Однако из-за положения моего агентства и в целом ситуации, которая сложилась вокруг артистов, мои родители нашли это удачным временем для того, чтобы наконец, остепенить меня и привязать к семье намертво.


Автомобиль мягко остановился на подъездной дорожке у вереницы ханоков, а на ступенях у входа уже ждала прислуга — дворецкий и несколько слуг. Странным образом во мне это вызвало отвращение. Вероятно, потому что я устал после двенадцати часовой съёмки в рекламе, и от того что ночевал не в апатах, а в больнице рядом с Шином.


— Господин! Рады видеть вас снова дома! — мужчина небольшого роста, одетый в обычный серый свитер и такого же цвета брюки, тепло улыбнулся и поклонился.


За ним тоже самое проделали две гувернантки, которые вероятно видели меня впервые в жизни. Ведь дома я не появлялся почти полгода, и связано это конечно с работой, которой у меня вскоре может и не быть.


— Анъён, дворецкий Ван, — я улыбнулся мужчине в ответ, и прошел мимо, на ходу расстёгивая чёрное пальто и снимая солнцезащитные очки.


К тому моменту, как вошёл в центральный ханок, находящийся за несколькими террасами и открытым двором, успел присмотреться к тому, что изменилось в доме.


Подобное вызвано всего лишь обычным любопытством, ведь устои своей семьи я помнил итак слишком хорошо. Потому не удивился, когда войдя в столовую, застал там новые действующие лица.


"Страшно представить, что меня ждёт завтра, если сегодня я лишился фактически карьеры, а теперь небо ниспослало мне на голову женщину…" — пронеслось в мыслях, когда мой взгляд плавно и лениво прошёлся по тонкой фигуре малышки, упаковочной в весьма недешевое платье из лёгкого материала кремового цвета.


"Красивая… Тонкая шея, как у лебедя, прямые длинные волосы, осиная талия, переходящая в изящные бедра и красивые ноги. Хорошая девушка, с безупречной канамской мордашкой. Будто восковая фигура, с таким же идеальным лицом, как моё. Лучшая партия для Чон Тиена, и судя по тому как прячет глаза, я тоже ей понравился… Ну что ж. Это уже хорошо. Возможно, не всё так плохо."


— Сынок! — мама вышла вперёд, а я тут же поклонился и, надев на лицо любимую маску милого, бесхребетного идиота, улыбнулся всем присутствующим.


За большим столом, накрытым в западном стиле, сидело всё семейство Чон Шика. Собственно в центре, во главе, восседал отец, которому я так же поклонился опять, и прошел к своему месту, которое единственное оставалось пустующим. Рядом сидела жена У Бома, за ней жена Хён Шика.


Обе безупречны, как и девушка, которая стояла рядом со своим местом в компании Омма.


— Омони! *(Матушка), — я поцеловал мать в щеку, и тут же словил оценивающий взгляд У Бома.


Старший брат, как и всегда выглядел безукоризненно идеально. Наглаженный костюм, белая рубашка, и золотые запонки, особенно выделяли сущность настоящего наследника семьи Чон.


— Сынок! — отец обратился ко мне и поправив очки, немного прокашлявшись, продолжил, — Познакомься, пожалуйста, с нашей гостьей. Это дочь моего партнёра из Таиланда, господина Напхри — Амина́ Напхри.


"Амина́, значит. Интересно, какая ты… А-ми-на́…"


— Очень приятно, госпожа Напхри, — я кивнул девушке в лёгком поклоне, на что тут же поймал заинтересованный взгляд.


Внешне Амина́ не проявляла особых эмоций, но каждый раз бросая на меня взгляд, она строила из себя застенчивый цветочек, который так и пытался сделать вид, что его никто не срывал.


"Глупая женщина. А я идиот, который ради этого спектакля приехал домой и бросил свою настоящую семью в самый трудный момент," — снова посмотрел в сторону девочки, и прожевав стейк из свинины, отметил, что сегодня меня ждёт интересная ночь, — "Могу поставить свои три гонорара на то, что цветочек ночью окажется в моей постели. И не она будет инициатором…"


Как только подобное мелькнуло в мыслях, я присмотрелся к омони, которая всё чаще и всё добродушнее улыбалась Амине́.


— Ну, что ж! Раз уж все в сборе, я могу с радостью объявить, что вскоре в нашей семье произойдет очень важное событие.


— Да-да, Аппа!*(Папа!) Все в курсе, что Тиен женится, это стало ясно итак! — Хён Шик, прожевал мидию и выплюнув то, что осталось, вытер рот салфеткой.


— Напомни, чтобы я укоротил тебе язык, Хён Шик! — отрезал отец, а я хохотнул.


— Сынок, Амина́…


— Не надо, абуджи*(отец). Я хорошо понимаю, что дата свадьбы уже оговорена, а молодая госпожа не просто так приехала сюда заранее.


Сейчас мне абсолютно всё равно, что станет со мной в этой семье. Я не понимал своего состояния совсем. В последние недели после смерти Кан Арым, со мной происходило что-то необъяснимое даже для меня самого. Казалось бы каждый человек способен осмыслить свое состояние и понять, что творится вокруг него.


