— Я могу делать с рабами все, что мне захочется!

Эта девчонка ждала меня в саду!

— Нет, миссис, нет! Я ждала Джоша!

Байрони, не обращая внимания на жалобный плач девушки, не спускала глаз с Пакстона.

— А теперь, сэр, выслушайте мое предложение.

Утром вы уберетесь из Уэйкхерста.

Тот вытянулся перед нею в полный рост.

— Вы приказываете мне, миссис Хаммонд? Женщина не приказывает. Кроме того, судя по тому, что я слышал, вы с вашим супругом в таких же дружеских отношениях, как птички с кошками. Я полагаю, мистер Хаммонд охотно отдаст мне эту маленькую шлюху.

Но, наверное, хочет взять ее первым. Иначе к чему было бы ему переводить ее в хозяйский дом?

— К тому, мерзавец, что она еще ребенок, и как человек, имеющий хоть малейшее представление о чести, я решил защитить девочку.

Байрони увидела стоявшего на пороге Брента, прищуренные глаза его были так же холодны, как и его голос. Вздрогнув от неожиданности, она глубоко и облегченно вздохнула.

— Она же рабыня, черт возьми, Хаммонд! Я всегда выбирал из них тех, кого мне хотелось. Вы же знаете, какие они — горячие, всегда готовые принять мужчину…

Байрони услышала львиный рык невысказанной ярости и увидела за спиной Брента устремившегося к Пакстону Джоша.

— Стой, Джош, черт тебя побери!

Брент схватил черного великана за руку с такой силой, что чуть ее не вывернул. В какой-то момент она подумала, что тот ударит Брента, лишь бы прорваться в Пакстону.

Не успела Байрони и глазом моргнуть, как после молниеносной борьбы Брент завел за спину руку Джоша. Юноша взвыл от боли и ярости.

— Он не стоит этого, дружище, — сказал Брент. — Я разберусь с ним сам, обещаю.

Брент повернулся к Пакстону.

— Мне кажется, — заговорил он, растягивая слова, — моя жена высказала правильную мысль. — Он помолчал, а потом продолжил шипящим шепотом:

— Считайте сказанное ею приказанием. Утром вы покинете Уэйкхерст, или я убью вас. Ты понял меня, подонок?

— И где же вы думаете найти другого управляющего? Не будьте глупцом, старина! Ведь эта потаскушка — ничто, пустое место!

— Не надо, Джош, — спокойно сказал Брент своему другу, чувствуя, как росла его ярость. — По правде говоря, я немного огорчен, что вы оказались таким болваном, Пакстон. Я, знаете ли, только что начал раскапывать ваши.., дела. И был бы рад увидеть вас за решеткой за все ваши мошенничества.

Ну да ладно. Будет достаточно и того, что я больше не увижу вашей отвратительной физиономии. Байрони, не спускайте с него ружье, я прикрою Лиззи своей курткой.

Байрони стояла не шелохнувшись, когда Брент подошел к сжавшейся от страха девушке и накинул ей на плечи куртку.

— Тебе теперь нечего бояться, Лиззи. Все будет хорошо, — ласково сказал Брент.

— Да ты просто дурак, Хаммонд! Какой мужчина позволяет женщине указывать, что ему делать?

Брент улыбнулся от всей души.

— Знаете, Пакстон, вы начинаете мне надоедать.

Советую вам закрыть рот и заняться сборами. Я останусь здесь, пока вы не уберетесь.

— Брент, я… — Байрони замолчала, когда муж взглянул ей в глаза.

— Возвращайся домой с Лиззи и Джошем. Я приду часа через два. Иди, Байрони.

Он говорил резко, даже злобно, и Байрони его не понимала. Но была благодарна за то, что он подумал о ней.

— Хорошо, Брент, — кратко сказала Байрони.

Лиззи поспешила к ней, но Байрони смотрела на Джоша:

— Проводите нас, Джош. Я нуждаюсь в вашей.., защите.

Гигант стоял с нерешительным видом, а его черные глаза метали злобные искры.

— Пожалуйста, Джош, — повторила Байрони. — Брент все сделает сам.

* * *

Спальня купалась в свете раннего утра. Байрони погасила лампу, и, сев в кресло, стала ждать. Всю долгую ночь она спала плохо, просыпаясь каждые несколько минут и напрягая слух в ожидании Брента.

Когда наконец она услышала его решительные шаги в коридоре, то вскочила, крепко прижав руки к груди.

Войдя в спальню, Брент резко остановился.

— Как это понимать? — спросил он. — Ты ждала, пока я покончу с этим делом? Да, Пакстон убрался из владений. Уехал. Все, с этим покончено.

Она видела, что он устал — валился с ног, как сказала бы тетя Аида. Хотя его слова звучали отчужденно, Байрони подошла к нему и легко положила руку ему на предплечье.

— Спасибо, Брент. Я очень довольна тем, что ты… сделал. Ты настоящий мужчина.

Брент стряхнул руку Байрони и отошел. Без единого слова он снял с себя одежду, надел халат и сел в кресло. Откинул голову и закрыл глаза.

— Не будешь ли ты так добра, не расскажешь ли, что делала в доме Пакстона?

— Я проснулась и увидела, что тебя нет. Уснуть не могла и вышла на балкон. Мне показалось, что я услышала чей-то голос, и я пошла в сад, чтобы посмотреть, в чем дело. И увидела, как Пакстон взваливал Лиззи на лошадь.

— Так, продолжай.

