— Ты уезжаешь? — тихо, но уже спокойно спросил Тиен, и продолжил вопрос, — Когда?


— Сразу после похорон… — отвечаю правду, потому что понимаю, что за мной уже летят.


— Когда я увижу тебя снова? — голос Тиена изменился и стал жёстким.


— Никогда. Я не вернусь обратно, Тиен.


— Это уже не тебе решать! — он резко отрезал холодным тоном, а я опешила, но не проронила и слова, потому что ощутила это чувство снова.


Ноги словно к полу приросли, и всё, что я могла — это смотреть как он возвращается обратно к своей семье. К тем людям, которые действительно знали, что значит семья, и теперь я в этом убедилась воочию. Однако это не меняло того, кем была я. А свою роль я уже сыграла, и надеюсь Энджела…


При мысли о наставнице руки сжались в кулаки, а тело налилось словно свинцом.


"Надеюсь, ты осталась довольна, Эн!"


Сперва я вошла в свой дом и не заметила, как отключилась. В моей помощи уже не нуждался никто. Потому, войдя в маленький старый дом, который возможно снесут после моего отъезда, как и весь район этого города. Я села на деревянный пол крыльца, чтобы опять остудить… Но в этот раз не уставшие ноги, а душу.


"Смешно… Как можно сравнивать боль в ступнях, которая преследует меня ещё со времён службы с болью в душе?" — я хохотнула сквозь слезы и влила в себя половину бутылки клубничного соджу.


Отрава оказалась мне по вкусу, как и слезы, которыми давилась больная дура. А я и вправду глотала слезы, и смех сменялся заливистыми рыданиями.


Видимо в таком состоянии действительно не заметила, как просто отключилась. И не только из-за того, насколько мне было трудно принять то, что произошло спокойно, но и потому что я влюбилась.


Я встречалась в чужую жизнь. И больше всего я хотела такой любви, как у Эн. Ведь всё это время подсознание так и стучало в мою черепную коробку:


"Посмотри! Открой глаза и посмотри, наконец! Такая жизнь возможна, такая преданность реальна, такой мужчина существует!"


Однако перед моими глазами продолжал стоять образ Дилана. Он постоянно находился рядом со мной, и то что происходило между мной и Тиеном, я воспринимала как предательство.


Я смотрела на это так, словно моя месть и собственное твердое решение утратить человечность убив — пустышка, потому что я ответила на ласку чужого мужика, избалованного полудурка, который бесил меня своим высокомерием настолько, что мне хотелось реально поднаддать ему так, чтобы мозги встали на место!


Однако, мне предстояло ещё одно — пережить следующие два дня, которые изменили моё отношение к жизни, навсегда.


Я поднялась с вороха покрывал, и выпив несколько обезболивающих пилюль, приняла душ и сменила повязку на ране. Следом флегматично стала собирать вещи. Складывала свой скудный багаж, зная что они уже здесь. И скорее всего позволят только проститься, но не пробыть до окончания панихиды.


Потому я хладнокровно собиралась принять то, на что согласилась, понимая, что сделала это действительно по собственной глупости, и в чем-то Джон был прав, когда говорил, что не следовало мне вмешиваться в то, что мне было не понять с самого начала.


"А смогу ли я понять это потом?!" — встала напротив трёх мониторов и смотрела неотрывно на то, как по ним бегает заставка.


В последний раз я сидела здесь и тоже собиралась улететь. Фактически меня больше ничего не держало в Корее. Дальше всё должно было быть именно так, как случилось.


"Как смерть одного человека и его семьи способна изменить это общество…" — боль и горечь прошила насквозь, а я лишь усмехнулась.


Моё хладнокровное злорадство над людским нутром было совершенно оправдано. Как только в прессу попала информация о трагической гибели такого человека, всё замерло. Остановился весь хейт, а попытки Слепого поднять волну того, что нет смысла боготворить умершего за свои же грешки человека, обратились против него же.


Люди… Впервые я признала, что людей, ещё можно называть таковыми. Потому что хейт обратился против программы, которая его распространяла. Малышку Сару оплакивали больше всего, и я понимала почему. Когда умирают дети — на небе загорается новая звезда и рождается ангел. Так говорит моя мама.


Ещё с детства я помню сказку, которую она написала для нас, когда умер отец. Именно её я прокручивала в голове, когда смотрела на то, сколько людей стояло у одного из похоронных центров, где два дня прощались с Шин Саем, Эн и Сарой.


Такую толпу не собрать просто так. Значит, этот человек действительно заслужил подобное. Он и его семья. Потому что мороз по коже пробежал настолько явственно от картины передо мной, что пришлось собраться с мыслями опять.


