Дороти Дэниелс - Династия Дунканов

Он поспешил туда, где была привязана его лошадь, и я услышала, как он ускакал полным ходом. Я раздумывала, не совершаем ли мы грубой ошибки. Осквернение могилы, пусть бы и работника с плантации, было делом необычным, и если мы ошиблись, нам предстоят тяжелые объяснения. Кроме того, если тело Мари здесь, у нас все равно не будет доказательств виновности Лаверна, хотя теперь я уже была уверена, что это дело его рук.

Уолтер вернулся меньше чем через полчаса с остроконечными маленькой киркой и рычагом, а также с молотком. Он привязал лошадь к кладбищенской ограде. Мы не видели больше нужды таиться.

– Папа взовьется, если мы ошибаемся, – сообщил мне Уолтер, – но мы это сделаем.

Я сказала:

– Уолтер, сколь бы важно это ни было для меня, я надеюсь, что мы не найдем там тела Мари. Надеюсь, что она жива и однажды вернется к вам.

Он покачал головой.

– У меня предчувствие. Она там.

Он начал работать, выбивая старый цемент, пока не освободил плиту. Взявшись за рычаг, он глубоко вздохнул и открыл склеп.

Под самой плитой, едва не задевая ее, находилось втиснутое внутрь тело женщины. Оно лежало, отчасти опираясь на детский гробик, погребенный здесь год тому назад.

Уолтер, вскрикнув, быстро отвернулся. Он обеими руками закрыл лицо и бросился бежать, спотыкаясь, пока не исчез среди лесной поросли. Мне все еще были слышны его рыдания.

Я на его лошади вернулась на плантацию, где вызвала Клода. На обратном пути с Клодом, который мрачно ехал рядом, я так дрожала, что пришлось уцепиться за седло.

Послали за представителями власти. Когда они прибыли, состоялась неприятная акция по извлечению тела. Не в моем присутствии, ибо я тут же ушла в дом, где оставалась до возвращения Клода. Уолтер до сих пор не появился, но все были слишком заняты, чтобы заинтересоваться, куда он делся.

– Это был Лаверн, – мрачно сказал Клод. – Никаких сомнений.

– Почему вы так уверены? – спросила я. – Я считаю, он виновен, но нет ничего…

– Надо знать наверняка, прежде чем обвинять, – добавила Селина.

Они с Аугустой присоединились ко мне, чтобы выслушать мою историю о теле, втиснутом в нишу.

– У меня в голове не укладывается, что Лаверн оказался способным на подобное, – сказала Аугуста. – Он такой джентльмен.

– В этом случае, – сказал Клод, – он им не был. Когда он, задушив Мари, затолкал ее в склеп, жизнь еще теплилась в ней. Он этого не знал или, возможно, не придал этому значения, и напрасно. Мари нашла в себе силы написать мягким цементом, протекшим в нишу, имя Лаверна на гробе маленькой девочки, в гробнице которой лежала. Оно там присутствует как наилучшее из всех возможных доказательств.

– О, бедная Мари, – воскликнула Селина.

– Она этого не заслужила, – сказал Клод. – Где Уолтер? Его никто не видел.

Клод вскочил на ноги.

– Глупец, должно быть, на пути в Новый Орлеан, чтобы найти и убить Лаверна. Я не упрекаю его за это, но это лишь прибавит хлопот. Помешаю ему, если смогу…

Клод, идя за лошадью, еще не достиг конюшни, как мы увидели медленно подъезжающего Уолтера, склоненного в седле подобно человеку, который слишком болен, чтобы ездить верхом. Клод вовремя подбежал, чтобы крепко придержать лошадь, между тем как Уолтер почти вывалился из седла. Он посмотрел вокруг. Наверно, он увидел нас, собравшихся там, но было ясно, что он никого не узнает.

Он без выражения сообщил:

– Лаверн мертв.

– Уолтер, это ты зря, но я буду защищать тебя. У тебя были достаточные причины…

– Я не убивал его. Я колотил в его дверь, когда он застрелился.

Селина и Аугуста с рыданиями медленно возвращались к дому. Уолтер, которого за руку держал Клод, следовал за ними, а я поднималась последней.

От финала этого ужасного дела у меня болело сердце. Конечно, теперь все было ясно. Все нападения на меня – дело рук Лаверна. Он силился сохранить ненайденным тело Мари, но помимо этого он, возможно, любил меня. Я не знала, так ли это, но от одной мысли об этом содрогнулась.

Уолтер, приняв успокоительное, лег в постель. То же сделала и Аугуста. Одетта приготовила ужин, но ни у кого не было настроения отдавать должное еде, хотя мы подошли к столу и ковырялись в тарелках.

– Уолтеру не следует так убиваться, – сказал Клод. – Она этого не стоила.

– Она мертва. Оставь бедную девочку в покое, – настоятельно попросила Селина. – Я рада лишь, что Уолтер не убил Лаверна. Вот этого я бы не перенесла. Подумать только, все это произошло прямо у нас на глазах, а мы ни о чем не имели ни малейшего понятия.

– Я действительно никогда не предполагал, что Лаверн способен на подобное, – сказал Клод. – Это означает, что нам не дано знать, что на уме у соседа. Ладно, теперь это позади.

– Разве? – спокойно спросила я.

Клод понял, о чем я. Селина вопросительно смотрела на меня.

