— А ты стало быть достоин моего уважения? Да? — такой язвительный тон, я слышал от этой особы впервые, — Нет… Погоди… Я значит, должна уважать тебя и пресмыкаться, лишь потому у тебя в штанах член, и ты родился и вырос в семье богачей? Таков этикет вашего общества? Это его устои? Или я где-то ошибку допустила, господин Чон.


— Нет. Всё верно. Ты, как мой работник, обязана уважать меня лишь потому, что я дал тебе эту работу. И да, ты обязана уважать меня лишь потому что я мужчина.


Я начинал опять злиться. Тереза действовала на меня как детонатор. Когда она раскрывала рот, мне иногда так и хотелось заткнуть ее чем-то. Ужас! Это не воспитание, это просто пропасть в бездну! Как можно такое заявлять в лицо мужчине. Интересна? Кому? Мне? Теперь я и на этой женщине крест поставил.


"Правильно делал, что не прикасался никогда к иностранкам. Мало мне того, что иногда могут вытворить наши женщины, так ещё иметь дело с той, которая мне совершенно не понятна!"


— Вижу я заставила тебя принять правильное решение… — Тереза опять закрыла глаза, а я толкнул дверь ванной сильнее, напоследок бросив:


— Однозначно.


Встал у зеркала и опять стёр с него капли воды. Не заметил даже, как она повлияла на меня опять. Дикость от происходящего, и чувство стыда опять затопили мои мысли, когда я убедился, что пятиминутный разговор с кумихо в гостиной, заставил забыть о боли напрочь. Тереза вытащила все мои самые паршивые черты наружу, и буквально вынудила прийти в себя.


— Я запутался… Не понимаю, что делать дальше.


" — Не нужно ничего делать, Хён. Просто помни меня… Ты ни в чем не виноват…" — я посмотрел в зеркало опять, но никого там не увидел, кроме мужчины в черном махровом полотенце на бедрах. Естественно Шина не могло быть здесь.


А мужчина из зеркала смотрел на меня моими глазами, выглядел как я, и был мной. Однако, я больше не хотел видеть это отражение. Мне оно перестало нравиться, вызывать гордость и удовлетворение собой.


Всё это внешность — оболочка. В нашей стране она важна. Если ты выглядишь хорошо и здоровым, ты надёжный человек. Если ты красив и успешен — тобой будут восхищаться. Однако к чему привело это восхищение? К тому, что умерло пятеро человек, которые перестали быть эталоном для подражаний и восхищений.


Начался ещё один день, который мне не стереть из памяти никогда. Вернее даже не день. Вся последующая неделя изменила мир вокруг меня до неузнаваемости. Если раньше в здании агентства звучала музыка из каждого зала, проводились репетиции, а работники весело проводили время за перерывом на обед, как семья. То сейчас… После похорон, которые даже не смогли провести без прессы, агентство в стены которого я вошёл ещё мальчишкой, опустело полностью.


Лео, который шел рядом со мной, чертыхнулся, вытащив белую перчатку для похоронной процессии из кармана своего пальто.


— Это плохая примета, — прошептал брат, — Очень плохая.


Я ничего ему не ответил, а лишь прижал к себе и обнял. Сжал в объятиях настолько крепко, насколько мог. Лео всегда был самым эмоциональным среди нашей четверки.


"Теперь нас… трое. Если мы вообще ещё существуем, как группа и артисты…"


— Парни! — на лестнице показался менеджер Пак, точно в такой же черной одежде, и кивнул, чтобы мы поднимались в кабинет Сонбэ.


На лице Чупса, а так в шутку называли его старшие наставники, не было ничего хорошего, а значит, надежды на то, что Сай-ши не закроет агентство нет. Сонбэ принял решение, и скорее всего от него отступаться не станет.


Однако я и не подозревал, что кроме нас против закрытия были все. Даже госпожа Ли, которая стояла у окна рядом с женой Джей-ши явно не была настроена на такой исход. А всё потому, что и я видел перед собой разбитого и доведенного до отчаяния человека.


"Как он вообще ещё держится в таком состоянии?" — я прошел в глубь помещения, поклонившись, и встретился взглядом с Лиен Хо, который покачал головой, и кивнул нам на кресло, которое они оставили для Лео.


— Я специально не собирал всех в крыле Волков, потому что не вижу смысла растягивать этот разговор надолго, — Сонбэ поднялся и закончил сухим, почти мертвым голосом, — Я отпускаю вас всех. Вы не должны видеть, как в ваших вещах роется полиция, а это будет, потому что в самоубийствах общественность и фанаты стали винить именно агентство. Вот, что утром появилось в новостях, пока проходили похороны.


Сай-ши обернул к нам экран своего рабочего ноутбука, и я убито прикрыл глаза.


"Твари…" — пронеслось в голове, когда я опять посмотрел на экран, где пестрел заголовок о том, что агентство "SMANGEL" не уделило достаточного внимания ситуации вокруг своих артистов.


