Я не мог поверить, что говорю это. Но другого объяснения, после того, что увидел, у меня не было.


— Не неси чушь!!!


— А я не несу чушь, Дже! Сонбэ спасал не нас, он спасал бизнес своего друга. Он специально внедрил в систему агентства программу для распространения хейта, чтобы закрыть его. Он закрывает агентство — ниточки и рычаги влияния на Шин Дана исчезают. Именно это почти прямо в разговоре мне заявил Хён Шик. Только вот Сай-ши не думал, что обычные слова в сети способны поднять такую волну хейта и убить! А именно слова убили и Кан Арым, и Шина.


— Охереть… И ты в это веришь? — выдавил из себя Дже, а я отвернулся.


— Я не знаю, во что уже верить и что происходит, Дже, но ясно одно — Шин Сай это только верхушка айсберга. Скорее всего метили в "Джиллиан", зная что Ли Шин Дан никогда не бросит Сонбэ в трудную минуту. Этим собирается воспользоваться и У Бом. Они потопят "Джиллиан" как только Даниэль попытается спасти от тюремного заключения Сонбэ.


Дже ничего не ответил, потому что и так все хорошо понял, будучи из точно такой же семьи, как моя.


— Иди к жене, — тихо произнес брат, а я горько усмехнулся.


— Жена… Кто? Вот эта девка? Я лучше удавлюсь собственным галстуком, чем назову Амину́ своей женой.


Дже покачал головой, и повернулся ко мне:


— Нам не вернуться обратно, Хён. Та жизнь исчезла вместе с тем, что ты мне рассказал. Если Сонбэ действительно сотворил такое, и виноват в смерти Шина и Арым… Я не прощу его никогда! Для меня этот человек умер в эту же секунду!


Брат опустошил бокал и небрежно бросил его на стол, хищно усмехаясь:


— Я иду развлекаться! Если ты не хочешь, то хотя бы я это сделаю.


— Смотри, чтобы мы потом не породнились! — холодно и зло ответил, на что услышал лишь смешок за спиной.


Мой взгляд застыл на белоснежной поверхности стола, на бокале, в котором играло шампанское. Вокруг слышались тихие голоса гостей, стук каблуков и музыка. Это даже на свадьбу не было похоже. Всё походило на заключение выгодной денежной сделки, и в ней я — красивая кукла с экрана, которую продали другой капризной кукле.


Потому я ушел. Никто бы и не заметил того, как я прошел через сад, в котором росли высокие пальмы, и вошёл в хозяйский дом. Нет, прислуга конечно же обратила внимание на моё появление в пустующей гостиной чужого дома. Однако я не понимал ни слова из того, что они говорили. Не знал ни языка, ни обычаев, да и не собирался вникать.


Поднялся по ступеням в нашу спальню и вошел в уборную, которая была похожа на оазис. Панорамное окно выходило на уровень бассейна прямо на втором этаже. Дикая безвкусица, наделённая излишествами.


Не снимая ничего, кроме ботинок, которые сбросил с ног ещё у дверей спальни, встал в ванную и открыл воду. Раскрутил первый же вентиль и ощутил, как холод наполняет меня изнутри. Ткань пропитывалась влагой, а я начинал приходить в себя. Туман в голове рассеивался, медленно покидал мои мысли, и я смог сделать глубокий вдох.

За ним ещё один. Потом ещё. И наконец, всё вырвалось действительно наружу. Не в момент, когда чужая женщина унижала меня, не в момент, когда я понял что стал товаром и разменной монетой, а сейчас, когда осознал, что Тереза оказалась права в каждом слове.


"Я ничтожество… Неудачник, который стал кем-то и завоевал любовь стольких людей лишь потому что это было выгодно. Это было нужно моей семье, это было нужно человеку, которого я боготворил. Однако нужно ли мне это? Кем бы я был, если бы не моё положение? Кем бы я стал, если бы не деньги, в которых не имел нужды никогда?"


Медленно сползая в ванную, держась за холодный кафель рукой, я наконец стал тем, кем и был — пустым местом, которое действительно не умеет чувствовать ничего, кроме эгоизма.


Горячие слезы контрастировали с холодом воды, льющейся сверху сильным потоком. Её звуки заглушали мои всхлипы, а холод я глотал буквально ртом, сев в ванную и подставив лицо под холодные струи.


Глаза открылись медленно, а холод сделал своё дело, потому что, выйдя из этой ванны, я брал своё теперь по-праву. И Амина́ сама этого захотела.


— Я искала тебя, — девушка вошла в комнату за полночь, когда я уже собирал свои вещи, даже не позвав прислугу.


— Что ты делаешь, дорогой? — я не видел её, лишь продолжая складывать тряпку за тряпкой в большой блестящий чемодан.


— Где ты была? — флегматично спросил, посчитав, что искать меня три с половиной часа это уже за гранью.


— В каком смысле? С гостями! Я и пришла, чтобы ты вышел к ним. Все уже разъезжаются по домам, — её голос звучал наигранно ласково, а я продолжал источать лишь холод.


— Закрой дверь! — резко ответил, и повел бегунок замка чемодана по кругу.


