— Мне надо бы сходить к Охотнику, сказать ему, что я не уезжаю, — прошептал он ей на ухо.

Она слегка поежилась. Свифт полагал, что она переволновалась за прошлый вечер и сегодняшнее утро, и этим объяснялась ее какая-то оцепенелость. Видно, ей нелегко было привыкнуть к новой реальности. Но он будет ждать. Огонь в камине, они рядом и молчание — это было много, и пока он не хотел больше ничего.

Воспоминания вставали перед Свифтом. И он чувствовал, что они проходят и перед нею. Огонь в очаге и ветер, завывавший снаружи, помогали представить, что вокруг них шкуры вигвама, что свистящий ветер с севера плачет над колышущейся травой прерии. Он видел вокруг детишек, сгрудившихся вокруг вечернего костра, раскрасневшихся после дневных игр и плотного ужина. Они смеялись и возились друг с другом. Эта стародавняя картина связывала их воедино. И это единство было их бесценным даром, а они его чуть не потеряли.

Свифт понял, что ему надо вернуться в прошлое и вернуть больше, чем воспоминания, что каким-то образом он должен привнести в их отношения тогдашний смех и магию тех дней. Для того, чтобы спасти Эми. А может быть, и самого себя.

Он медленно сел, тщательно следя за каждым своим движением, чтобы не испугать ее. Он долго вглядывался в ее голубые глаза. В них видны были настороженность и смущение; она будто ждала, замерев, что же будет дальше. Прочитав это в ее глазах, Свифт вдруг осознал, как нежно и бережно он должен любить ее. Она преодолела свой страх, чтобы удержать его здесь, а ей это было так нелегко.

Сидя, опираясь на пятки и обернув вокруг ног свои юбки, она очень походила на ту девочку, которой была когда-то. Он провел пальцем по ее щеке, не зная, что говорить.

— Ты знаешь, какая ты красивая?

Ее взгляд опустился на его губы. Она ожидала, что он будет делать, и была очень скованна. Он вздохнул и потянулся к ее прическе, медленно вынимая шпильки, распутывая тяжелое золото ее волос, превращая его в мерцающий занавес, раскрывающийся под его пальцами. У него сладко екнуло сердце, когда их пряди скользнули по его рукам, теплые и шелковистые, такие, какими он много раз представлял их себе в своих грезах. У него было теперь право на всю нее, и он не мог им воспользоваться — какую еще более изощренную пытку можно было придумать?

— Когда-нибудь ты придешь ко мне, и на тебе не будет ничего, кроме твоих волос, — прошептал он тихо.

У нее дрогнул уголок рта, когда он забрал в руку это мерцающее золото и прижал его к своей щеке.

— Я обещаю, что буду твоей, Свифт. Это все, что я могу обещать. Не жди от меня больше того, что я могу дать.

— Все в порядке, Эми. Я не хочу того, чего ты не можешь дать.

Глаза у нее потемнели.

— Ч-что ты говоришь?

Свифт опять вздохнул. Он не был уверен в том, что он говорил.

— Я просто не хочу, чтобы ты боялась.

— Но я ничего не могу поделать с собой.

— Зато я могу. Неужели ты правда думаешь, что я в состоянии взять тебя силой? — Он поднял ее подбородок. — Неужели ты так думаешь?

Он посмотрел ей в глаза, и она напомнила ему кролика, дрожащего от страха перед голодным ястребом. Он понял, что физическая близость была для нее чем-то запретным и несовместимым с ее воспоминаниями. Она представляла себе ее только так: мужчина требует, а женщина вынуждена уступать.

Голос у нее стал тонким и дрожащим, как фальшивая нота свирели:

— Но я… Об этом сейчас нет и разговора.

Но сама возможность близости явно приводила ее в ужас. Свифт не рассмеялся только потому, что это обидело бы ее. Если бы Техас не был так далеко, он не замедлил бы нанести визит мистеру Генри Мастерсу.

Подавив свой гнев, Свифт вгляделся в ее лицо.

— Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? Я хочу посмеяться вместе с тобою — как мы когда-то делали.

Глаза ее затуманили воспоминания.

— А мы ведь много смеялись тогда, правда? Мне кажется… — Она оборвала себя и посмотрела на него с грустью. — Ты знаешь, что ты был моим первым и единственным другом? Других у меня никогда не было. Иногда, когда я еще жила на ферме в Техасе совсем одна, я садилась под орех и представляла себе, что ты рядом со мной.

Его всего передернуло.

— Я хотел бы быть тогда с тобой.

— Я вспоминала, что мы с тобой тогда делали. — Она слегка улыбнулась, глаза у нее заблестели. — И у меня было такое чувство, что мы все это вытворяем вновь. Или как будто я делюсь с тобой своими проблемами, а ты говоришь мне, что надо делать. Иногда ты давал мне прекрасные советы.

— И что же я говорил?

— Велел мне посмотреть на горизонт. — Глаза ее наполнились слезами. — Ты говорил: «Загляни в завтра, Эми. Вчерашний день уже ушел». И я набиралась храбрости, чтобы прожить еще один день, потому что завтра… за мной мог приехать ты. — Она вздохнула и, подняв руки, повела плечами. — Я не могла сдаться, потому что завтра должно было наступить утром.

