Специально пытался отгородить собственные мысли от того, что происходило в моей жизни сейчас.


"Амина́, так Амина́. Мне всё равно не из кого выбирать… Так зачем изнурять свою голову и мысли подобными глупыми вещами?"


Отец видел какой раздрай происходит во мне. Не нужно далеко ходить, ведь если в одиннадцатом часу ночи я куда-то собирался — это уже говорило о многом.


— Не натвори глупостей, Тиен. Вылет в Пхукет уже через неделю. Не заставляй меня разочаровываться в тебе! — абуджи развернулся и ещё раз посмотрев на меня, решил уйти.


Его слова, брошенные напоследок, подняли во мне натуру циника.


— Я думаю господину Чон Шику переживать о таких пустяках не стоит. У тебя трое прекрасных сыновей, как ты сам сказал, один правда с изъяном. Тиеном зовут. Немного заигравшийся в шута взрослый мужчина. Но есть же два других? Не всё потеряно, отец!


— Я никогда не думал так о тебе! — он резко повернулся и скривился.


— Тогда зачем ты звонил Ли Шин Саю? По какой такой веской причине, ты решил, что в праве обвинять человека без доказательств? — не выдержав, с остервенением надел пальто и замер.


"Сейчас он начнет говорить, что я сопляк, и не понимаю его высоких замыслов…"


— Потому что я уверен, что Ли Шин Сай взяв на себя обязанности за вашу безопасность, должен был нести ответственность до конца! Так поступают настоящие мужчины и бизнесмены! Я несу ответственность за каждого работника и даже его семью! А он… встал под каблук иностранки и наше общество наблюдало цирк в исполнении этой женщины слишком долго! Такой человек должен был выбрать себе достойную партию. А твой наставник, которого вы все так обожаете, выбрал увлечение белой экзотикой со стволом за пазухой. При этом погубив ради этой… у меня даже язык не поворачивается назвать её женщиной! И ради такой особы, он погубил своего наставника, а его дочь упрятал в психушку! Всё ради того, чтобы заполучить агентство и жениться на американке, которая ввергает всё общество до сих пор в шок!


"Значит, вот как их воспринимают?" — эта мысль заставила задуматься.


— Откуда такие выводы? Я жил с этими людьми почти под одной крышей. С чего ты вообще это взял? Чушь…


— Не чушь! Раскрой глаза, Тиен, и повзрослей, наконец! Все люди продаются, а в этом мире нет ничего, что нельзя купить за деньги. Даже твой Сонбэ, его партнёр по бизнесу, и все приближенные продались давно американке, которая работает на чужую страну. Ладно бы на это закрыть глаза, но на то, что пятеро молодых людей затравили по его вине? Это тоже прикажешь не замечать?


Боль опять вернулась и я физически почувствовал пустоту в груди. Вернулось четкое ощущение фантомной боли. Шин стал частью меня и теперь этой части не было. И это паршиво. Настолько, что я не готов возразить в привычной манере даже собственному отцу. А всё потому что он прав. Мы все виноваты. Не только Сонбэ. Каждый, кто был рядом с Шином и Арым должны были заметить, что происходит нечто неправильное, что нужно присмотреться к ним, помочь и поддержать. Однако вместо этого, они остались один на один с тонной дерьма, которое им на голову буквально вылили люди, прячущиеся за никами. Безликие, которые решили, что вправе желать человеку смерти, поливать грязью его и родных.


— Вижу, ты понял о чем я. У Бом предупреждал тебя. Ещё до того, как этот ужас произошел с твоим другом. Старший брат говорил тебе, что Шин Сай поплатится за всё. Твой Сонбэ слишком много себе позволил. Нельзя заставлять людей боготворить себя, потому что рано или поздно Небо увидит это, Тиен.


— Ты ничего о нем не знаешь! — я схватил ключи от машины и сотовый, более не желая слушать это.


Однако отец вышел за мной и бросил вдогонку тем, что заставило меня остановиться.


— Не знаю, сын. Однако вижу, что ради чужого тебе человека, ты смеешь перечить родному отцу! Это ли не доказательство того, что натворил твой наставник? Он создал семью, которую не в состоянии даже защитить! Но ты МОЙ сын! И я хочу чтобы ты это помнил, Чон Тиен!


— Я помню, абуджи, — мой голос походил на тихий охрипший шепот, — Потому и женюсь на женщине, которую мне выбрал ты. Потому что понимаю и знаю, чей я сын. Но мне ясно и другое… — я повернулся к нему и закончил, — Сегодня утром я простился в последний раз с человеком, который был мне ближе, чем собственная семья. Я похоронил брата, отец! И вместо того, чтобы поступить как настоящий родитель, и спросить, всё ли в порядке с ТВОИМ сыном, ты решил убедиться не станет ли он мешать выгодному для бизнеса браку.


