— Я пришла к вам, мэм, выяснить, где я могу отыскать герцога Эйвона.

Леди Фанни остолбенела. Она уставилась на миссис Чаллонер изумленно-негодующим взглядом.

— Герцога? — недоверчиво переспросила ее светлость.

— Да, мэм, герцога Эйвона, — повторила миссис Чаллонер, немного придя в себя. — Позвольте сказать вам, что новость, которую я намерена сообщить, затрагивает честь его милости, и я должна немедленно увидеть герцога.

— Боже правый! — только и вымолвила ее светлость. Глаза леди Фанни яростно вспыхнули. — Как вы посмели явиться ко мне? — вопросила она. — Это переходит все границы! Разумеется, я не стану сообщать вам, где находится мой брат. Да вы просто обнаглели, милочка!

Миссис Чаллонер стиснула ридикюль и решительно заявила:

— Я должна увидеть либо герцога, либо ее милость герцогиню, и я их увижу, чего бы мне это ни стоило.

— А я обещаю, что вам, милочка, не удастся передать свои мерзкие россказни герцогине. Я не сомневаюсь: все это сплошная ложь, и если вы думаете, что сможете доставить неприятности моей невестке, то знайте, я этого не допущу.

— Позвольте уверить вас, мэм, если вы попытаетесь помешать мне увидеться с герцогом, вы горько пожалеете об этом. И не воображайте, что я стану молчать. Предупреждаю, если я не узнаю, как мне найти его светлость, то устрою грандиозный скандал!

Леди Фанни презрительно скривила губы.

— Пожалуйста, моя дорогая. Ваши угрозы бесполезны. Будь его милость даже на десять лет моложе, я и то не поверила бы в столь невероятную историю.

У миссис Чаллонер крепло убеждение, что она оказалась в сумасшедшем доме.

— Какое отношение к этому имеет возраст его милости? — спросила она, совершенно сбитая с толку.

— Прямое, насколько я понимаю, — сухо ответила леди Фанни.

— Нет, никакого! — вскричала миссис Чаллонер, все больше распаляясь. — Вы думаете, что способны обвести меня вокруг пальца, мэм, но взываю к вам как к матери. Да, ваша светлость, можете сколько угодно изумленно смотреть на меня. Но я пришла сюда как любящая мать!

— Я в это не верю! — простонала Фанни. — Где мои лавандовые капли? Бедная, бедная Леони! Можете говорить, что вам вздумается, я не верю ни единому вашему слову. И если вы решили подсунуть вашу гнусную дочь Эйвону, то сильно просчитались! Об этом надо было думать раньше. Впрочем, вашей девочке, наверное, не больше пятнадцати.

Миссис Чаллонер непонимающе уставилась на нее.

— Пятнадцать лет, мэм? Да ей двадцать! И если герцог способен на подлинное чувство, то он поступит благородно — хотя я не могу не признать, что моя девочка достойна самого короля, — без колебаний приняв ее как родную дочь. Она так умна и послушна, мэм, и воспитывалась в школе для избранных!

— Милая моя, — брезгливо протянула Фанни, — если вы полагаете, что Эйвон сделает что-нибудь в этом роде, то вы, должно быть, безнадежно глупы. У него нет и в помине, как вы выразились, подлинных чувств, и если он оплатил образование девушки (а, наверное, Эйвон и в самом деле так поступил), то одно это уже немало меня удивляет, а потому считайте, что вам повезло.

— Оплатил образование? — задохнулась миссис Чаллонер. — Да он ее даже не видел! Во имя Господа, что ваша светлость имеет в виду?

Мгновение леди Фанни пристально смотрела на ошеломленную посетительницу. Наконец ее светлость указала на стул.

— Присаживайтесь, милочка. — Миссис Чаллонер с облегчением села. — А теперь вы, быть может, объясните мне, чего вы хотите. Эта девушка является внебрачной дочерью моего брата?

Миссис Чаллонер потребовалась почти минута, чтобы постичь смысл вопроса. Когда до нее наконец дошла суть, она вскричала:

— Нет, мэм, нет! Я была бы благодарна, если бы ваша светлость уяснили, что я порядочная женщина, хотя в связи с покойным мистером Чаллонером о мой особе распространялись разные слухи. Он женился на мне, несмотря на то что происходил из знатного и могущественного рода. Я должна рассказать герцогу о возмутительном поведении его драгоценного сына, который обязан жениться на моей бедной девочке!

Чопорность как ветром сдуло с леди Фанни.

— Видал! — с облегчением выдохнула она. — О Господи, всего-то навсего?

Миссис Чаллонер все еще кипела от возмущения. Она наградила миссис Марлинг ледяным взглядом и злобно пробормотала:

— Всего-то, мэм? Всего-то? Вы считаете пустяком, что ваш безнравственный племянник похитил мою дочь?

Фанни властным жестом усадила ее на место.

— Уверяю вас, мадам, я вам сочувствую всем сердцем. Но к моему брату обращаться бессмысленно. Он и пальцем не пошевельнет, чтобы принудить своего повесу жениться на вашей дочери.

— Значит, не пошевельнет? — зловеще прошипела миссис Чаллонер. — А мне кажется, он будет счастлив купить мое молчание.

Леди Фанни улыбнулась.

