Арто Паасилинна - Дирижабли бизнесмена Лильероза

В путь вышли в конце апреля. Скутари довез Хемми и Миллу до Мальмё, оттуда полетел через Копенгаген домой. Ханнес Раутиайнен предпочел остаться в Хельсинки, возраст давал о себе знать, иногда надо было и отдыхать. Договорились встретиться позже в Мухосе, когда «Мимми» будет готова к пробному полету. Элстела возложил ответственность за управление дирижаблем на Скутари.

На деньги завода Элстела и Рюнанен купили почти новый вагончик. Томми Лаукканен и Осси Хулкконен отправились за первым паромом в Сомпасари, спустили его на воду, проверили. После небольшого ремонта моторы зажужжали, и можно было выводить паром в порт. На паром, где разместились Милла и Хемми, установили жилой вагончик, остальные члены экипажа стояли на капитанском мостике буксира. Вечером 20 апреля «Чайка» вышла из пролива Кусаанмиекка в открытое море. Капитан встал на девятиметровый фарватер и помчался со скоростью семь узлов на запад. Хемми стоял на свежем весеннем ветерке, глядя на архипелаг Ууденмаа и скрывшийся за ним Хельсинки. Сколько лет минуло с тех пор, как он, так же полный энтузиазма, последний раз покидал столицу! Это было в 1980-х, он еще студентом уезжал на корабле «Силья Изабель» в Стокгольм. Тогда его сопровождала будущая жена, красавица Лисбет, теперь уже бывшая. Сегодня рядом с ним другая женщина, которая скоро станет его женой, Милла. И едут они уже не в Стокгольм, а в Оулу. Вот она, непростая мужская доля.

Милла и Хемми с тревогой думали о судьбе музыкантов и турецких акробатов. Деньги у них есть, остались бы живы.

Морская прогулка оказалась тем еще испытанием. Буксир «Чайка» медленно, но верно пыхтел вдоль западных и северных фарватеров и побережья. Он уже успел перегнать в Архипелагово море пять паромов – на последнем стоял белый жилой вагончик. Лед сошел, но оставшиеся в бухтах торосы напоминали о прошлогодних морозах.

Когда солнце припекало особенно сильно, морская гладь была зеркально спокойной, казалось, что наступило лето. В такие дни Хемми и Милла загорали на крыше вагончика, пока экипаж буксира зорко следил за движением судна.

Хемми взял с собой спиннинг, но, сколько он ни забрасывал крючок с наживкой, ничего так и не поймал. Экипаж буксира пришел на помощь – прицепил к борту рыболовные сети и потянул их за собой, как при ловле «на кораблик». Рыба пошла: вытянули десяток пятикилограммовых лососей и ведра двухкилограммовых сельдей.

От парома к парому переходили по сходням. По вечерам команда собиралась на самом большом пароме около буксира, жарила рыбу и выпивала. Дневная смена ложилась спать, ночная заступала, и так двигались всю ночь.

Во время морской прогулки Хемми и Милла продолжали проектировать будущий дирижабль. Надо было срочно решить вопрос с гелием. Хемми все изучил и выяснил, что из российского земного газа гелий добывать нельзя – слишком низкое содержание. Подходящие месторождения есть только в Алжире и Польше. Тогда он, сидя на крыше жилого вагончика, позвонил в польский город Одоланов, где находилась ближайшая станция по добыче природного газа. Газ придется везти в Мухос в цистерне, Хемми срочно заказал машину на июнь – таким образом скоро они смогут заправить «Мимми».

Инженер Яатинен сообщил, что уже отлил из бетона пандус и причал для парома. Их можно вводить в эксплуатацию через трое суток, когда материал затвердеет. Как раз в это время Хемми собирался начать буксировку паромов.

Милла позвонила в «Мишлен» и заказала 17 500 квадратных метров водородного волокна. Осси Хулкконен рассчитал, что этого с запасом хватит и на ремонт, если что. Автобусный завод «Икарус» прислал неплохое предложение по цене гондолы, которое Хемми тут же отправил на рассмотрение Лильерозу. Завод специализировался на алюминиевых конструкциях, легких и нержавеющих.

Милла получила ответ из Женевы – Красный Крест с большим удовольствием будет сотрудничать с заводом Лильероза. Она тут же позвонила в финскую мебельную компанию «Иску». Хемми недоумевал: неужели Милла собирается обставлять дирижабль диванами? Зачем им «Иску»?

Но Милла не собиралась вмешиваться ни в строительство, ни в интерьер дирижабля, она прозорливо позаботилась об оснащении всем необходимым временного жилья рабочих. По самым грубым подсчетам, весной – летом у них будет около двадцати рабочих, плюс Лильероз с семейством. В разгар строительства придется нанять еще временный персонал, тех же поваров, уборщиц, подсобных рабочих. Понадобится жилье: не могут же они жить в деревне Лемпиниеми в пустых комнатушках! Когда «Мими» будет готова к полету, рабочим не придется переезжать, кто-то устроится работать на паромы, кто куда, ну а если захотят сменить место жительства, могут выкупить мебель и увезти с собой. Хемми поинтересовался: а какое жилье готовит Милла для себя с Хемми? Сколько комнат? В каком стиле?