Мы стояли посреди коридора, который освещался настенными бра. Как в настоящем аристократическом западном доме.


"Ханок, в западном, мать его стиле! Тошнит! Бесит! Не могу больше здесь находиться!"


Я ждал момента, когда плотину моей собственной реки прорвет, и её прорвало. Как я вернулся домой на утро совершенно не помнил. Знал лишь только то, что мне было охренительно хорошо лакать соджу в обычной палатке на улице и запихивать в себя такпокки, порцию за порцией. Естественно меня могли узнать. Однако мне было настолько плевать, что продолжал сидеть уже и под палаткой, после закрытия.


Сидел и смотрел на то, как первый утренний автобус проехал мимо, потом наблюдал за тем, как светает, а когда сел в свою машину, понял, что в таком состоянии просто не доеду до дома.


— Черт бы тебя побрал! Ты никогда не умел пить! — голос Дже прозвучал где-то совсем рядом, но я развалился на заднем сидении кошерного корыта и просто наслаждался хмельным дурманом, который помогал забыть всё.


Однако, что у пьяного перед глазами, то у трезвого в подкорке головного мозга. Всю дорогу до дома, передо мной стояло воспоминание бурлящей реки во взгляде иностранки.


— Наверное, я теперь понимаю, почему Сай выбрал госпожу… — пьяно ляпнул и открыл глаза.


— Чего ты там бормочешь, пьянь? Шесть утра! Я так хорошо спал, даже снотворное принял, но нет же! Один полночи сопли в трубку пускает, а второй в неадекватном состоянии подпирает палатку в общественном парке! По вашему, только вам больно, бл***?!


— Дже-е-е…


— Чего тебе?


— Ты когда-то спал с иностранкой? — я откинул голову на спинку сидения, и пытался понять, какого цвета потолок корыта, которое транспортировало меня домой.


— Что за идиотские вопросы?


— Просто ответь, — я опять сфокусировал взгляд, и увидел пляж и песок, который разносился порывами ветра.


Пыль поднималась и кружилась вокруг фигуры женщины, но она даже не отворачивалась, когда песок попадал в её волосы. И эта чертова маска!


— Как бы я хотел посмотреть, что под ней…


— Что ты там постоянно бормочешь, блин?


— На вопрос отвечай, братец! — я закрыл глаза и вспомнил как прикоснулся к лицу самой ненормальной женщины, которую вообще встречал.


"Две недели… За две недели человек способен заболеть другим человеком, как болезнью?"


— Спал, — ответил наконец, Дже.


Мы остановились на светофоре, и в тишине, в которой был слышен лишь звук работы двигателя, я задал следующий вопрос, потому что мне действительно было интересно.


— И каковы впечатления?


— Тебе процесс описать, алкаш?


— В подробностях, пожалуйста!


— Извращенец! — отрезал Дже, а я не заметил, как хохотнул.


— Просто скажи. Есть разница?


— Огромная. У них другой… темперамент в подобных вещах. Зачем ты вообще это спрашиваешь?


Я поднял голову, а потом и вовсе прислонился ею к окну, и смотря на то, как по мосту бежит туман, прошептал:


— У меня свадьба меньше чем через две недели, Дже.


— Я так и знал, — тихо ответил брат, пока мой взгляд продолжал блуждать по утреннему пейзажу за окном.


— И кто она? — продолжил Дже.


— Тайка. Дочь партнёра моего отца. Красивая баба, но пустая… как контейнер из-под риса.


"Не в пример темпераментной американке со стволом…" — хохотнул про себя, и задал Дже новый вопрос:


— Тебе понравилось? — сел удобнее, а перед глазами всё поплыло.


— Что именно?


— Ты специально не понимаешь моих вопросов?


— У тебя язык так заплетается, что впору загружать приложение "распознавание человеческой речи"!


Мы хохотнули оба, и Дже ответил:


— Понравилось. Как может не понравиться то, что ты пробуешь впервые?


— Мне не понравился фейхоа, когда я впервые его пробовал.


— Мы о женщинах или о фруктах?


— Вероятно и о том, и о другом. Но вопрос до сих пор актуален. В чем разница?


— Между фруктом и женщиной, или между женщинами?


— Второе, пожалуйста, — я опять посмотрел в окно, и услышал от брата то, что совершенно не успокоило, а должно было убить напрочь дебильный интерес к чужачке.


— Разница в отношении к этому. Для нашей женщины это что-то сродни таинству, даже если брать её на стиральной машинке…


— Самое необычное место? — опять усмехнулся, а Дже фыркнул.


— Да, конечно. Бери выше… Душевая кабина.


— Да ты просто половой гигант, брат.


— Мне так говорит каждая баба после жаркой ночки.


— Льстят, — отрезал, на что, чуть не получил щелчком по лбу.


— Ну а… — продолжил, а брат затормозил у ворот моего дома, со словами: