Любя его, пожилой человек дал ему последний шанс, чтобы красиво выйти из этой ситуации:

— Ты действительно хочешь, чтобы общее собрание директоров было созвано сегодня днем, Джон?

— Да, папа.

— Может быть, стоит сначала обсудить твою проблему со мной и Брэдом в неофициальной обстановке?

Джонатан помотал головой.

Джеримайя вздохнул, потянулся за колокольчиком с ручкой из слоновой кости и позвонил.

— Будьте так добры, — сказал он вошедшему клерку, — сходите в банк к мистеру Брауну и спросите, не сможет ли он прийти на заседание совета директоров как можно быстрее. Вы можете напомнить ему, что леди Бойнтон уполномочила его распоряжаться ее голосами.

Клерк закрыл за собой дверь и тотчас же побежал. Джеримайя Рейкхелл предполагал, что приказы должны исполняться быстро.

— У твоей сестры могут быть другие планы на сегодня, Джонатан.

— Я не думаю, папа. Я ее уже предупредил.

Джеримайя покачал головой. Юнец заставляет раскрыть свои карты. Пускай. Возможно, впредь он будет благоразумнее, когда умерят его пыл.

— Присоединяйся ко мне в комнате заседаний через час, — сказал он.

Джонатан был слишком возбужден, чтобы сосредоточиться на рабочих бумагах, которые стопой лежали на столе в его собственном маленьком кабинете. Он вышел из здания и побрел по судоверфи. Потом задержался на несколько минут у стапелей, чтобы понаблюдать, как строится шхуна. Когда услышал знакомую какофонию звуков — удары молотков, визг пил, — Джонатан почувствовал ностальгию по своему прошлому. Обменявшись приветствиями с Клифом Халлибертоном, отцом Руфи, он обратил внимание на то, что делает главный плотник. Он работал теслом, инструментом, напоминающим резак с закругленной верхней частью. Джонатан должен был признать, что Халлибертон был действительно мастером. Дед Рейкхелл утверждал, что умельцы могли построить корабль только с помощью тесла, не используя другие инструменты; и первой игрушкой Джонатана было миниатюрное тесло. Он гордился своим умением обращаться с теслом, но до Халлибертона ему было далеко.

Продолжая свой путь через верфь и аккуратно обходя громоздкие штабеля выдержанной древесины, Джонатан задержался за одним из таких штабелей. Он заметил человека, который ему не нравился. Капитан Дэвис Хартли был одним из заслуженных капитанов на торговых судах Рейкхеллов и, безусловно, пользовался доверием Джеримайи. Почему же тогда Джонатан собирался избежать безобидного обмена приветствиями с этим человеком? Будь он проклят, если он знает это. Возможно, потому, что Хартли стал дружен с Брэдом Уокером. Вот почему! Между ним и Брэдом не было особой любви, они терпели друг друга только из-за Джудит. Нет, это тоже было неправдой. Они вынуждены поддерживать сердечные отношения, потому что отец не потерпел бы открытой вражды между своим сыном и зятем.

Посмотрев на золотые карманные часы, которые он унаследовал от деда, Джонатан медленно пошел назад к зданию компании, в уме проговаривая то, что собирался сказать директорам.

— Эй! Джонни!

Джонатан остановился, когда увидел человека, который его окликнул, и усмехнулся. Походка человека напоминала бортовую качку корабля. Гримшоу, седеющий медведь, был опытным моряком, ему было далеко за сорок. Два его золотых зуба поблескивали на солнце. Старший боцман флотилии Рейкхеллов, он был первым наставником Джонатана в море, они плавали вместе дюжину раз. Гримшоу пожал молодому человеку руку, его пожатие было сильным.

— А я уже решил, что ты слишком высоко взлетел, чтобы привлечь меня, Джонни.

— Когда это случится, ты имеешь право дать мне в челюсть, — Джонатан сказал то, что думал. — Я думал, что ты на «Арабелле» плывешь в Англию.

Улыбка Гримшоу стала еще шире.

— Я переговорил с твоим папашей, и он освободил меня от этого. Меня тошнит от рейсов в Англию.

— Я надеюсь, что ты не пьешь.

Боцман поскреб седеющую щетину на подбородке.

— Иногда я бываю трезвым, — сказал он, — а иногда нет. Если я начну пить больше, чем мне положено, поплыву на первом же бриге, который будет свободен у твоего папаши. Пойдем, я угощу тебя кружкой эля. На Бэнк-стрит есть новая таверна, там я еще не был.

Джонатан извинился и объяснил, что ему нужно быть на заседании. Через несколько минут он уже входил в комнату, в которой начали собираться и другие директора. На стенах висели картины кораблей, которые компания Рейкхеллов построила за сто лет. Джонатан погрузил свое длинное тело в деревянное кресло около полированного дубового стола.

Совет был небольшой. Амос Браун, глава местного банка, мудрый человек с поразительно острым чувством юмора, присутствовал как представитель сестры Джеримайи, Джессики. Она владела десятью процентами акций компании. Джессика была женой сэра Алана Бойнтона, основного владельца британской судоходной компании, которая тесно сотрудничала с компанией Рейкхеллов и занималась трансатлантической морской торговлей. Сестра Джеримайи жила в Англии уже более четверти века.

