Розамунда Пилчер - Дикий горный тимьян

Много лет назад, когда еще не было объездной дороги, шоссе пролегало по центральной улице деревни, и бесконечный поток грохочущих машин, казалось, вот-вот вытрясет душу из прелестных домиков, построенных в духе времен королевы Анны, и небольших магазинчиков с выступающими вперед окнами. Тогда, не так уж и давно, Вудбридж был просто деревней, которую нельзя было миновать.

Но после того как проложили объездной путь, все изменилось к лучшему, говорили местные жители. Наоборот, к худшему, считали владельцы магазинчиков, гаражей и хозяин придорожного кафе, куда частенько заходили водители большегрузных автомобилей.

Зато теперь обитатели Вудбриджа, отправляясь за покупками, могли переходить главную улицу, не опасаясь за свою жизнь и не беря на короткий поводок своих собак. В выходные дни дети в коричневых бархатных кепочках, надвинутых по самые брови, восседая на разномастных лохматых скакунах, отправлялись в местные клубы любителей езды на пони, и жители деревни уже не раз устраивали на свежем воздухе всякого рода встречи и мероприятия, как, например, дружеские чаепития и благотворительные базары. Придорожное кафе, где прежде обедали водители, стало дорогим гастрономическим магазином, ветхая табачная лавка была куплена кичливым молодым человеком, который приторговывал антиквариатом, а викарий уже начал строить планы проведения праздника по случаю трехсотлетия небольшой старинной церкви. И Вудбридж зажил прежней жизнью. Он вернул себе то, что было свойственно ему всегда.

Холодным февральским утром, когда стрелки часов на церковной башне показывали без десяти двенадцать, видавший виды «вольво» завернул за угол и медленно поехал по главной улице Вудбриджа между широкими мощеными тротуарами. Сидевший за рулем молодой мужчина, не обращая внимания на грохочущий поток транспорта, окинул взглядом весь протяженный пустынный ее изгиб, увидев радующую глаз нерегулярность в расположении домов и магазинов с выступающими эркерами, манящую перспективу и видневшиеся вдали обрамленные ивами луга.

Высоко в зимнем небе плыли, наползая друг на друга, облака, и слышался гул самолета, направлявшегося к аэродрому Хитроу. В остальном все было тихо и спокойно; казалось, вокруг ни души. «Вольво» миновало недавно покрашенный паб с лавровыми деревцами в кадках по обе стороны от входной двери, парикмахерскую «Карл Кауфнер», винный магазин с эркером из бутылочного стекла и антикварную лавку, забитую старинными вещами, свидетелями лучших времен, с сильно завышенными ценами.

Мужчина подъехал к знакомому дому. Остановил машину у края тротуара и выключил мотор. Гул самолета затих после легкого рокотанья, и снова воцарилась утренняя тишина. Залаяла собака, и на дереве с робкой надеждой запела птица, сбитая с толку бледным солнечным светом, очевидно, приняв его за приход весны. Мужчина вылез из машины, хлопнув дверцей, и стоял, глядя на плоский симметричный фасад дома с приятными пропорциями и входной дверью с веерообразным окном наверху. Дом стоял вровень с тротуаром, к входной двери вела небольшая каменная лестница, а высокие окна были плотно задернуты гардинными шторами.

«Это был дом, который никогда не выдавал своих секретов», — подумал человек.

Он поднялся по ступеням и позвонил в дверь. Медная пластина вокруг звонка была начищена до блеска, так же как и львиная голова с дверным молоточком. Дверь, недавно покрашенная в желтый цвет, весело блестела, и на ее поверхности не было ни единого пузырька или царапины. На лужайке возле дома в тени было холодно. Он поежился, хотя и был в теплой куртке, и позвонил снова. Почти тотчас же послышались шаги, и желтая дверь распахнулась. На пороге стояла молодая девушка с сердитым лицом; вид у нее был такой, будто ее оторвали от важных дел досадным звонком и она хочет поскорее к ним вернуться. У нее были длинные светлые, как молоко, волосы. Девушка была в майке с коротким рукавом, под которой угадывалась детская округлость фигуры, в переднике, гольфах и красных кожаных ботинках на деревянной подошве.

— Вам кого?

Он улыбнулся и сказал «доброе утро». Досада и нетерпение на ее лице тут же растаяли и уступили место совсем другому выражению: она увидела, что он не из тех, кто продает уголь или собирает пожертвования на «Красный Крест»; это был высокий представительный молодой человек с бородой викинга в чистых, тщательно выстиранных джинсах.

— Скажите, миссис Арчер дома?

— Мне очень жаль, — на лице девушки было написано искреннее сожаление. — Она уехала в Лондон. За покупками.

На его взгляд, ей было лет восемнадцать, а акцент говорил о том, что она приехала из Скандинавии, вероятней всего, из Швеции.

— Значит, не повезло, — сказал он, надеясь, что в голосе его прозвучит искреннее огорчение. — Мне нужно было позвонить или еще как-то связаться с ней, но я решил воспользоваться случаем и заехать. Думал застать ее дома.