— Я должна заверить вас, моя милая, что если эта история получит огласку, то повредит она вовсе не моему племяннику, а вашей дочери. Вы употребили слово «похитил», я, разумеется, наслышана о дурной славе Видала, но мой племянник никогда не похищает дам против их желания. Полагаю, ваша дочь понимала, на что обречена, и я могу лишь посоветовать вам ради ее же блага не особенно распространяться о побеге.

Столь неожиданная атака побудила миссис Чаллонер разыграть козырную карту раньше, чем она намеревалась.

— Вы так полагаете, миледи? Но вы жестоко ошибаетесь! И не думайте, что у моей дочери не найдется влиятельных родственников. Я могу вас легко в этом разубедить. Дед Мери не кто иной, как генерал и баронет, сэр Джайлз Чаллонер, и уж он-то найдет способ защитить честь моей бедной дочери.

Фанни надменно подняла брови, но откровения миссис Чаллонер и в самом деле ее немало удивили.

— Надеюсь, сэр Джайлз гордится своей внучкой, — дипломатично заметила ее светлость.

Миссис Чаллонер, у которой на щеках выступили красные пятна, схватила дрожащими пальцами свою сумочку. Она достала письмо Мери и швырнула его на стол.

— Прочтите, мэм! — трагически возвестила Клара Чаллонер, напомнив в эту минуту примадонну, подвизающуюся на сцене провинциального театра.

Леди Фанни взяла письмо и принялась спокойно читать. Закончив, она небрежно швырнула листок на стол.

— Я понятия не имею, о чем здесь говорится. И кто такая эта Софи?

— Моя младшая дочь, мэм. Его светлость предполагал убежать с Софи, поскольку он от нее без ума. Две ночи назад маркиз Видал прислал ей записку, чтобы она была готова к побегу, но письмо вскрыла Мери. Миледи, моя дочь не из тех ветреных и праздных девиц, о которых вы толкуете, а честная и добропорядочная девушка, любимица своего деда. Мери хотела спасти от гибели свою сестру. Мэм, она ушла из дома два дня назад, и я утверждаю, что маркиз похитил ее, ибо хорошо знаю свою старшую дочь и уверена, что она никогда не поехала бы с маркизом по собственной воле.

Леди Фанни молча выслушала монолог миссис Чаллонер. Происшествие и впрямь выглядело весьма серьезным. Леди Фанни была знакома с сэром Джайлзом Чаллонером и не сомневалась, что, если девушка приходится старику внучкой, он не оставит ее похищение без огласки. Похоже, назревал ужасный скандал (если дело вообще ограничится лишь этим), но, сколь бы язвительно леди Фанни ни предупреждала ветреного племянника, что его похождения в конце концов завершатся катастрофой, она была не из тех вялых особ, которые предпочитают сидеть сложа руки и ждать беды. Леди Фанни снисходительно относилась к Видалу и питала искреннюю привязанность к его матери. К тому же в ней заговорила фамильная гордость. В первый момент ее светлость решила немедленно оповестить Эйвона о драматическом событии, но в следующее мгновение у нее сжалось сердце. Нет, эта страшная новость не должна стать известна Эйвону, тем более сейчас, когда Видал вынужден покинуть страну в связи с другим, не менее постыдным прегрешением. Леди Фанни имела весьма смутное представление о будущем маркиза Видала, но одно знала твердо — прежде всего необходимо известить Леони.

Фанни окинула миссис Чаллонер оценивающим взглядом. Ее светлость была проницательной женщиной, и миссис Чаллонер немало поразилась бы, если бы узнала, что миссис Марлинг проникла во многие из ее тайн, которые она тщательно оберегала.

— Я сделаю для вас все, что в моих силах. Но вам лучше воздержаться от рассказов кому бы то ни было о столь щекотливом деле. Я передам эту странную историю своей невестке. И позвольте заметить, мадам, если вы поднимете шум, то вам никогда не добиться желаемого. Если имя вашей дочери начнут трепать на всех углах, то, смею заверить, мой племянник никогда не женится на ней. А что до публичных скандалов, сударыня, я предоставляю вам самой судить, кто от этого пострадает больше.

Миссис Чаллонер плохо понимала, как она должна ответить на замысловатую тираду ее светлости. Величественные манеры леди Фанни наводили на бедную женщину благоговейный ужас. Она больше не верила в силу своих козырей, ибо леди Фанни превзошла все ожидания: ее светлость не только не испугалась, но даже не слишком встревожилась.

Леди Фанни выглядела настолько спокойной, настолько утонченно-насмешливой, что миссис Чаллонер начала сомневаться, а можно ли напугать семейство Аластеров угрозой предать все огласке. Простая душа пожалела, что рядом нет брата, который мог бы дать мудрый совет. Окончательно сбитая с толку, миссис Чаллонер задиристо спросила:

— А если я буду держать язык за зубами? Что тогда?

Леди Фанни подняла брови.

— Я не могу отвечать за брата. И я уже сказала, что передам все невестке. Если вы соблаговолите оставить свой адрес, то герцогиня (а, быть может, и сам герцог) непременно навестит вас. — Она протянула руку к маленькому серебряному колокольчику. — Я могу лишь заверить вас, мадам, что если маркиз Видал совершил нечто, не подобающее джентльмену, то герцог уладит все самым достойным образом. — Ее светлость небрежно кивнула, и миссис Чаллонер нерешительно встала.