Не было ни капли наигранности на лицах парней из группы Волков. Не было ни капли фальши в тех чувствах, которые читались в каждом. А здесь были все. Впереди шли девушки из балета и несли фото, за ними с каменными и отрешенными лицами, шли парни из четырех групп, и в каждом из тех, кто держал в своих руках холодные металлические ручки, и выносил белоснежные гробы, я видела настоящее.


В Тиене в этот момент я увидела настоящее. Он действительно, как зверь смотрел перед собой и не замечал ничего вокруг.


"Сплотить… Объединить… И заставить ценить друг друга! На такое способен только тот, кто знает цену настоящей боли…"


А боль Шин Сая шла в самом конце процессии. Именно Кан Ми На и Санни замыкали толпу, которая двигалась к катафалкам. Девочка еле шла, тогда как её мать, удивляла своим хладнокровным спокойствием.


"Это его боль и любовь… Она! Именно она чуть не лишила его рассудка…" — в голове прозвучал безумный смех поджигательницы.


"Ты всю жизнь его любила. Ты до сих пор одна, и не нашла себе мужчину. Как такая женщина может выглядеть настолько спокойно, если стреляла в того, кто лежит в одном из этих гробов, потому что не хотела отдавать никому?" — именно эти мысли стали следствием того, что я видела в Кан Ми Не сейчас, и того, что сказала мне Вера.


Я сложила руки на груди, и перевела взгляд на Джея и Роксану, которые, увидев меня, тут же кивнули:


"За мной приехали… И скорее всего успели допросить каждого из руководства агентства о том, чем здесь занималась агент иностранного государства…"


Я знала, что это произойдет, но всё равно надеялась, что меня не приедут конвоировать из Кореи в Штаты, как преступника.


— Агент Холл?! — послышалось за спиной.


Стоя на одном из холмов, где только что закончилась панихида, я смотрела на гранитные плиты, с именами людей, которые стали и моей частью. Дождь мелкими каплями покрывал гладкую поверхность, а я продолжала стоять.


Это часть страницы в моей жизни, и теперь мне с этим тоже жить. Слеза покатилась совершенно непроизвольно, и я смахнула её тут же.


— Поехали, парни! — обернулась, и прихватив свою сумку, прошлась взглядом по двум мужчинам в простой гражданской одежде.


Если присмотреться, то их и от туристов почти не отличить. Повернулась к черному внедорожнику, который остановился поодаль от вереницы автомобилей, прибывших на прощание и спросила:


— Вы уничтожили записи?


— Это уже не ваша забота, агент Холл, — отрезал один из них и открыл передо мной дверцу машины.


Я почти села в салон, однако замерла и оглянулась.


Сюда простых людей уже не пустили, и место захоронения на время прощания, осталось в строжайшем секрете. Потому вокруг были только самые близкие семьи, и естественно множество тех знаменитостей, которых я вообще не знала.


Почему я остановилась? Чего ждала? Ответ пришел тут же:


"Красавчик… Нет. Ему не до меня…" — поэтому горько усмехнувшись я села в салон, и за мной захлопнулась дверь.


"С этого момента отсчёт времени пойдет по другому. Тридцать дней… Именно столько времени должно хватить, чтобы червь обнаружил и уничтожил все данные Слепого…"


— Надеюсь, это того стоило, Тереза… — прошептала, и протянула запястья агенту, который защелкнул на них браслеты, и машина тронулась с места.


На то, чтобы переправить такую опасную преступницу обратно на родину, потребовалось четырнадцать часов. Пока мы летели в самолёте, я пыталась отрешиться от всех мыслей и принять тот факт, что я совершила самую идиотскую ошибку в своей жизни. Мы хотели обыграть противника намного сильнее, чем предполагали.


И дело даже не в том, что не имели ни малейшего понятия кто это. Как и до сих пор. Проблема состоит в том, что его смогла остановить только смерть…


— Опять смерть… — выдохнула и прикрыла глаза, когда выходила из самолёта и проходила контроль под конвоем.


Дома стало намного проще. Я будто свежего воздуха вдохнула, когда перестала слышать отовсюду непонятную какофонию звуков. Жаль только встречал меня не кто-то чужой из отдела внутренней безопасности, а Джон.


Напарник стоял у спецвыхода из терминала и только посмотрев на меня, скривился так словно увидел предателя. Холод и презрение во взгляде Джона мне были понятны. Он считал, что меня уже переимела половина агентства Шин Сая, и прилетела я лишь за тем, чтобы пройти кастинг на роль порно актрисы.


Всегда ненавидела и призирала мужскую черту видеть в женщине только сиськи, но не замечать мозгов. Обычно рядом со мной все мужики то и дело пытались проявить свою особенную значимость. И это бесило больше всего.


А учитывая, что я пережила, и с чем внутри прилетела обратно, пусть он только пасть попробует раскрыть.