— Ну, знаешь! — вспылила Леони, — с тобой невозможно разговаривать, ты от природы не способен рассуждать здраво.

— Прошу прощения, мадам, если разочаровал вас, но, по-моему, вы слишком легкомысленно относитесь к выходкам маркиза.

— И вовсе нет, — чопорно возразила Леони. — Просто я не верю, что прискорбные события произошли именно так, как рассказала милой Фанни эта недалекая миссис Чаллонер. Если Видал увез ее дочь во Францию, то, думаю, девушка отправилась с ним по доброй воле, и тогда все разрешится само собой. Миссис Чаллонер хочет заставить меня поверить, будто одна сестра поехала с моим сыном ради спасения другой сестры. Voila une histoire peu croyable![42]A если история правдива, то где сейчас эта девушка? В Англии, bien sûr[43]! С какой стати Видалу тащить во Францию девицу, которая его ничуть не интересует?

— Я тоже об этом думал, тетушка Леони, и у меня есть ответ, хотя, боюсь, вам он не понравится. Если история правдива, Видал увез девушку из мести.

Последовало долгое молчание. Герцогиня нервно стиснула руки.

— Ты и в самом деле так думаешь, Джон?

— Согласитесь, мадам, что такое вполне возможно.

— Да. В приступе гнева Доминик способен на всякое… Я обязана как можно скорее увидеться с Рупертом! Почему мы так плетемся? Скажи кучеру, чтобы поторопился!

— С дядюшкой Рупертом? — отозвался Джон. — Могу себе представить, зачем он вам понадобился!

— Вот как? — взвилась Леони. — Так я тебе скажу зачем! Руперт поедет со мной во Францию и поможет отыскать Доминика и эту шальную девчонку.

— О Боже, мадам, вы хотите сказать, что поедете во Францию?

— Ты на редкость проницателен, мой друг!

— Но, тетушка, если об этом узнают в свете, то сочтут весьма странным. Станут злословить, что вы убежали с моим дядей. Кроме того, я нахожу сэра Руперта не самым лучшим сопровождающим для дамы.

— Благодарю тебя, Джон, но я твердо решила отправиться во Францию, и только с Рупертом. Не беспокойся, ничего со мной не случится. А теперь, mon enfant, если не хочешь, чтобы я тебя убила, давай больше не будем говорить ни о Видале, ни о Руперте, а еще лучше помолчим.

Несколько часов спустя тетушка и племянник, нарочито внимательные друг к другу, подъехали к дому леди Фанни.

Близился час обеда, и ее светлость собиралась в одиночестве приступить к трапезе, когда в столовую почти ворвалась герцогиня.

— О, дорогая! — воскликнула леди Фанни, бросаясь к ее милости. — Слава Богу, ты приехала! Исчезновение старшей мисс Чаллонер оказалось правдой!

Леони сбросила плащ.

— Рассказывай, Фанни, и побыстрее! Он ее похитил? В самом деле похитил?

— Да! — без обиняков заявила леди Фанни. — Боюсь, что так. Эта несимпатичная особа сегодня снова приходила, она уверяет, что Видал поступил бесчестно. Вне всякого сомнения, она способна доставить уйму хлопот, если нам не удастся подкупить ее. Мысль о деньгах пришла мне в голову с самого начала, только я понятия не имею, откуда их взять. Если, конечно, у тебя нет при себе значительной суммы, поскольку у меня, разумеется, ни пенни. Честное слово, я бы убила Видала! Какой неразумный поступок! Ну зачем, скажи на милость, похищать честных девушек — хотя я испытываю большие сомнения в честности этой девицы! Ее родительница — отвратительная интриганка, если я хоть немного разбираюсь в людях. Дорогая, сегодня она притащила с собой младшую дочь, что и заставило меня поверить во всю эту скандальную историю. Девчонка вызывающе хороша, Леони, и, представляешь, она напомнила мне себя в ее возрасте. Как только я ее увидела, сомнения исчезли — вполне естественно, что Видал влюбился в такую красотку. — Леди Фанни замолчала, так как в комнату вошел слуга, чтобы накрыть на стол еще два прибора. Ее светлость пригласила герцогиню отобедать с ней.

Дальнейшее обсуждение было невозможным из-за присутствия слуги. Словоохотливая леди Фанни принялась рассказывать о последних слухах, сперва, правда, любезно поинтересовавшись, почему Джон манкирует заседанием Королевского Академического Общества.

Мистер Марлинг не удостоил мать ответом, но после обеда сказал дамам, что хотя и не волен тотчас отправиться в Королевское Академическое Общество, однако намерен уединиться в библиотеке.

Откушав, дамы поднялись в будуар леди Фанни, и ее светлость продолжила свой рассказ. Она поведала, что едва только Софи Чаллонер открыла свой очаровательный ротик, как сразу стало ясно: девица в ярости из-за того, что Видала увели у нее из-под носа.

— Дорогая, это прожженная кокетка! Поверь мне, уж я-то разбираюсь в таких делах. Если сестра хоть немного похожа на нее (а разве может быть по-другому?), то бедный Доминик попал в ловко расставленную западню. Нет никаких сомнений, что мальчик увез девицу во Францию, иначе где она?.. Так что же нам делать?