Свифту больно было даже представить, какие невзгоды ей пришлось преодолеть. И его так долго не было рядом. Может быть, она когда-нибудь решится рассказать все и освободится от этого непосильного груза. Он-то знал, каково это — ждать следующего дня. Знал, как плохо, когда ты не принимаешь настоящего и все надежды связаны только с ускользающим завтра, которое, кажется, никогда не наступит.

— У нас с тобой есть второй шанс, у тебя и у меня, — прошептал он. — Шанс опять стать друзьями.

— Мы больше не дети, — напомнила она ему. — Мы не можем вернуться в прошлое.

— Разве нет? Это как раз то, чего я хочу! А близость придет, когда настанет время.

Она приподнялась, вздернув подбородок.

— Свифт, хочу сказать тебе, что не верю, что такое время когда-нибудь наступит для меня. Тебе придется это понять.

Он отдавал должное ее честности и знал, как ей трудно было высказать это прямо, без уверток. Сейчас она рисковала многим.

— Я скажу тебе, когда такое время настанет. Это будет не сейчас. Так что можешь успокоиться и просто радоваться тому, что мы вместе.

— Но… — Она нервно кусала нижнюю губу. — Неужели ты не понимаешь? Я не могу успокоиться, зная, что… это может случиться.

— Я предупрежу тебя заранее.

— Предупредишь?

— Да. И до того, как это произойдет, тебе не о чем беспокоиться. Так что не пугайся, если я дотронусь до тебя или поцелую.

В глазах у нее промелькнула надежда.

— Ты обещаешь?

Свифт понял: ему предстоит повторять это вновь и вновь, пока она не начнет верить ему.

— Клянусь тебе, Эми.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Этим вечером Вульфы устроили большой праздничный ужин в честь решения Свифта остаться. Конечно, здесь была и Эми. Она раньше всегда бывала на их воскресных ужинах. И теперь, впервые со времени его приезда, она опять была и обществе тех, кого любила. И опять могла быть сама собой, смеяться, болтать, шутить. Остро осознавая, что его появление разрушило ее устоявшуюся одинокую жизнь, лишив семьи и поддержки, Свифт снова почувствовал, как от жалости к ней к горлу подкатил комок.

К концу ужина Эми удивила даже Свифта, неожиданно встав и заявив, что у нее есть объявление. Все посмотрели на нее. Встретившись взглядом со Свифтом, она ужасно покраснела, а глаза стали как два голубых бриллианта. Видно было, что она еще колеблется, говорить ли. Он напрягся всем телом. Он знал, о чем пойдет речь, и едва мог поверить, что она набралась храбрости сделать такой решительный шаг.

— Я знаю, что Свифт может не сказать вам этого, заботясь обо мне, — тихо сказала она дрожащим голосом. Потом проглотила комок в горле, явно нервничая. — После всех тех глупостей, которые я наделала по его приезде сюда, думаю, будет только честно, если я скажу вам, что сегодня я возобновила свое обручальное обещание ему.

Упала тишина, напряженная тишина, все сидевшие за столом боялись вздохнуть и как бы приросли к своим местам. Эми прижала руку к щеке. Ну вот, она и сказала это. Теперь пути назад не было. Она осмелилась наконец посмотреть на Свифта. Тот выглядел так, будто только что вытянул четырех тузов в покере с высочайшими ставками.

Прошло много времени, прежде чем Охотник проговорил:

— Надеюсь, солнце всегда будет сиять над вами обоими.

Легонько вскрикнув, Лоретта выскользнула из своего кресла и бросилась обнимать Эми.

— Я знала, что все будет хорошо. Я была уверена в этом.

Но Эми боролась с новой нахлынувшей на нее волной неуверенности. Ничего еще не было хорошо. Она чувствовала на себе взгляд Свифта. Почему он ничего не говорит, почему тек странно улыбается?

— Значит, вы собираетесь пожениться? — пискнула Индиго с детской непосредственностью. — О, это здорово! Думаю, по такому случаю будет грандиозный праздник. Может быть, даже Брендон Маршалл придет. — Она вскинула свои голубые глаза на Лоретту. — Можно я приглашу его, ма?

Лоретта бросила укоризненный взгляд на свою дочь.

— Сперва нужно решить, когда будет сам праздник. А потом уж мы обсудим, кого приглашать, а кого нет.

Свифт поднял руку.

— Не будет никакого праздника. — Его голос был полон решимости. — Во всяком случае в ближайшее время.

— Почему же не будет? — растерянно спросила Лоретта.

Свифт чуть-чуть поднял одну бровь.

— Потому что я не хочу, чтобы кто-нибудь за пределами этих стен знал об обручении, пока мы не решим, что готовы к такому шагу.

В разговор вмешался Охотник.

— Но это не по-нашему, Свифт. Обручения всегда объявляются публично.

— Зато это по-моему. — Свифт откинулся в кресле и обхватил рукой чашку с кофе. Его взгляд, упрямый к непонятный, встретился со взглядом Эми. — Нам предстоит многое решить. О скорой свадьбе не может быть и речи.

— Но нет ничего плохого в длительной помолвке, — удивленно сказала ему Лоретта. — Что будет плохого в том, если мы сделаем официальное объявление?