Милла сердито взглянула на Хемми и ответила, что ее вполне устраивает собственная двушка в Лиминке, она будет ездить в Мухос при необходимости. В совместной площади нет надобности. Сватовство прошло кое-как, в неофициальной обстановке, умная женщина не может строить свое будущее на такой зыбкой почве, да и Хемми далеко не завидный жених – управляющий в отставке, к тому же сумасшедший.

Из Валасаари уже забрали все паромы, последний привезли из Райппалуото. Их общая длина составляла почти километр. Вдруг на пути показалась пустая желтая лодка – весла на скамье, мотор на месте. Лодку поймали, осмотрели. Вероятно, ее унесло течением, как «Фею» ветром, только без экипажа и без туристов. На дне валялся штатив от камеры. Милла Сантала предположила, что это лодка какого-нибудь фотографа-натуралиста, приехавшего на архипелаг Вааса снимать орланов-белохвостов. У птиц как раз шел период гнездования, и они стаями парили над суровыми скалистыми островами.

Капитан буксира сообщил о своей находке в спасательную службу города Вааса и пообещал, что окажет помощь потерпевшему крушение, если найдет.

В небе кричали чайки и парили орланы. Море было свободно, лед сошел, только кое-где около скал дрейфовали груды грязных обломков, но они не мешали буксиру. Экипаж внимательно осматривал в бинокль берега в надежде найти фотографа, застрявшего на острове. Ко всеобщей радости, его вскоре заметили на лесистом островке архипелага Миккели. Фотограф бегал по камням и отчаянно махал руками, как и положено потерпевшему крушение. Буксир останавливать не стали – за несчастным отправились на его собственной лодке. Фотограф сказал, что с самого утра сидит на острове один, без лодки и без штатива. А был уже поздний вечер.

Аапо Малинен, так звали нечастного, рассказал, что готовит к печати иллюстрированный атлас про орланов-белохвостов и должен знать все этапы их жизни – от спаривания до высиживания птенцов. Он уже три года следил за процессом гнездования, сделал две тысячи снимков, но из них только два, запечатлевшие спаривание.

Малинену разогрели уху и вручили две бутылки газировки. Тот признался, что в обычной жизни работает поваром и держит маленький ресторан в Ваасе. Элстела тут же поинтересовался: не хочет ли ресторатор заняться благотворительностью в зонах природных бедствий? Фотограф-натуралист, он же повар, с удовольствием принял заманчивое предложение и пообещал обеспечить дирижабль едой. При очередном бедствии он может спокойно закрыть ресторан на пару недель, а если понадобится, и месяцев. Для него это несказанная удача – оказаться на борту дирижабля, где он сможет не только готовить, но и снимать орлов и других птиц с высоты птичьего полета.

Подкрепившись, Малинен вернулся на остров. Фотографии спаривающихся орлов напомнили Элстеле, что пора забраться в вагончик. Милла же решила провести ночь в собственной кровати, под предлогом, что она не орлиха, а юрист.

Через два дня группа паромов добралась до Оулу, где их пришвартовали на острове Хайлуото, у нового бетонного причала. На берегу ждали два тягача, чтобы везти груз дальше в Мухос.

Морская часть пути была пройдена, теперь предстояло перевезти паромы в Лемпиниеми, оттуда – в отводной канал гидростанции «Пюхакоски», где их пришвартуют к берегу. Милла хотела, чтобы Хемми поехал с ней в Женеву на переговоры с Красным Крестом.

– Морская прогулка была прекрасна. Но что с нашими рокерами, живы ли они?

Караван с водородом вернулся в тибетскую долину. На месте старого лагеря остались дрова, посуда и вещи. Очевидно, товарищам пришлось срочно покинуть долину – даже лагерь не разобрали. Но что могло случиться? Неужели дирижабль снова улетел, забрав с собой трех сторожей? И как теперь поднять из ущелья и с почестями похоронить тело барабанщика? Столько вопросов – и ни одного ответа.

Все неожиданно и счастливо решилось на следующее утро. Яки и верблюды еще спали, когда в лагерь явился Танели Расакка собственной персоной. Он едва держался на ногах, рука сломана, лицо разбито. Наркотические пары выветрились. Он сказал, что всю ночь полз по дну ущелья и потом через какой-то разлом выбрался к лагерю – на пламя костра.

Беднягу Танели стали приводить в порядок: на руку наложили шину, умыли и накормили супом. Совсем уставшего, его завернули в одеяло и уложили спать.

К полудню в лагерь явились остальные и рассказали, что во время сильной грозы «Фея» отвязалась, улетела к горам и теперь висит там над самой крутой вершиной. Экипаж корабля молча сидел у костра с восемью баллонами жидкого водорода, и еще неизвестно, пригодятся ли теперь они.

Лишь к вечеру заметили, что у барабанщика сломана еще и нога, но, к счастью, с другой стороны. Небольшая беда, главное, что так он мог сохранять равновесие.

Переговоры с Красным Крестом в Женеве утром 1 мая, можно сказать, прошли успешно. Помощник первого секретаря, высокопоставленный чиновник, специально отвел время в своем расписании для представителей бизнесмена Лильероза – Миллы и Хемми. Его кабинет находился на втором этаже, где гостям предложили легкий завтрак.