Лемми оказал мне неоценимую помощь. Он был невероятно силен, вынослив и любил возиться в земле. Кроме того, у Лемми был острый взгляд, он несколько раз показывал мне растения, которые я по невнимательности или недомыслию собиралась выкорчевать, принимая их за дикую поросль. Мы разрыхлили землю вокруг них и обрезали лишние ветви. Растения немедленно пустили новые побеги. То, что я принимала за связку деревянных прутьев, оказалось беседкой из стеблей вьющихся роз, которую Лемми восстановил по моей просьбе. Он сплетал стебли с поразительной ловкостью, он чувствовал, как наилучшим образом использовать естественные изгибы ветвей. Я дала Лемми молоток и гвозди, но он с презрением отбросил инструменты. Лемми использовал гибкие ивовые прутья, чтобы скрепить жесткие розовые стебли.

Когда я показала ему бельведер, Лемми запрокинул голову и завопил от восторга. За несколько дней Лемми оторвал все старые доски, обнажил основание и полностью все переделал. Он останавливался лишь для того, чтобы поесть.

Я с удивлением наблюдала, как Лемми ворочает огромные бревна.

— Лемми, у тебя, должно быть, огромный опыт строительных работ. Ты так лихо со всем справляешься!

— Лемми построил себе дом. Лемми так всему и научился.

— Где находится твой дом? — Лемми махнул рукой в сторону холма, который возвышался на том берегу реки. — Ты покажешь мне?

Лемми продолжал молча работать. Я пришла к выводу, что он или не расслышал, или не понял меня. Так и не дождавшись ответа, я установила мольберт на лужайке и стала делать наброски тростниковой крыши. Мне хотелось запечатлеть на память коттедж, реку, сад, долину. Я уже завела альбом, в который успела зарисовать фрагменты интерьера. Между страницами альбома я клала засушенные цветы из сада. Пройдут годы, я буду находиться вдалеке от этих мест, окруженная другими людьми. Как здорово будет раскрыть альбом и вновь окунуться в волшебный мир, где я была так счастлива.

Естественно, мне хотелось оставаться в Падвелле как можно дольше. Вне всякого сомнения, Виола разрешит мне занимать коттедж столько, сколько я захочу. Но на что я буду жить? Теперь, когда Алекс обручился с Зарой Дракс-Идс, будет справедливо потребовать у него свою часть за дом на Мелбори-стрит, который мы купили вместе. Кроме того, на нашем общем счету лежало несколько тысяч фунтов, которые принадлежали мне. Разумное ведение хозяйства поможет мне продержаться на плаву некоторое время. Мне доставляло удовольствие рисовать обстановку в доме и замечательные пейзажи, но я прекрасно понимала, что в финансовом плане эта работа не сулит больших дивидендов. Мне придется вновь заняться портретами и проводить время в компании с людьми, которые могут быть мне не очень приятны, но которые достаточно богаты, чтобы заплатить мне за работу.

— Лемми покажет свой дом. У тебя такие красивые волосы, — сказал Лемми, неслышно подкравшись сзади. — На солнце волосы горят, как костер. — Лемми прикоснулся к моим волосам и стал клацать зубами, словно собирался меня укусить. — Пойдем, если ты не передумала.

Как только какая-то мысль приходила Лемми в голову, он немедленно приступал к ее осуществлению. Небо нахмурилось, начал накрапывать дождик. Я собиралась укрыться в доме, но Лемми, не обращая внимания на непогоду, уже резво топал вниз по тропе. Мне пришлось бежать, чтобы не отстать. Вскоре мы вышли на берег реки. Я задыхалась от быстрой ходьбы. Лемми взобрался на валун, перепрыгнул на другой и так, по камням, перебрался на противоположный берег. Увидев, что я все еще не решаюсь последовать его примеру, Лемми вернулся, протянул руку и буквально перетащил меня через реку.

Дорога, которой вел меня Лемми, вилась между деревьями. Через несколько ярдов тропа резко пошла вверх. Мне пришлось цепляться за толстые корни, чтобы не съехать по скользкому склону вниз. Вскоре дорогу перегородил ручей. Ноги вязли в мокрой глине. Я совершенно выбилась из сил. Лемми удивительно ловко карабкался вверх. Я видела лишь его босые грязные ноги.

— Подожди, не торопись! — завопила я, но он, кажется, не обратил внимания на мой крик.

Я исцарапала руки о колючие ветки, ноги налились усталостью. В придачу ко всему камень, который столкнул Лемми, больно ударил меня по голове. Я решила повернуть назад. Когда я посмотрела вниз, то пришла в ужас — подо мной зияла бездна, реки не было видно за деревьями. Выше виднелась более или менее пологая площадка. Я могла взобраться туда лишь вопреки закону притяжения. Земля под моей тяжестью стала осыпаться. С ужасом я почувствовала, как камень, на который опиралась правая нога, зашевелился. Перед глазами поплыли круги, голова закружилась.

— Помогите! — отчаянно крикнула я.

Пчела с жужжанием приземлилась мне на лоб и стала ползать по лицу. У меня не было шансов спастись. Еще немного — и я свалюсь вниз и разобьюсь об острые камни. Я закрыла глаза и приготовилась умереть. Мысленно я обращалась к Богу, просила его простить меня за все прегрешения и позаботиться о дяде Сиде, Френки и Макавити. Я надеялась, что все произойдет быстро, я не буду мучиться.

