинион с развевающимися на ветру волосами; Джон Честер, и Роберт де Куинси, и Малкольм. И дети. Дети, которые умерли. Хавиза, молодая женщина с двумя детьми, Колбан с сыном, Макдафф, близнецы, Изабелла. Слезы струились по щекам Элейн; она протянула руки к тлеющим углям. Оттуда улыбался Дональд – снова молодой и красивый. Он указывал куда-то вперед.

Она выпрямилась, с ее плеч упала шаль. Она прошептала:

– Дональд, подожди меня. Ты был прав. Мы снова встретимся…

Вокруг нее метались тени. Аромат трав заполнял комнату, и Беток, терпеливо сидящая в углу, почувствовала, что у нее кружится голова… Она закашлялась. Топот снаружи заставил ее подняться еще до того, как раздались удары колокола. Дверь распахнулась; Элейн, погруженная в свои видения, не почувствовала, как Найджел схватил ее за руку.

– Быстрее! Ради Христа! Наше единственное спасение – пробраться в Сторожевую башню. Нас предали! Помоги ей, Беток. – Он пытался поднять Элейн на ноги.

– Предали? – Ее взгляд по-прежнему был далеко. Вдруг все завертелось у нее перед глазами, и она оперлась на руку молодого мужчины.

– Предали, – мрачно повторил он. – Наш единственный шанс – удержать башню.

– Но Роберт идет сюда; с ним – победа. Он будет королем…

– Я уверен, что так и будет, но нам надо продержаться в башне до его прихода.

Найджел помогал ей спускаться по крутой лестнице и подгонял ее к выходу.

Они остановились в клубах дыма, уставившись на необъятное пламя, охватившее большой зал замка.

– Пресвятая Дева! – Элейн охватил ужас. Искры неслись к крыше часовни, она и несколько других построек уже были охвачены огнем. Жар наполнил помещение, дым клубился в дрожащем воздухе.

Перед ними возникла фигура с мечом в руке, на плечах был плащ с английскими леопардами. С яростным криком Найджел выхватил свой меч, стараясь прикрыть собой Элейн. Она замерла. Рядом появились вооруженные люди, потом еще. Подавшись в сторону от мечей, она пыталась разглядеть хоть что-то сквозь клубы дыма. Рядом с ней материализовалась высокая фигура, в которой она узнала сэра Джона Эпплби.

Опуская свой меч, он поклонился ей.

– Это бесполезно. У меня тысяча людей в замке, я пришел принять вашу сдачу, графиня Map.

Она собралась с силами, в голове у нее прояснилось.

– Сдачи не будет. Я удержу Килдрамми для моего короля и моего сына, графа. – Ее голос гордо разносился над звуками боя.

– Увы, миледи, но вы проиграли.

Он посмотрел вокруг. Осмотревшись тоже, Элейн заметила, как отступает Найджел. Он был без меча, с трех сторон его окружали противники, приставив мечи к его горлу. Все больше и больше англичан заполняло двор замка; обрушилась крыша кузницы, и столбы искр взметнулись к небу.

– Это поражение, миледи. Прикажите своим людям прекратить сопротивление, – призвал сэр Джон.

– Никогда!

Она отступила к часовне. Она видела, как волокли Найджела со связанными за спиной руками. Позади старый сэр Алан бросил меч. Кто-то пробежал с ребенком на руках. Элейн услышала тонкий крик, и сердце ее содрогнулось.

– Дональд! Пресвятая Дева, где мой внук?

– Граф Map – мой пленник, – вдруг совсем рядом раздался голос ее кузена Эдварда, – так же, как и вы. Мой отец будет счастлив увидеть вас наконец в цепях. – Он громко рассмеялся и с какой-то глумливой галантностью произнес: – Извольте пройти сюда. Часовня в огне, вам здесь нечего делать.

Жар от горящей соломы все нарастал.

Элейн тряхнула головой и оглянулась вокруг. Она была одна. Беток исчезла – ее уволокли солдаты, малышка Элли с няней тоже пропали, наверное, их, как и Дональда, переправили в лагерь принца, где под усиленной охраной собрали всех пленников.

Элейн повернулась.

– Кто предал нас? Кто?

– Ваш кузнец. Его соблазнило английское золото. – Эдвард расплылся в улыбке. – И он получил свою награду. Я не люблю предателей. Он предал вас, но он так же легко мог бы предать и меня, – добавил он, почти не раздумывая.

– Так вы убили его? – Элейн поймала себя на мысли, что смотрит ему в лицо почти с любопытством.

– О да, мы убили его и его отродье. Мы придумали для него нечто особенное. То самое золото, которое он так жаждал получить, расплавили и залили ему в глотку. Подходяще для кузнеца, не так ли?

Элейн вздрогнула.

– А что же вы припасли для меня? Что-нибудь столь же необычное?

– Вы по-прежнему желаете быть на главных ролях, леди Map? – Он рассмеялся. – Вам представится такая возможность. Как я понимаю, отец собирается посадить вас в клетку и держать в Тауэре, чтобы народ мог разглядывать до конца ваших дней. Дочь Ливелина, мужеубийца, дерзкая ведьма, теща так называемого короля Шотландии. – Он сложил руки. – Ваши цепи заждались вас.

Пляшущие языки пламени освещали его лицо. Крыша над ними скрипнула, и поток искр посыпался дождем. Эдвард вздрогнул, стряхнул с плаща тлеющий пепел.

Элейн собрала все силы. Ее страх и отвращение сменились жгучей яростью. Она взглянула ему в глаза.

– Вы бы посадили меня в клетку, как зверя? Как вы поступили, по рассказам, с моим племянником Оуэйном? Никогда. Передайте моему родственнику, своему отцу, что я отвергаю его приглашение. Я не поеду в Англию. Я никуда с вами не поеду.

Всего в нескольких шагах была распахнутая дверь часовни. Внутри нее было темно. Снова раздался скрип наверху, охваченная пламенем балка упала перед алтарем. Она осветила помещение изнутри, и перед алтарем, на фоне трехстворчатого окна, Элейн увидела силуэт мужчины. Он улыбался. И сердце ее забилось сильнее.