— Я еду в Париж! — объявила Леони. — Но прежде повидаюсь с миссис Чаллонер. Затем извещу Руперта, что он должен сопровождать меня во Францию. Если все это правда и девушка не… не могу подобрать слова.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, дорогая, — поспешно сказала леди Фанни.

— Так вот, если она не такая, я должна попытаться заставить Доминика на ней жениться: недопустимо, чтобы он погубил невинную душу. Кроме того, мне ее просто жаль, — задумчиво добавила Леони. — Когда ты совсем одна, да еще находишься в чьей-то власти, это очень и очень неприятно. Поверь мне, я знаю по собственному опыту.

— Мамаша не успокоится, пока не заарканит Видала, но, Леони, ты подумала о Джастине? Клянусь, я в этом участвовать не буду! Ты ведь знаешь, каким он бывает в ярости.

— О Монсеньоре я подумала и, хотя мне не хочется его обманывать, чувствую, что на этот раз не остается ничего другого. Если Доминик будет вынужден жениться на этой девушке, я что-нибудь придумаю. Джастин не должен знать, что недоразумение произошло по глупости Доминика.

— Тебе он поверит, — горячо сказала леди Фанни.

— Да, мне Монсеньор поверит. Ведь я никогда ему не лгала, — сказала Леони трагическим голосом. — Я все уже обдумала и оттого чувствую себя ужасно несчастной. Я напишу ему письмо, в котором сообщу, что кузина Генриетта нездорова и я поехала ее навестить. Генриетта очень стара, так что подозрений мой отъезд не вызовет. Затем, если выяснится, что Доминику следует жениться на этой девушке, которая заранее мне отвратительна, я заставлю его вступить в брак, но при этом сделаю вид, что меня вообще не было в Париже. Я вернусь домой, а Доминик напишет Монсеньору, что женился — а если эта девушка на самом деле внучка сэра Джайлза, то это, в конце концов, не так ужасно. Я притворюсь, что очень довольна женитьбой Доминика, и, возможно, Джастин не откажется поступить так же.

Фанни взяла ее за руки.

— Дорогая моя, ты знаешь, что твой муж придет в ярость, а когда Джастин в гневе, он гораздо опаснее, чем Доминик.

У Леони дрогнули губы.

— Знаю, — сказала она. — Но это будет все же лучше, чем правда…

Глава XI

На следующее утро миссис Чаллонер, выглянув в окно, обнаружила, что у дома остановился элегантный экипаж.

Испустив сдавленный возглас, миссис Чаллонер поспешила к зеркалу, чтобы надеть шляпку. Заботливая мать предупредила младшее дитя, что ежели Софи осмелится произнести хоть одно лишнее слово, то будет вынуждена провести всю следующую неделю взаперти. Софи набрала в легкие побольше воздуха, собираясь дать матушке достойный ответ, но в этот момент на пороге возникла горничная Бетти и торжественно возвестила:

— Герцогиня Эйвон, мэм!

Через мгновение в комнату вошла ее милость. Потрясение, которое испытала миссис Чаллонер, было настолько велико, что она даже забыла сделать реверанс. Миссис Чаллонер полагала, что увидит старую каргу, а перед ней стояла на удивление молодая и красивая особа. Огромные фиалковые глаза, очаровательная ямочка на подбородке, огненно-медные локоны — словом, все в облике гостьи противоречило представлениям миссис Чаллонер о герцогинях. Несчастная матрона растерянно глазела на ее милость, вместо того чтобы с достоинством приветствовать гостью.

— Вы миссис Чаллонер? — прямо спросила герцогиня.

Гостья говорила с заметным французским акцентом, что окончательно сразило Клару Чаллонер. Софи оказалась куда менее чувствительной, она не стала разводить церемоний, спросив:

— Так вы мать Видала?

Леони пристально оглядела девушку. Софи слегка покраснела и нервно улыбнулась. Ее милость перевела взгляд на миссис Чаллонер, которая, вспомнив наконец о приличиях, велела дочери попридержать язык и пододвинула стул.

— Прошу садиться, ваша милость.

— Благодарю вас, — сказала Леони и опустилась на стул. — Мадам, мне сообщили, что ваша дочь убежала с моим сыном, но обстоятельства побега мне не вполне понятны. Поэтому я пришла, чтобы вы объяснили мне, как это произошло.

Миссис Чаллонер поднесла к глазам платок и тоненьким голоском проверещала, что она едва не обезумела от горя и стыда.

— Ваша милость, Мери порядочная девушка. Она никогда, никогда не убежала бы с его светлостью по доброй воле. Мадам, ваш сын похитил мое бедное невинное дитя!

— Tiens?[44] — протянула герцогиня с вежливым интересом. — Значит, мой сын имеет привычку врываться в дома добропорядочных граждан? Он похитил девушку из-под родительского крова, мадам?

Миссис Чаллонер уронила платок.

— Из родительского дома? Как же такое возможно? Разумеется, нет!

— Об этом я вас и спрашиваю, — с убийственной вежливостью пояснила герцогиня. — Значит, Видал устроил западню, схватил вашу дочь на улице, связал, запихнул в рот кляп и увез?

Миссис Чаллонер враждебно воззрилась на гостью. Ее милость встретила этот полный ненависти взгляд с редкой невозмутимостью.