— Вы не понимаете, мэм, — плаксиво пролепетала миссис Чаллонер.

— В том-то все и дело, мадам, я действительно ничего не понимаю. Вы говорите, что мой сын похитил вашу дочь. Eh bien[45], я спрашиваю вас, как подобное могло произойти в самом центре Лондона. Похоже, месье маркиз обладает особо изощренным умом, если ему удалось совершить почти невозможное.

Миссис Чаллонер побагровела.

— Мадам! Я прошу вас воздержаться от неуместной иронии!

— Так значит, это было не похищение?

— Я… да, это было похищение, и я добьюсь справедливости, мадам, я вас уверяю!

— Я тоже хочу добиться справедливости, — не уступала герцогиня. — Но меня не так просто одурачить, мадам, а ваши утверждения, будто мой сын силой увез вашу дочь, кажутся слишком фантастическими. Ваша дочь могла бы, к примеру, поднять крик, и, я уверена, в Лондоне нашлась хотя бы одна живая душа, которая бы услышала несчастную жертву.

— Я понимаю ваши сомнения, мадам, но вы ведь не знаете всей истории. Позвольте объяснить вам, Его светлость намеревался увезти не Мери, а мою младшую дочь, Софи. Боюсь, ваш сын вскружил малышке голову. Мне стыдно говорить, но его светлость пытался соблазнить Софи, о чем я, разумеется, не ведала ни сном ни духом. Не знаю, что господин маркиз наговорил глупышке, но он убедил ее бежать с ним.

Я воспитывала Софи в строгости, мадам, а потому эта простая и невинная душа вообразила, что его светлость намерен жениться на ней. Софи была уверена, что они отправятся в Гретна Грин и там обвенчаются. Не стану отрицать, дочь вела себя легкомысленно, но юным девушкам свойственны романтические порывы, и, Бог знает, какие соблазнительные доводы привел его светлость. Молчи, Софи!

Леони взглянула на Софи, которая изо всех сил пыталась скрыть негодование, и улыбнулась.

— Вы представляете мне сына в совершенно ином свете, — сказала она. — Никогда не думала, что он способен на такие рыцарские подвиги ради женщины. Похоже, Видал был влюблен в Софи совершенно en désespéré[46].

— Он действительно влюблен в меня! — выкрикнула София. — А на Мери он и не смотрел!

— Замолчи, Софи! Но это и в самом деле так, мадам. Его светлость просто с ума сходил. Но Мери вбила себе в голову, будто господин маркиз не собирается жениться на Софи. И она решилась на отчаянный шаг, чтобы спасти сестру от позора.

— Такая жертвенность выглядит не очень-то современно, мадам, Так в чем же заключается отчаянный шаг, на который, как вы выразились, решилась отважная Мери?

Миссис Чаллонер драматически заломила руки.

— Она отправилась на свидание вместо Софи, мадам. Ночь выдалась темной, Мери была в маске. На следующее утро Софи обнаружила, что маска из ее ящика исчезла. Не знаю, что было у Мери на уме, но уверяю, ваша милость, она собиралась вернуться. Все это произошло пять дней назад, и с тех пор от моей бедной девочки нет никаких известий. Его светлость увез ее во Францию!

— В самом деле? — Леони слегка приподняла брови. — Вы хорошо осведомлены, мадам. Кто вам сказал, что месье маркиз уехал во Францию? Об этом знают очень немногие.

Миссис Чаллонер испуганно глянула на дочь.

— Я сказала, — угрюмо буркнула Софи.

— Вы меня заинтриговали, мадемуазель! Вы ведь полагали, что en effet[47] маркиз собирается увезти вас в Шотландию, а оказывается, он вам сообщил, что едет во Францию.

— Я вижу, вы обо всем догадались, ваша милость! — в отчаянии вымолвила мисс Чаллонер. — Софи, выйди из комнаты. Мне надо поговорить с ее милостью наедине.

— Не выйду! — взбунтовалась Софи. — Вы, матушка, хотите женить Видала на Мери, а это подло! Видал любит меня, меня, меня! Гадкая Мери хитростью увела маркиза у меня из-под носа, но она его не получит. Не получит, не получит! — Софи яростно притопнула в подтверждение своих слов и разразилась слезами.

— Ах, теперь и я уловила истину! — улыбнулась Леони. — Это мисс Мери Чаллонер похитила моего сына. Приношу ей свои поздравления.

— Ничего подобного! — вырвалось у миссис Чаллонер. — Увы, это правда, Софи собиралась уехать с милордом во Францию, как ни прискорбно мне это признавать. Софи поддалась заманчивым обещаниям его светлости, но у Мери было совсем иное на уме. Она решила спасти мечтательницу ценой своей чести, мадам!

Леони задумчиво проговорила:

— Мадам, я нахожу странным, что столь добродетельная девица не рассказала вам о намерениях своей сестры. Мать, воспитавшая дочерей в строгости, могла бы предотвратить беду, разве не так?

— Честно говоря, я не знаю, почему Мери не известила меня, мадам, но она всегда отличалась ужасной скрытностью и всегда полагала, что во всем разбирается лучше своей матери.

Леони встала. Она улыбалась, но ее фиалковые глаза гневно сверкнули.

