— Никогда бы не подумал, что ты способна верить в эту чушь, — рассерженно проговорил Генри Стюарт. — Ты прямо как мой отец с его страхами и фантазиями о сверхъестественном и оккультном.

— Я не согласна с тобой, милорд, — спокойно возразила ему Жасмин. — Во что бы я ни верила, я никогда не соглашусь на брак с тобой. Не будем из-за этого ссориться, дорогой. — Она поцеловала кончик своего пальца и дотронулась им до ямочки на его подбородке. — Пойдем, милорд, мы опоздаем на вечерню. Знаешь, что будут говорить тогда люди. Я не хочу сердить короля — он может подумать, что я плохо на тебя влияю.

— Ты — лучшее, что со мной когда-либо случалось, — страстно признался принц, но все же взял ее под руку, и пара поспешила по тускло освещенному коридору.

Граф Лесли постоял еще в полумраке, прислушиваясь, как удаляются их шаги. Так Генри Стюарт женился бы на Жасмин, но она не выйдет за него замуж. В каком-то смысле она права. Граф ни на секунду не допускал мысли, что она, как она сама сказала, «проклята». Но был согласен, что Жасмин не ровня будущему королю Англии. Трагедия заключалась в том, что она, по всей видимости, стала бы для Генри Стюарта хорошей женой: любящей, чувственной, знающей, что требуется от королевы. Безусловно, она была неравнодушна к принцу, хотя и не сделала ответного признания после того, как он сказал ей о любви.

"Любила ли она его?» — размышлял граф Лесли. Она не призналась бы в этом, даже если и любила. Она понимала положение наследника престола, не будучи авантюристкой, не поощряла его безумия. Но когда для Генри Стюарта найдется достойная пара и он женится, что станется с Жасмин? Кто бы ни стал английской королевой, эта женщина не сравнится с ней красотой. Как она будет относиться к очаровательной любовнице мужа? Сможет ли тогда Жасмин находиться при дворе? А если не сможет, куда ей деваться? Может быть, тогда она решит выйти замуж? За него?

В том году Рождество праздновали в Уайтхолле. Все последние месяцы Жасмин скучала по детям. С приближением праздника еще острее почувствовала, как ей их не хватает. Двор — не место для детей, писала ей бабушка; гораздо надежнее их оставить в Королевском Молверне, где они чувствуют себя намного счастливее. Вдова маркиза Вестлея нехотя согласилась со Скай.

Хотя Жасмин и жила своим хозяйством в Гринвуд-Хаусе, ей предоставили покои в Сент-Джеймском дворце — лондонской резиденции Генри Стюарта. Ее положение при дворе получило безмолвное признание, и даже граф Лесли должен был согласиться, что держится она превосходно. Что бы ни происходило между вдовой маркиза Вестлея и принцем Уэльским. Жасмин никому из придворных не позволяла забывать, что она принцесса крови.

Когда Генри Стюарт настоял, чтобы Жасмин обосновалась в собственных покоях в его дворце, она послала за своими слугами. И теперь в ее комнатах за всем присматривал одетый в тюрбан и белый камзол Адали. Рохана и Торамалли, уже привыкшие к английской одежде, снова вернулись к цветным экзотическим шелкам. Молодые придворные спорили за право войти в число приближенных Жасмин и участвовать в ее развлечениях, что считалось принадлежностью к кругу избранных. Жасмин это забавляло. Она приглашала лишь умных, красноречивых людей, способных развлечь принца блеском остроумия и серьезными разговорами.

Роль Жасмин в жизни принца обеспокоила Роберта Сесла, графа Солсбери.

— Так ли уж разумно, чтобы принц открыто жил со своей любовницей в то время, как мы упорно ищем ему жену, — жаловался он королю. — Молодая принцесса благородного воспитания от этого будет, безусловно, в отчаянии.

— Не ругай моего мальчугана, — ответил король. — Леди Линдли — превосходная любовница для Генри: скромная и очаровательная.

— И умная, — предостерег Роберт Сесл.

— Я, как и ты, не одобряю ума в женщинах. Но если она и умна, то свой ум не выставляет напоказ и веселит моего мальчика.