— Чон Тиен!


— Ты искала меня настолько тщательно, что не смогла найти за три с половиной часа на территории дома полного слуг? — повернулся и прошёлся по белому платью взглядом.


"Безупречная кукла для безупречного товара! Хороша семейная пара!" — ехидно мелькнуло в голове, а я повторил:


— Закрой дверь и снимай с себя эти тряпки, Амина́.


Девушка опешила и замерла, а я продолжил:


— Хочешь близости со мной, сделай так, чтобы этого захотел я! — резко отрезал, а девка наконец, проявила свое истинное лицо.


— Ты хоть понимаешь, что это ты здесь МОЙ муж?! Если я захочу, отец завтра же…


— Значит, не хочешь чтобы я обласкал тебя. Что ж! Тогда встретимся в Сеуле! Мне пора! — я взял чемодан с комода, и, опустив его на пол, схватил чёрное пальто, которое валялось рядом на кресле.


— Я… Подожди… Ты ведь это не серьезно? Постой! — Амина́ закрыла собой дверь, пытаясь не пропустить меня и не дать уехать, покинув этот спектакль.


— Снимай… тряпки и цацки, если хочешь чтобы я остался, — холодно прошептал в её лицо и прошёлся взглядом по чертам, которые во мне вызывали только отвращение.


— Тиен… — Амина́ подняла руку и положила ладонь на мою щёку.


Это прикосновение обожгло, но не желанием, а контрастом. Вернулась ярость, вернулся эгоизм и слова единственной женщины, которую я считал таковой:


"Ты пустое место!.." — хлесткий шепот в голове опять врезался в грудь, и чемодан выпал из моих рук, когда за спиной Амины́ щёлкнул замок.


— Снимай… Сама… — опять прошептал и стал смотреть на то, как девка сперва расстегивает замок за своей спиной, а потом совершенно бесстыже сбрасывает платье на пол.


" — Не трогал значит никто? Сейчас проверим!" — с этой мыслью я впиваюсь взглядом в очертания женского тела, наблюдая за тем, как Амина́ расстегивает застёжки на лифе, и мягкие полушария груди выскальзывают из ткани, заставляя буквально приникнуть в этой картине.


Хочется спустить это к херам хоть во что-то, а передо мной стоит именно то, что мне нужно. Девка, которая решила, что купила меня.


— Остальное… — хрипло приказываю и она подчиняется, как пустышка.


"Такую даже просить не надо. Она сама себя унизит!"


Смотрю за тем, как вниз по белой гладкой коже ног ползет и в конце концов падает на пол ткань белья. Понимаю, что выключил мозг напрочь, когда подхватил Амину́ на руки, и бросил на кровать. Я не смотрел ей в глаза, не замечал её лица. Лишь раз я поймал то, каким восхищенным был её взгляд, пока снимал свою рубашку и расстегивал ремень, стоя над кроватью.


— Нравится? Этого ты хотела? — задал вопрос, понимая, что моё тело жадно жрут глазами, так словно я оболочка, а не человек.


— Ты идеальный! — возбуждённый шепот и восхищённый вздох, когда мои джинсы оказались на полу.


— Естественно! Ты знаешь, скольких усилий стоит такое тело? — встал на колени над ней и грубо притянул за руку, положив ладонь Амины́ на свой живот, — Примерно несколько лет я не жрал ничего, кроме дерьма, которое вертелось в блендере.


— Это того стоило, поверь! — она приняла мою игру и решила, что я реально собрался с ней по-душам болтать.


— А лицо? Правда же я красивый? Ну… Скажи мне, милая, что твой муж идеальная кукла!!!! — я отпихнул её, и грубо раздвинул ноги девушки, не церемонясь совсем.


Схватил Амину́, просунув руку под её спиной, а другой безошибочно нашел самое горячее и влажное местечко продажной дряни, которая покупает всех и вся! Она привыкла к этому, потому я не удивился, что никакой невинностью здесь и не пахло.


Амина́ злорадно и слащаво ухмыльнулась, и сильнее подалась мне на встречу, когда я одним движением подался вперёд и не ощутил даже отголоска настоящего удовольствия. Только животный инстинкт, который так и подгонял закончить это поскорее. Просто ощутить физическое облегчение и успокоить хотя бы воспалённый мозг.


— Да… — с силой выдохнула Амина́, а я стал наращивать темп, как бешенный.


В голове стреляло, как от спазмов, в висках стучало, а физическое наслаждение закручивалась импульсами, буквально заставляя ныть головку от того, как я старался просто забыться в этом чувстве.


А когда услышал, как Амина́ уже не просто стонет, а почти кричит, мыча мне на ухо, привстал, и опираясь руками в матрас, стал грубо трахать тело. Делать то, что она хотела сделать со мной, и что получила сама же.


С каждым моим толчком, лицо Амины́ искажалось, а тело вытягивалось и прогибалось, но мне было мало. Я хотел, чтобы она получила сегодня сполна того, чего хотела. Потому сдержался, ощутив что почти кончаю, и сцепил зубы. Схватил Амину́ за бедра и повернул почти на живот, доведя нас до точки ещё несколькими резкими рывками.