Ло Фан вновь показал на ребенка, а затем ткнул пальцем в направлении молодого англичанина.

Только тут Чарльза наконец осенило, и он был настолько потрясен, что мог лишь стоять с открытым ртом, взирая на ребенка. Это был сын Элис. Его сын.

Внезапно он вспомнил, что до его отплытия домой после годичного пребывания на Востоке, Элис сказала, что его ожидает подарок, когда он вернется. Он не воспринял эти слова серьезно, но теперь понял, что она имела в виду.

Оправившись после первого потрясения, Чарльз более пристально присмотрелся к малышу. Тот был совершенно поглощен игрушкой, и его выражение было выражением Элис, когда она на чем-то сосредоточивалась. Его лоб, нос и подбородок были явно наследием Рейкхеллов, а его глаза — Боже милостивый — несомненно указывали, что это Бойнтон. Он был китайцем лишь на одну треть, и уже одни эти глаза подкрепляли убежденность Чарльза, что это его сын.

Ло Фан терпеливо ждал, давая возможность молодому англичанину привыкнуть к тому, что он только что узнал.

Девочка-подросток украдкой смотрела на чужестранца, делая вид, что он ее не интересует. Старуха по-прежнему была полностью поглощена плетением.

На ослабевших ногах Чарльз неуверенно пересек комнату, нагнулся и взял ребенка на руки.

Малыш посмотрел на него, и у Чарльза возникло странное ощущение, что он видит в зеркале собственные глаза.

Внезапно малыш расплылся в улыбке и что-то залопотал на своем детском языке.

Это и решило дело. Чарльз тут же принял решение. Несмотря на возможные проблемы и осложнения, от которых у него уже шла кругом голова, он не мог оставить ребенка расти в нищете и невежестве этой кантонской дыры. Что бы ни случилось, он должен был забрать ребенка с собой.

Пытаясь объяснить свое решение Ло Фану, он принялся энергично жестикулировать.

Впервые с тех пор, как они покинули Вампу, мажордом наместника улыбнулся, затем что-то сказал девочке-подростку.

Она немедленно забрала ребенка у Чарльза, подошла к выходу и стала ждать.

Чарльз посмотрел на безучастно сидевшую старуху. Он собирался оставить Элис внушительную сумму денег перед отплытием из Китая, и сейчас, по внезапному наитию, он достал свой кошелек, взял пригоршню золотых соверенов и протянул их женщине.

Рука, подобно когтистой лапе, выхватила у него деньги. Бросив их в старый заштопанный мешок, лежавший на полу рядом с ней, старуха возобновила свое плетение.

На улице сильно пахло чесноком, пережаренным растительным маслом и мусором, но тем не менее Чарльзу стало легче дышать.

Стража окружила его, девочку и ребенка, и они вновь отправились в путь по городу. Бесполезно было спрашивать, куда ведут Чарльза, его ребенка и эту молодую няню, поэтому он довольствовался тем, что пытался поймать взгляд ребенка. Дважды ему это удалось, и малыш, который вел себя прекрасно, радостно улыбался.

К огромному облегчению Чарльза, они наконец пришли в имение Сун Чжао, и тут Чарльз понял, что торговец знал, что происходит, и договорился, чтобы отца и ребенка проводили именно сюда.

Лайцзе-лу и Сара Эплгейт немедленно взяли дело в свои руки, забрав ребенка и девочку, а Чарльз направился в гостиную и ждал там, пытаясь справиться с нетерпением.

Спустя некоторое время Лайцзе-лу присоединилась к нему.

— Ло Фан говорит, что вы уже знаете, что мальчик — ваш сын, — сказала она.

Он кивнул.

— Я понял это сразу, как только взглянул на него.

— Элис Вонг, — сказала она, — собиралась показать вам его до вашего отплытия.

Он болезненно сглотнул:

— Сейчас у меня нет выбора. Я не могу оставить мою собственную плоть и кровь в… том месте. Я должен забрать его с собой.

— Старая бабушка, которую вы видели, это бабушка Элис, — сказала Лайцзе-лу. — Она никогда не одобряла образ жизни Элис, хотя и брала у нее деньги, и ей этот ребенок ни к чему, потому что он больше иностранец, чем китаец. Вы возьмете и Ву-лин с собой?

У Чарльза появилось ощущение, что его загоняют все дальше и дальше в угол, но он не видел выхода.

— Это молодая девушка?

Она кивнула.

— Это сводная сестра Элис, и ей заплатили, чтобы она присматривала за ребенком.

— Я с удовольствием стану платить ей больше, и если вы займетесь деталями, то я заплачу и за подходящий гардероб для нее. В море у меня будет много работы, и я не смогу сам заботиться о малыше. И кроме того, я — я не представляю, что надо делать.

— Ву-лин прекрасно знает свое дело, — сказала она, и ее улыбка свидетельствовала о том, что она довольна тем, как он все организовал. Затем она вновь стала серьезной и сказала: — Ву-лин сообщила мне имя ребенка. Его зовут Дэвид.

Чарльз вновь был поражен.