— Я оделась и схватила одно из твоих ружей. Заехала к Дрю в надежде, что он мне поможет, но его в доме не было. Мне пришлось направиться в дом Пакстона. Я остановила его в тот момент, когда он пытался изнасиловать Лиззи.

Брент поднял бровь и медленно открыл глаза.

— Понятно. Какая ты у меня героиня, дорогая. Я полагаю, тебе не пришло в голову, что Пакстон мог вырвать у тебя ружье? А возможно, и изнасиловать заодно? Нет, как вижу, такие мысли не посетили твою головку. Ну разумеется, ты же женщина. Как можно ожидать какой-то логики?

Байрони молча пристально смотрела на Брента.

Она не знала, чего ожидать по возвращении Брента, но, во всяком случае, не этих язвительных нападок, спокойного тона и демонстративного равнодушия. Она набрала воздуха в легкие, не собираясь сдаваться.

— Как ты узнал, где я была?

— О, превосходный вопрос! Я уверен, что он только что пришел тебе в голову. Видишь ли, дорогая моя, Джош мужчина и, следовательно, реагирует на все логично. Он действительно ждал Лиззи, но, очевидно, она пришла раньше, и ее схватил Пакстон. Мы с Дрю возвращались из Начиза и наткнулись на него. Не потребовалось чрезвычайного напряжения ума, чтобы понять, что случилось, особенно после того, как выяснилось, что на месте нет ни тебя, ни твоей кобылы.

— Я пыталась найти кого-нибудь себе в помощь, Брент, — возразила она ледяным голосом, — но тебя не было. Ты занимался своими мужскими делами. Но мне и не требовалось вашего мужского вмешательства.

Я хотела забрать Лиззи и уйти из дома Пакстона.

— Могу представить последствия! Если бы тебе удалось уйти из его дома, Пакетов, полный оправданного негодования, набросился бы на следующий день на меня. И я вовсе не уверен, что приказал бы ему убираться с плантации. Но, разумеется, став свидетелем глупости этого человека, я не мог поступить иначе.

— Глупость! Так ты называешь попытку изнасилования?

Брент внезапно поднялся и задумчиво смотрел на Байрони.

— Байрони, послушай. Ты не знаешь здешних нравов. Ведь Пакстон брал себе любую черную женщину, которая ему нравилась. Разве не приходилось тебе удивляться, как много здесь светлокожих рабов?

— Но это же отвратительно! Мне нет дела до ваших хваленых традиций. Это порочно и заслуживает осуждения! Ну почему ты никогда…

Взволнованную речь Байрони оборвал хриплый смех Брента.

— Не притворяйся несмышленой, Байрони. Я сам в юности брал свое. Разве я не говорил тебе? Они тоже хотели этого.

— Не то что я, — пробормотала она.

Брент замер.

— Хватит, жена. Я дьявольски устал. Можешь не отворачиваться. Я настолько устал, что даже не смог бы раздвинуть твои тощие ноги. То, что ты сделала, Байрони, ужасно глупо. А теперь оставь меня в покое.

Я ложусь спать.

Глава 30

Брент молча стоял перед портретом, не в силах оторвать от него глаза. Он был написан почти в натуральную величину и такими теплыми и живыми тонами, что хотелось подойти и потрогать изображение пальцами. Он сразу узнал вечернее платье из бледно-лилового шелка, отделанное узкой сиреневой тесьмой.

На Байрони не было шляпки — волосы свободно падали на плечи прелестными локонами. Брента неодолимо притягивало дышавшее свежестью лицо. Он смотрел на едва заметную озорную улыбку на ее губах и вспоминал далекое прошлое. Дрю не удалось точно воспроизвести цвет ее глаз, но, казалось, они сверкали, приглашая разделить некую тайну. Она выглядела немыслимо восхитительной и принадлежала ему одному.

Губы Брента тронула усмешка. Как такая женщина могла вскочить среди ночи и умчаться на помощь Лиззи? И встать с ружьем в руках перед Пакстоном?

Он с трудом отвернулся от портрета и встретился с вопрошающим взглядом брата.

— Великолепно, Дрю, — проговорил он, — действительно великолепно. Байрони уже видела?

— Нет. Мне хотелось, чтобы ты увидел первым. Это мой подарок тебе, Брент, ко дню рождения. Ведь ты скоро будешь двадцатидевятилетним стариком, не так ли?

Брент ухмыльнулся:

— Точнее, через четыре месяца, но смотри, чтобы Лорел не услышала «старик». Она тут же погонится за тобой с бутылкой духов, с чем-нибудь еще.

— Дрю? Вы здесь?

Мужчины обернулись на вошедшую в мастерскую Байрони. Она остановилась, увидев потрет.

— О Боже! — прошептала она, — неужели я такая, Дрю?

— В действительности ты выглядишь лучше, но я не стану придираться. В конце концов, Дрю начинающий художник.

Дрю хлопнул брата по плечу, потом обнял Байрони.

— Восхитительно! Спасибо, Дрю! Я считала, платье не слишком подходит — да еще с сиреневой тесьмой! Думала, что буду похожа на бледнокожего цыпленка. Но получилось прекрасно!

Байрони порывисто обняла Дрю и поцеловала его в щеку. Словно теплая волна окатила художника.

— Вы изобразили меня такой.., милой!

Байрони не видела, как поджал губы ее муж, и не сразу осознала, что все еще обнимала Дрю, пока он не взял ее руки и осторожно не отвел от себя.