— А вы друг миссис Арчер?

— Видите ли, я близко знал Арчеров несколько лет назад. Но последнее время мы как-то потеряли связь. Я возвращаюсь в Лондон с юго-запада, и по пути мне вдруг пришла в голову мысль навестить старых знакомых. Ну, ничего. Это неважно.

Он стал нерешительно пятиться назад. Как он и рассчитывал, девушка постаралась его задержать, сказав:

— Когда она вернется, я скажу ей, что вы заезжали. Она будет дома как раз к чаю.

В этот момент часы на церковной башне пробили полдень.

— Сейчас только двенадцать. Я не могу так долго ждать. Ну, ничего. Может быть, мне скоро еще раз придется ехать мимо.

Он оглядел улицу.

— Здесь где-то было небольшое кафе…

— Его уже нет. Теперь там гастроном.

— Не беда. Куплю бутерброд в пабе. А то я уже проголодался. — Он улыбнулся ей с высоты своего роста. — До свидания. Очень приятно было познакомиться.

И повернулся, как бы собираясь уйти. Он чувствовал, что она колеблется, думает, как быть; ему казалось, он сам направляет ее мысли.

— Я бы могла…

Стоя одной ногой на верхней ступеньке, он обернулся.

— Могли бы что?

— Вы и вправду старый друг семьи?

Ей очень хотелось поверить ему.

— Конечно. Но мне нечем это подтвердить.

— Видите ли, я только что собиралась приготовить что-нибудь к обеду для себя и малыша. Могла бы приготовить и на вашу долю.

Он укоризненно поглядел на нее, и она покраснела.

— А вы бесстрашная девушка. Уверен, вас уже не раз предостерегали от разговоров с незнакомыми мужчинами, которые звонят в дверь.

Девушка растерялась. Ей и вправду твердили это не раз.

— Все дело в том, что если вы и вправду друг миссис Арчер, она бы, наверное, была рада, если бы я пригласила вас в дом.

Видно, ей скучно и одиноко. Всем девушкам-иностранкам, приезжающим изучать иностранный язык, одиноко и скучно, ибо им приходится за стол и квартиру выполнять всю работу по дому. Такова их участь.

— Так можно попасть в беду.

Девушка невольно улыбнулась.

— Надеюсь, со мной этого не случится.

— А что если я украду столовое серебро или начну приставать к вам с самыми постыдными намерениями?

Странно, но такая возможность не вызвала у нее никакого беспокойства. Скорее, она приняла его слова за шутку и совсем успокоилась. Даже хихикнула с видом заговорщицы.

— Только попробуйте. Я закричу, и на помощь мне сбежится весь город. Здесь в Вудбридже все знают всё и обо всех. Секретов нет ни от кого.

Она отступила назад и широко распахнула желтую дверь.

Он слегка помедлил — ровно столько, чтобы его нерешительность была замечена, — и пожал плечами. Затем со словами: «Ну, что ж, отлично» он переступил порог и последовал за ней. На лице у него было такое выражение, словно он с большой неохотой, наконец, уступил уговорам. Девушка закрыла входную дверь. Он посмотрел ей в лицо сверху вниз:

— Ответственность за последствия ложится на вас.

Взволнованная этим маленьким приключением, она снова засмеялась и тоном радушной хозяйки предложила:

— Не хотите ли снять пальто? — Она взяла его куртку и повесила ее. — Пожалуйста, проходите в кухню. Может быть, выпьете пива?

— Спасибо, с удовольствием.

Она пошла по коридору, который вел в глубь дома к современной кухне, выходящей окнами в сад, залитый бледными лучами зимнего солнца. В кухне был идеальный порядок, все сияло чистотой: яркие поверхности, сверкающая плита, нержавеющая сталь и полированные панели из тикового дерева. Пол был выложен белыми и голубыми плитками, похожими на португальский кафель. На подоконнике стояли цветы, а стол возле окна был накрыт к обеду. Он увидел высокий детский стул, яркий пластик на столе, маленькие ложечки и керамическую кружку.

— Так вы присматриваете за малышом?

— Да.

Она стояла возле холодильника, доставая для него банку пива. Потом закрыла холодильник и направилась за оловянной кружкой, висевшей около вымытого до блеска соснового посудного шкафа.

— За внуком миссис Арчер.

— И как его зовут?

— Томас. Том.

— А где он сейчас?

— В кроватке. Он отдыхает. Через минуту-другую я поднимусь и принесу его сюда. Ему пора обедать.

— А сколько ему лет?

— Два года.

Она подала гостю оловянную кружку и банку пива. Он открыл ее и аккуратно, без пены, налил пиво в кружку.

— Он, вероятно, гостит здесь у бабушки, да? Я хотел сказать, его родители, должно быть, в отъезде?

— Нет, он здесь живет. — Ее улыбающееся с ямочками лицо опечалилось. — Это грустная история. Его мать умерла. — Она нахмурилась. — Странно, что вы этого не знали.