— Ради вас Элис пыталась научиться читать по-английски, — сказала она. — Миссионер дал ей Библию на английском, и она была так очарована псалмами Давида, что даже и не думала давать ребенку китайское имя.

— Дэвид. — Он произнес имя вслух, и оно ему понравилось. — Дэвид Бойнтон.

— Предстоит много сделать до вашего отплытия, — сказала Лайцзе-лу. — Ребенку нужна будет одежда и особое питание, а также необходима примерка новой одежды для Ву-лин. Но не волнуйтесь. Мы с мисс Сарой позаботимся обо всем этом.

— Слава Богу! — Голова у него шла кругом, и он с облегчением воспринял слова о том, что его освободят от забот, к которым он не знал как подступиться. Самой серьезной проблемой станет встреча с отцом.

Нетрудно было представить себе, как отреагирует сэр Алан, когда узнает, что его первый внук — незаконнорожденный, да еще сын евразийской куртизанки.

Тем не менее, как бы он ни был расстроен, Чарльз наметил план действий и не собирался сворачивать с избранного пути. Он обязан был дать маленькому Дэвиду те преимущества, на которые тот имел право. И к тому же это было его возможностью отблагодарить Элис за ее инстинктивный и бескорыстный жест, стоивший ей жизни.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джудит Рейкхелл-Уокер взяла себе за правило, по примеру своей матери, быть с мужем за завтраком, прежде чем он уходил на верфь. Дети, отправляющиеся в школу часом позже, еще только просыпались, так что они с Брэдом могли поговорить наедине. Она дорожила этим временем и получала удовольствие, сидя за столом напротив него с чашкой чая, пока он поглощал плотный завтрак, с которого начинался его день.

Однако этим утром Джудит была погружена в свои мысли и отвечала рассеянно каждый раз, когда к ней обращался муж.

Брэд доел отварную рыбу и стал внимательно смотреть на жену, пока служанка подавала бифштекс с яйцами.

— Что случилось? — спросил он.

— Да нет, ничего. — Джудит через силу улыбнулась.

— У тебя опять круги под глазами, так что полагаю, ты плохо спала.

— Не очень хорошо.

— У тебя никогда не было проблем со сном. Тебе нужно сходить к доктору Грейвсу. По крайней мере, он может дать тебе какие-то порошки, которые помогут тебе лучше спать.

— Мне нет необходимости обращаться к врачу. Я знаю, почему я не сплю. — Она сказала больше, чем намеревалась, и попыталась отступить.

Брэд посмотрел на нее, поднял бровь и стал ждать дальше.

— Я беспокоюсь о Джонатане, — неохотно призналась она.

Он хмыкнул.

— Не могу представить почему. У него есть все, что только можно было бы пожелать. Полное партнерство в деле, репутация всемирно известного кораблестроителя, а заказов на клиперы больше, чем он может построить, хотя он и тратит непозволительно много времени на свой особый клипер, который, с моей точки зрения, непрактичен.

Джудит любила своего мужа и, значит, доверяла ему безгранично. Она не знала о его жгучей ненависти к шурину и, благодаря мудрости отца, ничего не узнала о его попытках навредить Джонатану и дискредитировать его.

Она уже давно несла бремя тайны своего брата и испытывала желание поделиться этой тайной с единственным человеком, который, она знала, никогда не предаст ее.

— Брэд, — сказала она осторожно. — Я хочу сказать тебе кое-что, но это не должно пойти дальше.

Он напрягся и попытался скрыть свою реакцию.

— Что-то о Джонатане?

Она кивнула.

— Джонни признался мне много месяцев назад. Он никогда не должен узнать, что я повторила тебе хотя бы одно слово, и уж само собой разумеется, что никто никогда не должен узнать об этом.

— Конечно, — сказал Брэд успокаивающим тоном. — Я никогда не подводил тебя за все годы, что мы женаты, но если ты считаешь необходимым, чтобы я дал клятву…

— Вряд ли это необходимо. — Этот человек был ее мужем, отцом ее детей, и ей не подобало сомневаться в нем. Без дальнейшего промедления Джудит подробно рассказала ему о разговоре с Джонатаном.

— Он все еще любит эту китаянку? — спросил Брэд, когда она закончила.

— Да, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он никогда не разлюбит ее.

— А как же тогда Луиза?

— В этом-то и заключается его проблема. Джонни считает, что она не любит его, так же как и он ее. Я-то считаю, что он ошибается и что Луизе он далеко не безразличен. У него сложились замечательные отношения с Джулианом, но с Луизой они никогда не будут близки.

— Никогда — это очень долго. — Несмотря на то что внутри у него все клокотало, Брэд сумел ответить сдержанно.

— Мой брат отдал свое сердце Лайцзе-лу Сун, так же как я отдала тебе свое, Брэд. Рейкхеллы связывают себя обязательствами на всю жизнь.

— Не представляю, чем ты можешь ему помочь.

— Я тоже не знаю, разве что выслушать с сочувствием. Он строит этот новый великолепный клипер для нее, понимаешь, и когда он отправит клипер ей как знак его любви, он напишет и объяснит, почему ему пришлось жениться на Луизе сразу в день его возвращения из Китая.