Внезапно над головой раздался лай. Низкий голос произнес:

— Успокойся. Держись крепче.

Я хотела объяснить, что не в силах держаться крепче, но страх лишил меня голоса. События прошлого стали проноситься перед глазами, как кадры киноленты. Так мало кадров, я еще слишком молода, чтобы умереть. Кто-то крепко схватил меня за руки. Еще миг — и я взлетела над пропастью, а затем приземлилась на спину. Что-то влажное коснулось подбородка — это Хлоя энергично вылизывала мне лицо.

Глава 37

— Ты в безопасности. Можешь не волноваться.

Мне никак не удавалось прийти в себя. Окружающие деревья плыли перед глазами, во рту стоял металлический привкус, по губам текла кровь. Только сейчас я поняла, что человек, который склонился надо мной, — это не Лемми, а Вер. Он был очень сердит.

— Что, черт побери, ты здесь делаешь? Ты ведь могла погибнуть! — Вер сунул мне в лицо что-то белое. — Ты поцарапала нос. Прости. Я должен был вытащить тебя как можно быстрее. Я не смог сделать это более аккуратно. Зачем вообще ты полезла на этот откос?

— Не ожидала, что придется взбираться так высоко, — сказала я, с трудом отдышавшись.

Хлоя продолжала вылизывать мое лицо. Я отвернула голову и прикрыла лицо руками. Мы находились на самой вершине холма. Пьянящее ощущение жизни переполняло меня. Колени дрожали. Я села.

— Ты могла сорваться вниз и погибнуть, — снова упрекнул меня Вер. — Неподалеку есть хорошая дорога. Что заставило тебя карабкаться по почти отвесной стене?

Из ранки на носу снова потекла кровь.

— Можно я снова воспользуюсь твоим платком? — спросила я с дрожью в голосе.

— Да, конечно. — Вер казался встревоженным. — Успокойся, — он обнял меня за плечи, — все уже позади. Я больше не буду ворчать.

Вер похлопывал меня по плечу — так жокей на ипподроме успокаивает испуганную лошадь. К своему удивлению, я обнаружила, что прикосновения Вера доставляют мне удовольствие.

— Я шла за Лемми, а когда поняла, что не могу его догнать, было уже слишком поздно. Я успела позабыть, как сильно боюсь высоты. Кажется, я снова попала в дурацкую ситуацию.

— Не думаю, что эту ситуацию можно назвать дурацкой, скорее, опасной. Я сам много раз попадал в подобные ситуации. Ты уже пришла в себя, сможешь встать?

У меня еще кружилась голова, но с каждой минутой становилось все лучше. Я сделала глубокий вдох. Если не брать в расчет расцарапанный нос, то я уже чувствовала себя вполне сносно.

— Попытаюсь, — ответила я. — Мне повезло, что ты оказался рядом.

Мысль о том, что могло бы произойти, заставила меня вздрогнуть.

— Не желаешь пройтись со мной и посмотреть руины аббатства? С тех пор как я вернулся домой, было все недосуг. Знаю, что это зрелище не из приятных.

Мы по лесной тропе направились в сторону Споукбендерского аббатства. Солнце выглянуло из-за туч. Капли росы сверкали на траве, как драгоценные камни. Птицы звонко щебетали. Где-то, невидимая за густой листвой, куковала кукушка.

— Как прекрасно! — воскликнула я.

Нос уже перестал кровоточить. Меня переполняло чувство восторга: как здорово жить!

— Посмотри! — Вер указал на растение с крохотными алыми цветками, которое росло на опушке. — В Гималаях я видел холмы, сплошь покрытые цветущими рододендронами, ковры из эдельвейсов в Альпах, поля цветущих лилий в Африке, но ничто на свете не сравнится со скромными цветами родины. А вот и Лемми!

Лемми бежал в нашу сторону, высоко размахивая руками и неуклюже выбрасывая ноги.

— Только не ругай его, — попросила я.

— Я и не собирался. В этом нет никакого смысла. Он ведь не понимает, что ты не можешь того, что ему кажется естественным. Привет, Лемми! Ты нашел траву, которая мне нужна?

— Да, конечно. Лемми покажет тебе. Очень редкая трава. — Лемми уставился на меня. — Кровь. Поцарапала нос?

— Ничего страшного. — Нос ужасно болел, но я не хотела, чтобы Лемми, как в прошлый раз, приложил к ране паутину. — А как же твой дом?

— Лемми ничего не забыл. Заходи в гости. — Лемми поклонился и отсалютовал, словно Лоуренс Оливье в роли Ричарда III.

Вер опустил руку на плечо Лемми.

— Выпрями спину, опусти плечи, расслабь руки.

Лемми покорно выполнил все так, как сказал Вер. Теперь его походка почти не отличалась от походки обычного человека. Будь на нем одежда, никто бы не заметил его странностей. Лишь глубокие черные глаза, которые избегали встретить чужой взгляд, могли его выдать.

Руины Споукбендерского аббатства производили гнетущее впечатление. Мы вошли внутрь через массивные дубовые двери, которые выдержали непогоду, нашествия мародеров и вандалов. Дом встретил нас голыми стенами, на которых кое-где еще висели клочья обоев. Дорогие изразцы были сорваны с каминов, окна разбиты. Потолок в гостиной провалился. Прекрасный, семнадцатого века орнамент разбился вдребезги, его осколки лежали на прогнившем паркете. Лемми неотступно следовал за нами. Очевидно, из-за открытого неба над головой он полагал, что находится не в помещении.