Брэдфорд Уокер холодно кивнул своему шурину. Он был очень щепетилен в одежде, носил сшитые портным костюмы и шелковые рубашки. Он бросил взгляд на свои блестящие ботинки, а потом быстро просмотрел бумаги, которые лежали около него. Сам Брэдфорд имел в своем распоряжении только пять процентов акций компании Рейкхеллов; это был подарок его тестя. Но фактически, Джонатан знал это очень хорошо, Брэдфорд контролировал долю своей жены, которая составляла десять процентов. Как сказала Джудит в субботу вечером, она никогда не будет голосовать против своего мужа.

Джонатан имел только пять процентов акций, оставленных ему дедом. Остальными акциями владел Джеримайя, вероятно, когда-нибудь его сын унаследует контрольный пакет акций. Если его не обойдет Брэд, подумал Джонатан. В последние годы Брэд дал понять, что он сам надеется занять главенствующее положение в компании.

Джудит скромно сидела, сложив руки на коленях, и Джонатан посочувствовал ей. Он поставил ее в трудное положение, требуя от нее лояльности. Но это не могло бы помочь. На карту было поставлено значительно больше, чем просто личные взаимоотношения.

Джеримайя Рейкхелл вошел в комнату заседаний из соседнего кабинета и занял место во главе стола.

— По уставу нашей компании, составленному моим прадедом, — сказал он, — любой акционер может попросить созвать совет директоров. Такая просьба поступила от Джонатана Рейкхелла. Ввиду того что это особое заседание, мы обойдемся без зачитывания протокола. Что ты хочешь сказать, сын?

Джонатан медленно обвел взглядом стол, сдерживая свой энтузиазм.

— Во-первых, — сказал он, — я хочу рассказать о необычном эксперименте, в котором сам принял участие две недели назад. — Стараясь быть как можно спокойнее, он в деталях описал свое плавание на «Энн Макким», дав красочную характеристику клиперу. Потом он раздал чертежи корабля, сделанные проектировщиком. — Прежде чем я продолжу, я надеюсь, что вы посмотрите чертежи.

Пока рисунки передавали из рук в руки, стояла долгая тишина.

— Скорость, которую может развить клипер, невероятная, — сказал Джонатан. — Я уверен, что это корабль будущего. Поэтому я прошу у совета разрешить строительство клипера и его эксплуатацию.

Брэдфорд Уокер прокашлялся.

— Если я правильно понял из расчетов, — сказал он, — клипер может брать на одну треть меньше груза, чем стандартное торговое судно.

— Площадь трюмов уменьшена почти на пятьдесят процентов, — сказал Джонатан. — Но я верю, что, изменяя клинообразное днище без уменьшения скорости судна, грузоподъемность клипера может быть увеличена до шестидесяти процентов.

— Слишком непрактично, — сказал Брэд, как бы заканчивая разговор. — Сколько будет стоить строительство клипера?

— Я полагаю, около пяти тысяч, — сказал Джонатан. — У меня с собой есть расчеты…

Его зять отмахнулся:

— Не беспокойся. Это стоило бы нам на тысячу или полторы тысячи больше, чем мы тратим на строительство корабля, который, как мы знаем, принесет нам прибыль. Какой груз ты предлагаешь перевозить на одном из этих фантастических кораблей?

Несмотря на унизительный тон шурина, Джонатан был терпелив.

— До сих пор Рейкхеллы осуществляли морские перевозки в Англию, Европу и в бассейне Карибского моря. Клипер — первое торговое судно, которое поможет нам начать торговлю с Китаем.

Директора были ошеломлены.

Даже Джеримайя не выдержал.

— Запротоколируйте, — сказал он, кивнув клерку, который сидел рядом с Джонатаном и делал записи. — Мой зять, сэр Алан Бойнтон, занимался торговлей с Китаем последние три с половиной года. Алан и я часто затрагивали эту тему в письмах. Он уверяет меня, что его торговля очень прибыльна. Но только по одной причине. Его суда грузят опиум в Индии и везут в Кантон, где продают его на серебро. Ты предлагаешь, чтобы Рейкхеллы начали заниматься торговлей опиумом, Джонатан?

— Нет, сэр. Я не предлагаю. Ни при каких обстоятельствах я не буду заниматься торговлей наркотиками, которые уничтожают людей. Рейкхеллы никогда не будут использовать свои суда для торговли рабами, а торговлю опиумом я рассматриваю как великий грех, если не хуже. — Джонатан был категоричным.

Брэдфорд Уокер спросил с сарказмом:

— Если Бойнтоны, учитывая весь свой опыт, получают доходы от торговли с Китаем, только продавая опиум, как мы сможем зарабатывать там деньги?

— В Соединенных Штатах огромный потенциальный рынок сбыта чая и шелка, — сказал Джонатан. — Посмотрите на отчеты по продаже чая, который мы импортируем из Великобритании. Большинство сортов вывезено из Китая. А наш импорт чая из Индонезии через Голландию. Англичане и голландцы снимают сливки, а мы получаем, что остается. Что касается шелка, давайте спросим единственную даму, которая здесь присутствует. Ты или твои подруги купили бы шелк из Китая по разумным ценам?