— Так вы не знаете? Тогда я вам скажу. Мне совершенно ясно, что именно мадемуазель Мери задумала стать маркизой, а не ее сестра. А это меняет дело. Вы сказали леди Фанни, что устроите огромный скандал. Vous pouvez vous éviter la peine, madame[48], я сама устрою скандал. Я не имею никакого желания, чтобы мой сын вступил в liaison[49] с вашей дочерью, поскольку она представляется мне девушкой не вполне comme il faut[50]. Я немедленно еду в Париж и доставлю вам Мери во всей ее непорочности. Если вы будете столь неразумны, что поднимете крик, будто мой сын увез вашу дочь, то окажетесь в еще более глупом положении, чем сейчас, так как общество убедится, что я вернулась вместе с маркизом. Думаю, если я скажу, что путешествовала вместе с сыном, люди скорее поверят слову герцогини Эйвон, чем слову некоей мадам Чаллонер. Que pensez vous, madame?[51]

Миссис Чаллонер вскочила и яростно выкрикнула:

— Вы полагаете, ваша милость, это у вас получится? Неужели моей бедной обманутой девочке не найдется что сказать в ответ на эти уловки? Она объявит ваши слова ложью, ибо я заставлю ее это сделать и позабочусь о том, чтобы весь свет узнал правду!

Леони презрительно усмехнулась.

— Vraiment?[52] Думаю, мадам, услышав эту историю, люди скажут лишь «quel tas de bêtises»[53] и не поверят вам. А я объявлю, что ваша Мери сама навязалась моему сыну. И можете, мадам, не сомневаться, поверят мне, а не вам.

Она слегка поклонилась миссис Чаллонер и вышла вон, даже не взглянув на Софи, которая изумленно таращилась на нее. Миссис Чаллонер словно окаменела.

Софи волчком закрутилась по комнате.

— Так-то, милая матушка! Вот к чему привели ваши глупые планы! Боже, я сейчас лопну от смеха!

Пронзительные вопли дочери вывели миссис Чаллонер из столбняка. Почтенная матрона заткнула уши. Софи шлепнулась в кресло и в голос зарыдала, а ее матушка, не обращая внимания на дочь, бросилась к окну. Грум в роскошной ливрее распахнул перед ее милостью дверцу кареты. Миссис Чаллонер процедила сквозь зубы:

— Нет, Софи, я еще не сдалась! Посмотрим, ваша милость, кто будет смеяться последним! — Она обернулась. — Я должна ехать! До моего возвращения ты поживешь у дяди Генри, и смотри, веди себя умно!

* * *

В белом особняке на Керзон-стрит леди Фанни с нетерпением ожидала возвращения Леони. Как только ее милость вошла в будуар, миссис Марлинг, сгорая от нетерпения, набросилась на нее с вопросами. Леони развязала тесемки своей изящной шляпки.

— Ох, quelle vieille guenon![54] — сказала она. — Я слегка припугнула ее, а тебе, Фанни, скажу: я ни за что не позволю Доминику связать себя с дочерью такой вздорной и тщеславной мамаши. Я немедленно еду во Францию, чтобы уладить это досадное недоразумение.

Леди Фанни пристально посмотрела на нее.

— Дорогая, ты слишком разгорячилась. Не лучше ли подождать, пока ты хоть немного остынешь?

— И вовсе я не разгорячилась, — уверенно возразила Леони. — Я спокойна как никогда, просто мне ужасно хочется убить эту наглую особу.

— Можешь мне не говорить, моя милая, ты вне себя от гнева! Ты вставляешь слишком много французских слов, а это верный признак нервозности; хотя я никак не могу понять, почему тебе надо переходить на французский, когда ты выходишь из себя.

Леони подошла к каминной полке, взяла в руки вазу и как бы между прочим уронила драгоценный сосуд. Леди Фанни подстреленной птицей метнулась к ее милости в тщетной надежде предотвратить неизбежное.

— Это же севрский фарфор! — простонала она.

Леони опустила пристыженный взгляд на разлетевшиеся по полу куски фарфора.

— К несчастью, я так и не смогла восполнить пробелы в своем образовании, — сокрушенно пробормотала она. — Я не знала, что это севрский фарфор. Да и вообще эта посудина была на редкость безобразной.

Фанни непроизвольно хихикнула.

— Просто чудовищной, дорогая. Я ее терпеть не могла. Но, честно говоря, мне казалось, что ты научилась обуздывать свой бешеный нрав. Что такого тебе наговорила эта гнусная интриганка?

Леони рассвирепела.

— Все подстроено! Главное — любой ценой заставить Доминика жениться на этой девице. Старая карга надеялась запугать меня, но вышло так, что напугала ее я! Доминик ни за что не женится на этой… этой… salope[55]!

— Леони! — вскричала леди Фанни, проворно заткнув уши. — Как можно?

— Так оно и есть! — ярилась ее милость, кровожадно разглядывая еще одну семейную реликвию. — А мамаша этой дряни не кто иная, как entremetteuse[56]! Я таких особ отлично изучила! И она собирается стать belle-mère[57] моего Доминика, hein?[58] Нет, нет и еще раз нет!

Леди Фанни решила оставить в покое свои целомудренные уши.

— Господи, не стоит так волноваться, дорогая! Не женится Видал на этой девице. Но как быть со скандалом?

— Je m'en fiche![59] — отрезала Леони.

— А ты уверена, что Джастин с тобой согласится? Милая моя, с Видалом и так связано слишком много скандалов, ты это прекрасно знаешь. Могу поспорить на свое алмазное ожерелье, что эта особа не ограничится одними угрозами. Нисколько не сомневаюсь, она без колебаний поднимет вселенский шум, а это крайне нежелательно для нас всех. Честное слово, Доминик попал в серьезный переплет! А если в словах этой гусыни имеется хоть крупица правды — в чем, я, конечно, сомневаюсь, так как никогда в жизни не слышала подобного вздора — и Видалу эта девушка даже и не была нужна?! И если твой сын увез мисс Чаллонер по какой-то иной причине, кроме как изрядно поиздеваться над всеми нами, то, ради Бога, назови мне ее!