— Мне сказать английскому месье, что мистер Комин занят? — почтительно спросил хозяин многострадальной гостиницы.

— Ведите его сюда! — приказал сэр Руперт. — Что вы вылупились на меня как на восьмое чудо света, тупица! Тащите сюда своего Хаммонда!

— Да-да, проводите его, — чуть более любезно повторил Видал. Он продолжал в упор смотреть на мистера Комина, но в его взгляде теперь не осталось и следа недавней ярости. — Боже милостивый, Комин, вы представляете, как близко от смерти находились? — дружелюбно спросил он.

Мистер Комин весело улыбнулся.

— Вполне, милорд. Теперь, когда опасность миновала, я могу сказать, что всему виной естественная ярость влюбленного человека.

— Очень любезно с вашей стороны, — его светлость печально улыбнулся. — Должен признаться, что мои руки и в самом деле слишком быстро тянутся к оружию. — Он повернулся, ибо дверь опять отворилась и в комнату вошел господин в черном одеянии, голову пришельца венчал парик немыслимых размеров.

— Я пришел сюда против своего желания по просьбе мистера… э-э… Комина, — начал господин в черном облачении.

— Но в ваших услугах нуждаюсь я, сэр, — надменно произнес его светлость. — Мое имя Аластер. Вы, как я полагаю, совершаете турне с вашим подопечным, лордом Эдвардом Крю?

— Да, сэр, но я не могу понять, зачем я вам понадобился.

Лицо лорда Руперта внезапно просветлело. Он хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Клянусь святым Петром, я догадался! Этот человек священник, и именно поэтому вы все помчались в Дижон! Боже, это ясно как день!

Мистер Хаммонд неприязненно взглянул на милорда.

— Вы в лучшем положении, чем я, друг мой.

— Ну что вы! — счастливо рассмеялся сэр Руперт. — Моя фамилия Аластер.

Его преподобие напыжился.

— Сударь, если это шутка, то меня она отнюдь не развеселила. Если вы вызвали священника, мистер Комин, лишь для того, чтобы грубо пошутить…

Леони поднялась со своего места и подошла к нему.

— Не надо гневаться, месье, — сказал она, очаровательно улыбнувшись. — Никто не собирается над вами подшучивать, уверяю вас. Не угодно ли сесть?

Мистер Хаммонд слегка оттаял.

— Благодарю вас, сударыня. Могу ли я узнать, с кем имею честь говорить?

— Ее имя тоже Аластер, — фамильярно ответил Руперт, которым внезапно овладело бесшабашное настроение.

Мистеру Комину пришлось вмешаться, поскольку священник снова обиженно надулся.

— Разрешите мне, милорд! Позвольте представить вас герцогине Эйвон, сударь. А также сыну ее милости, милорду Видалу, и деверю ее милости, лорду Руперту Аластеру.

Мистер Хаммонд содрогнулся и в ужасе уставился на маркиза.

— Правильно ли я понял, что передо мной не кто иной, как маркиз Видал, который… Сударь, если бы я знал, вам бы не удалось затащить меня в эту гостиницу никакими силами!

Маркиз вздернул брови.

— Почтеннейший, — заметил его светлость, — вас пригласили не читать мораль, а совершить обряд бракосочетания с некоей дамой, которая также пребывает в этой гостинице.

Леони в ужасе воскликнула:

— Это же немыслимо, Доминик! Ты сам сказал, что она замужем за месье Комином!

— Я так считал, мадам, но выяснилось, что произошла досадная ошибка.

— Сударь, — гневно произнес мистер Хаммонд, — я не стану совершать обряд бракосочетания!

Сэр Руперт через монокль посмотрел на его преподобие.

— Кто это такой? — высокомерно спросил милорд. — Что-то он мне не нравится, черт меня подери!

— Доминик, — Леони предприняла еще одну попытку уговорить Видала, — я не могу говорить с тобой здесь, при всех. Ты утверждаешь, что собираешься жениться на этой девушке, но мне кажется, в этом нет никакой необходимости, поскольку сначала она убежала с тобой, а затем с месье Комином. Теперь мне ясно — эта особа ничем не отличается от мамаши и сестрицы, с которыми я имела счастье познакомиться.

Видал стиснул ее руки.

— Матушка, как только вы ее увидите, то поймете, что она ничуть не похожа на них. И я на ней женюсь. — Он подвел герцогиню к окну и тихо напомнил: — Ma chère, вы же сами советовали мне влюбиться, разве нет?

— Но не в безнравственную особу, — всхлипнула Леони.

— Она вам понравится, — убежденно сказал Видал. — Ей-Богу, матушка, она вас очарует! Мери прострелила мне руку!

— Voyons, ты думаешь это именно то, что должно мне понравиться? — с негодованием спросила Леони.

— Вы на ее месте поступили бы точно так же. — Видал замолчал, глядя в окно. Герцогиня с беспокойством смотрела на сына. После паузы его светлость продолжал: — Мадам, я ее люблю… Если только мне удастся убедить Мери выйти за меня…

— Что такое? Убедить ее! Это же нелепо, mon enfant.

Видал криво улыбнулся.

— И тем не менее это так. Мери убежала с Комином, только чтобы не выходить замуж за меня.

— Где она?