— Репортёры и пресса уничтожили нашу репутацию напрочь, — Тай взял в руки ноутбук Сонбэ, и переглянулся со своими парнями.


Молча, каждый в кабинете посмотрел друг на друга. Но все боялись даже смотреть на наставника. Парни из "SFire" заговорили первыми и как ни странно это был До Шик.


— Я не согласен подписывать контракт с кем-то другим. Это всё просто слухи…

— Нет, — глава сетевиков, которая тоже была иностранкой, покачала головой, и продолжила, — Сегодня утром подписали официальное постановление об открытие дела против агентства. Завтра с утра здесь будет департамент по борьбе с коррупцией, а под стенами уже заявлен не просто пикет, а митинг, чтобы выдать Ли Шин Сая властям и открыть дело на него и Энджелу.

— Но как же глава "Джиллиан"? Он не станет вам помогать, Сонбэ? — Кай тоже посмотрел на экран ноутбука, который ему отдал Тай.

— Нет, если Шин Дан хоть как-то вмещается в это дело, пострадает компания его дочери. Я не готов просить о помощи друзей, если это несёт такую опасность для них самих.


Каждый, находившийся здесь, уже сейчас понимал, что это конец. Мы хорошо видели, что Сай-ши принял окончательное решение.


— Завтра вечером, после проведения официального обыска, я дам пресс-конференцию о закрытии лейбла и агентства. Каждый из вас волен выбрать того, с кем хочет продолжить работу, сам. На то, чтобы уладить все вопросы юридически, адвокат Кан Ван Сик выделил месяц. За это время вы получите, заработанные упорным трудом, деньги в полном объеме.


— Сай… Остановись!


— Я сказал не лезть в это, Чон Са! Повторю ещё раз! Я принял решение, и не намерен его менять! Хватит с меня смертей… — почти шепотом закончил Сонбэ и посмотрел на свою жену, а потом молча захлопнул крышку ноутбука, даже не взглянув ей в след, когда она демонстративно покинула кабинет первой.


— Все свободны! — отрезал Сонбэ и кивком указал Чи Джин-ши, чтобы он выпроводил всех.


Однако, я хотел поговорить с ним. Для меня это было крайне важно, потому что я видел — наставник совершает ошибку. Это разрушит его и он сам не заметит, как погубит то, что создавал почти десятилетие.


— Тиен, вам с парнями пора, — менеджер Пак обратился к нам, потому что последними в кабинете остались именно мы.


— Могу я с вами поговорить, Сай-ши? — проигнорировав слова Чи Джин-ши я подошёл к столу Сонбэ, а Сай-ши достал стакан и влил в него не меньше половины крепкого маколи.


— Тиен, прости, но я не в состоянии говорить сегодня совсем.


— Мне нужно всего несколько минут, Сонбэним! — я поклонился ему, и Сай наконец-то поднял на меня взгляд, — Прошу!


Сонбэ выпил залпом спиртное и проследил за тем, как опустевший кабинет покинули мои парни.


— Если ты хочешь начать меня отговаривать, Тиен, то должен знать, что твой отец выставил мне ультиматум. Если я не расторгну с тобой контракт, прессинг со стороны общества только усилится.


Конечно, я ждал именно этого, после того, что та женщина, а теперь я называл Терезу именно так, наплела Дже о его родне.


— Потому, тебе стоит сперва поговорить с отцом, а уже потом отговаривать меня от моего решения.


— Сонбэ… — я опустил взгляд на свои руки, и стал вспоминать, как впервые попал в его зал.


— Я хочу поделиться с вами одним воспоминанием, — горько улыбаюсь, а мужчина не понимает что вообще происходит.


Сай стоит напротив меня. Нас разделяет его стол, по которому бегают блики, которые отбрасывают, пропуская солнечный свет, разноцветные витражи стеклянного потолка.


Он молчит и держит в руке стакан. Резной узор на стекле тоже играет бликами радужного света. Тогда… В тот день сцена тоже сверкала. Это был японский "Tokyo Doom". Его первый большой тур по Японии, и самый кассовый концерт, с таким количеством зрителей, о котором я, как трейни, мог только мечтать.


Я стоял рядом с длинным подиумом и смотрел на то, как он танцует и поет. В тот день, Чон Тиен понял чего хочет, и кто вдохновил его, когда он уже был готов сдаться. Именно это воспоминание я и пересказывал наставнику, в конце произнеся лишь несколько слов.


— Нас не понять простым людям. Для нас стоять на сцене это не просто выступать как вещь, продавая себя. И вы показали мне это. В тот день я захотел быть рядом с вами на той огромной сцене, ещё не понимая цены, которую вы заплатили за это место. Я был глуп, жалок и жаден. Мне хотелось быть вами, но когда жадный и глупый мальчишка переступил порог этого места, он понял, что не хочет быть вами. Я захотел стать настоящим. И вы показали мне как это — любить то, что я делаю. Ведь я вообще не понимал что это…


— Тиен, — Сай-ши медленно положил стакан на стол, и вышел из-за стола, — Пойдем со мной.