– Теперь уже нет нужды в решении суда, объявляющем Мари умершей, – сказал Клод.

– Это упрощает дело.

– Вы не изменили вашего решения? – спросила я.

Он выглядел удивленным.

– С какой стати, Джена? Разве это имеет отношение к моим планам? К моему внуку?

– Остановись, – резко сказала Селина. – Сейчас не время обсуждать эту тему.

– Джена ее подняла, а не я. Она хотела ответа. Я его дал. Смерть Мари и Лаверна никоим образом не связана с моими планами бракосочетания Джены и Уолтера. На самом деле теперь мы сможем сыграть свадьбу гораздо скорее. Никто не найдет странным, что Уолтер женится так быстро после обнаружения тела Мари.

– Это неприлично, – сказала Селина и поднялась из-за стола.

– Мари никогда не заслуживала скорби и слез Уолтера, – настаивал Клод. – Лаверн обманул нас всех и даже замышлял убить Джену. Почему мы должны горевать по нему? Здесь не о чем горевать. Давайте быстро справим свадьбу.

– Нет, – отказалась я. – Пока не вернется Дэвид и я не расскажу ему о том, что произошло.

– Я согласен с этим, Джена. Но сообщите ему больше того, что произошло за время его отсутствия. Сообщите ему о том, что еще произойдет. Ему предстоит свыкнуться с этой мыслью. На следующий вечер он будет дирижировать на премьере, которая, как он узнает, того стоит. Вы тоже узнаете. Теперь я сказал все. У меня есть дело в библиотеке. Всего доброго, Селина, дорогая моя. Всего доброго, Джена.

Селина предупредила:

– Вам не удастся изменить его решение, моя дорогая.

– Я знаю. Я скажу Дэвиду. Это будет самая трудная вещь в моей жизни, но я дала слово. У Дэвида должен быть шанс.

– Одно он будет знать наверняка, – заметила Селина. – Что вы любите его всем сердцем. Сомневаюсь, чтобы я смогла поступить так же, как вы. Я даже не уверена в благоразумии этого поступка, но уважаю его. Обещаю, что если вы выйдете за Уолтера, я позабочусь о том, чтобы ваша жизнь стала насколько возможно приятной. Вы изменили мою жизнь, и теперь мой черед помочь вам.

Я не нашлась, что ответить, и просто поблагодарила ее и отправилась в свои комнаты. Завтра Дэвид должен вернуться из печальной поездки, в которую я его послала. Возможно, на следующий день я выйду за Уолтера. Моя жизнь кончалась.

То, что мне больше не угрожала опасность, доставляло облегчение, но и радости от этого я не испытывала. Дэвид должен быть на борту пакетбота, который причалит поздним утром. Мне надо быть там с приветствием, которое уничтожит все наши надежды. Я знала, как твердо он станет убеждать меня в том, что цена его успеха слишком велика, но я дала слово, а Клод по-прежнему может погубить Дэвида. Без этой угрозы над моей головой я могла бы не покориться Клоду, даже теперь, после того как сказала ему, что приму все его требования ко мне. Обещание, добытое таким принуждением, имело для меня невеликое моральное значение.

Утром я тщательно оделась, хотя мне этого не особенно хотелось. Кабриолет уже стоял, и после завтрака, который я едва отведала, я была готова направиться в Новый Орлеан на встречу с Дэвидом.

– Вот увидите, так будет лучше всего для вас обоих, – сказал Клод. – Сожаления через некоторое время пройдут. Уолтер не чудовище, в конце концов.

– Уолтер, – ответила я, – превосходный молодой человек и заслуживает права самому выбирать жену.

– В первый раз, Джена, у него получилось не совсем удачно. Я с вами не согласен. Кроме того, как я часто утверждал, именно кровь вашего рода я хочу соединить с кровью моей семьи.

– Как с вашим обещанием восстановить положение Дэвида?

– Сегодня днем состоится общее собрание совета директоров. До исхода дня Дэвид будет иметь свой контракт. Через два дня он будет дирижировать на премьере, и на сей раз с успехом.

– Он имел бы успех и в первый раз, если бы не вы, – горько произнесла я. – Никогда не прощу вам сделанного.

– Со временем простите. Я удачливый человек, Джена, а чтобы достичь такого положения в жизни, надо быть упорным и непреклонным. Надо обязательно достигать того, к чему стремишься, это сохраняет веру в делах и в личной жизни. Я могу не испытывать радости от некоторых вещей, которые вынужден делать, но если они должны быть сделаны, моя совесть остается чистой.

Я не ответила ему. Я забралась в кабриолет и отправилась в самую печальную поездку в моей жизни.

Когда пакетбот причалил, и палубные матросы кричали, чтобы спустили сходню, я увидела у поручней Дэвида, искавшего глазами меня в толпе на пристани. Я помахала ему. Он поднял обе руки и помахал в ответ. Он одним из первых сошел с судна, обнял и поцеловал меня со страстью, на которую я ответила тем же. В последний раз, подумала я.

– Мои новости подождут, – объявил он. – Я слышал о Лаверне и Мари. Вчерашней ночью это известие пришло вверх по реке, и мне рассказали о нем, когда мы остановились, чтобы пополнить запасы топлива. Я хочу знать подробности. Хочу знать подробности, но больше всего меня восхищает, что его вовремя обнаружили. Теперь вам уже не угрожает опасность.