— У себя в спальне. Тут случилось некое происшествие. Когда мы сражались с Комином, она бросилась между нами, и моя шпага царапнула Мери.

— О, mon Dieu! — воскликнула Леони, заломив руки. — Мало того, что ты ее похитил! Так ты еще и ранил бедняжку! Ты неисправим, Доминик!

— Вы встретитесь с ней, матушка?

— Встречусь, но я ничего не обещаю. Доминик, ты подумал о Монсеньоре? Он никогда, никогда не разрешит!

— Он не сможет этому помешать, мадам. Если моя женитьба приведет к отчуждению между нами, мне будет очень жаль, но я не отступлю. — Видал сжал руку матери. — Пойдемте к ней, ma chère. — Он повернулся к остальной компании. — Комин, поскольку вам известно, где комната мисс Чаллонер, не будете ли вы так добры проводить туда мою мать?

Мистер Комин, который вел серьезный разговор с мистером Хаммондом, поклонился.

— Я был бы счастлив, сударь.

Тут раздался голос Руперта:

— Постой, Леони, куда это ты собралась? Сначала скажи, мы остаемся здесь на ночь или нет?

— Пока не знаю. Сперва я должна познакомиться с мадемуазель Чаллонер.

Она вышла из гостиной в сопровождении мистера Комина, а его светлость сэр Руперт мрачно покачал головой.

— Так не пойдет, Доминик. Ты можешь уговорить мать, но, если ты полагаешь, что твой отец останется безучастным к безумным выходкам родного дитяти, ты плохо его знаешь. Боже, как мне хотелось бы не принимать участия в этой утомительной истории! — Тут до милорда дошло, что племянник все еще без камзола и сапог. — Ради Бога, мой мальчик, оденься! — взмолился Руперт.

Видал рассмеялся и принялся натягивать сапоги. Дядюшка с неподдельным интересом уставился на роскошную обувь племянника.

— Это Хаспенер тебе шил, Видал?

— Боже, конечно, нет! — презрительно ответил маркиз. — А вы все еще пользуетесь услугами этого прощелыги? Эти сапоги от Мартина.

— От Мартина? Я как раз собираюсь заказать у него пару. Мне не нравятся твои камзолы, шляпы твои слишком щегольские для человека моих лет, в твоих жилетах нет изюминки, но одно преимущество я готов признать: твои сапоги лучшие в Лондоне. Что твои слуги делают с ними? Я использовал ваксу, приготовленную на основе шампанского, но эффект получился не столь впечатляющим, как можно было ожидать.

С нескрываемым раздражением его перебил мистер Хаммонд:

— Сударь, неужели сейчас самое подходящее время для обсуждения каких-то там сапог? Лорд Видал, мистер Комин был столь любезен и подробно изложил мне обстоятельства этой прискорбной истории.

— Вот как? — рассеянно спросил маркиз, озираясь в поисках камзола.

— Комин — чертовски красноречивый малый, — кивнул лорд Руперт. — Знаешь, Видал, я не хочу вмешиваться, но тебе нельзя жениться на этой девице. Пора задуматься о чести нашего имени и, что гораздо важнее, о Джастине.

Мистер Хаммонд метнул на сэра Руперта осуждающий взгляд.

— Милорд, рассказ мистера Комина привел меня в совершеннейший ужас, я испытываю неодолимое отвращение к недостойному поведению вашей светлости. Всем сердцем я хотел бы, сударь, не принимать участия в этом святотатстве. Если я и смягчился, то вовсе не из желания оказать любезность тому, чей образ жизни мне отвратителен, а из сострадания к несчастной девушке, чье доброе имя вы запятнали.

Лорд Руперт оставил в покое свой монокль.

— Черт меня побери, Видал, на твоем месте я ни за что бы не согласился, чтобы меня венчал этот тип. Впрочем, я тебе вообще не советую жениться, ибо это крайне нелепое желание.

Видал пожал плечами.

— Дорогой дядюшка, неужто вы думаете, меня интересует мнение этого святоши? От него требуется лишь одно — он должен поженить нас с Мери, и дело с концом.

— Ну, не знаю, — возразил его светлость. — Хорошенькое дело, если какой-то премерзкий тип в сутане станет гундосить у тебя под ухом. Во времена моего отца — ты его, к счастью, не знал, мой мальчик, вспыльчив родитель был невероятно — ну так вот, если бы священник в его присутствии посмел сказать что-то осуждающее, да еще с кафедры, он не задумываясь запустил бы в него табакеркой или чем-нибудь потяжелее… Что там стряслось?

В комнату ворвалась герцогиня.

— Ее там нет, mon fils! — объявила она с нескрываемой радостью.

— Что? — Видал вздрогнул. — Как нет?!

— Девушки в гостинице нет. Где она, я не знаю. И никто не знает.

Видал, едва не сбив Леони с ног, выскочил из гостиной. Герцогиня вздохнула и посмотрела на Руперта.

— Честно говоря, я испытываю неслыханное облегчение от того, что эта странная девушка исчезла, — призналась она. — Но почему она то и дело убегает? Нелегко понять эту загадочную особу.

Мисс Марлинг, все это время молча сидевшая у камина, решила наконец подать голос.

— Вы не хотите, чтобы Видал женился на Мери, тетя Леони, но на самом деле она просто создана для него. Мери его любит.