Но я не мог. Мне было больно, однако я не понимал, что болит. Мне было тошно, но я не знал, от чего меня тошнит. От того, что передо мной стояла тарелка с отваренным мясом, или от того, что перед глазами до сих пор был образ Сонбэ, который словно вонхви покидал нашу гримёрку.


Мой мир остался сегодня за дверью родительского дома. Моя жизнь была в тех апатах, где сейчас, возможно, попивая соджу, или пиво сидели мои настоящие братья. Смешно сказать, но Лео и Дже знали обо мне больше, чем мои собственные родные.


Им было известно имя моей первой девушки. День, когда я впервые переспал с женщиной. Дату, которую я ненавидел больше всего — собственный день рождения, и день, который считал самым счастливым — дата нашего дебюта. Лео всегда забирал из всех тарелок с едой морковь, на которую у меня была аллергия, и подсовывал кимчи из редьки. Дже Ха выключал за мной свет во всех комнатах, а я убирал бардак Шина, который тот разводил по всей квартире.


Мы готовили вместе каждые выходные. Отдыхали на всех праздниках вчетвером. Объездили половину мира бок о бок, и стали одними из самых популярных исполнителей. Я писал музыку на стихи Шина, которые тут же разучивал Лео, а Дже начинал ставить танец. Вся моя жизнь рядом с ними.


И она рухнула в тот день, когда не стало Кан Арым… Эта девушка своим поступком не только уничтожила моего друга, и поступила как эгоистка, совершенно позабыв, что в этом мире есть человек, который любит её без памяти. Она сумела развалить целое агентство. Потому что Сонбэ не стал бы отпускать просто так всех, если бы то, что произошло не начало разрушать наши жизни изнутри.


Я не знаю, что станет с завтра, когда вернусь в агентство, чтобы провести привычные репетиции, уточнить график и заняться работой, потому что уже сегодня там толпа разъярённых фанатов пикетирует здание денно и ночно, продолжая требовать ответа на вопрос: в каких отношениях были Шин и Арым?


"Всё разрушилось за секунду…" — подытожил в голос мысленно, и только потом понял, что за неспешной беседой и звуком бьющихся приборов о посуду, пропустил вопрос У Бома, адресованный мне.


— Так, что там с твоим баловством? Наигрался в звезду или продолжишь заниматься чушью? — старший брат жевал мясо, а его жена злорадно ухмыльнулась в бокал так, что мне захотелось блевануть.


"Ненавижу женщин, которые ведут себя как дешёвые дуры…"


— Решил продолжить.


В этот же момент перестали есть все. Даже глупышка жёнушка Хён Шика замерла.


— Ты понимаешь, какие могут последствия? — задал вопрос строгим голосом отец.


Я знал, почему его опять снедало негодование. Как же так? После того, что случилось, после всей грязи, даже агентство не сменить?


— Я не собираюсь бросать своего наставника и работу в агентстве, — даже не подняв взгляд, я продолжил, — Если вы хотите, чтобы я женился на госпоже Напрхри, вы не станете вмешиваться в мою работу.


— Чон Тиен! — естественно мать не могла не возмутиться моим поведением, но в тот момент, во мне продолжало играть её же воспитание.


— Матушка, я взрослый мужчина, — перевожу взгляд на мать и ровно произношу, — И это основная причина, почему я могу оставить за собой право заниматься тем, что выбрал сам, если жену мне подобрали вы. Следовательно… — я поднялся и посмотрел на У Бома, — …фактом остаётся и то, что семейный бизнес и компания принадлежат старшему наследнику нашей семьи. Я ведь прав, Хён?


У Бом отставил палочки и приборы в сторону, и посмотрел прямо мне в глаза, сухо отвечая:


— А ты видимо с этим не согласен?


— Почему? — я развел руками, и бесцеремонно налил себе вина сам.


Поднимая бокал, наблюдал за хищными взглядами невесток за столом. Молодые хозяйки смотрели, как кумихо на мою будущую супругу. Обе готовы сожрать её на месте за то, что она станет частью нашей семьи, и мне уже стало жаль девочку, которая даже не знала в какой музей каменных фарфоровых кукол она попала.


— Госпожа Напрхри! — я допил вино залпом, и протянул руку своей будущей женщине, — Я думаю, нам нужно поговорить прежде, чем наши семьи обсудят все детали свадьбы. Вы так не считаете?


Девочка изобразила испуг, но спешно поднялась и схватилась за мою руку, похолодевшей ладошкой. Я ощутил первый толчок в груди, когда понял, что впервые взял вот так за руку женщину, с которой весьма вероятно проведу рядом всю жизнь.


Пугало ли меня это? Нет. Я не верил в любовь, и мне никто это чувство не прививал, кроме одного человека. Шин Сай постоянно твердил, что мы не куклы, что в нас внутри целый мир, и чтобы стать настоящим артистом нужно научиться открывать в него двери.