— А что, если она забеременеет, сэр? — не отступал Роберт Сесл.

— Что ж, будем молить Бога о внуке, — улыбнулся король. — Если леди Линдли родит, тем лучше для сына. Мужчины Стюарты известны по всей Европе.

Граф Солсбери горестно вздохнул. Во времена его отца таких хлопот не было. Елизавета оставалась королевой-девственницей, поэтому не существовало царственного потомства, чтобы устраивать скандалы. Он знал, что репутация ловеласов укрепилась за Стюартами, но надеялся, что принц Генри, более разумный, чем его родители, не пойдет по их стопам. Но он не оправдал его ожиданий. Если бы еще леди Линдли не была внучкой графини Ланди. Госпожа де Мариско в свое время доставила массу хлопот королеве Елизавете, а теперь ее невероятно красивая внучка совершенно очаровала принца Уэльского. Что, если она попытается расстроить его брак, когда для принца найдется жена? Роберт Сесл, сын своего отца, такого допустить не мог. Он решил переговорить с леди Линдли и послал ей приглашение. К его величайшему раздражению, она ответила, что… с удовольствием примет его в своих покоях.

— Иными словами, будет диктовать свои условия, — сердито бормотал он про себя. — Клянусь, она похожа на бабушку!

И все же он отправился к Жасмин. Она встретила его вежливо и пригласила присесть. Слуги принесли вина, и, когда они удалились, леди Линдли первой задала вопрос:

— Так что вас привело ко мне, милорд Сесл? Не представляю, чем бы я могла быть вам полезной.

— Меня беспокоят ваши отношения с принцем, — так же прямо и открыто ответил он.

— Мои отношения с принцем вас не касаются, милорд, — возразила Жасмин. — Но ваше беспокойство я могу понять. Я не собираюсь замуж за принца Генри. Когда он наконец женится, я оставлю двор, хотя и обещала принцу быть всегда подле него, если он будет во мне нуждаться. Свое обещание я сдержу. Но я знаю, как важно, чтобы он полюбил жену, а она его, и не стану причиной скандала.

— А что, если у вас будет ребенок, мадам?

— Я буду считать, что им меня благословил Господь. Я люблю детей. У меня их трое: сын и две дочери, — ответила Жасмин.

— Мадам! Вы бередите мою рану, как всегда это делала ваша бабушка. Ваши разумные слова успокаивают мои страхи, но вы пугаете меня, говоря о возможности появления незаконнорожденного ребенка короля. Признанных незаконнорожденных королевских детей не было со времен отца покойной королевы. Они создают столько ненужных трудностей, — недовольно ворчал граф Солсбери, сверля глазами Жасмин.

Жасмин подавила смех.

— Милорд, вам не следует так беспокоиться, — посоветовала она. — Я все равно не смогу воспрепятствовать природе, если в ее капризную голову взбредет подарить мне ребенка.

Безнадежно махнув рукой, лорд Сесл вышел из покоев Жасмин. Чему быть, того не миновать. Разве что ему удастся убедить короля выдать Жасмин замуж за какого-нибудь достойного джентльмена, который увезет ее от двора. Да! Это и есть решение! Пусть принц развлекается с леди Линдли до тех пор, пока ему не подыщут подходящую невесту. Но как только брачный контракт будет подписан, леди Линдли следует выдать замуж за решительного мужчину, который не потерпит, чтобы ему наставляли рога. Ответ был так прост, что Роберту Сеслу сделалось стыдно: как это он не додумался раньше. Да и леди сама ему только что обещала покинуть двор, как только принц Генри женится.

Граф Солсбери почувствовал облегчение и не стал себя расстраивать, даже когда принц и его любовница оказались центром рождественских празднеств. Бен Джонсон23 написал к празднику новую аллегорию «Оберон — волшебный принц». Индиго Джоунс придумал костюмы и мизансцены. Главная роль, конечно, досталась Генри Стюарту, а королеву Титанию должна была играть Жасмин Линдли.

— Опять с босыми ногами? — пошутила Жасмин, терпеливо примеряя костюм.

Индиго Джоунс улыбнулся ей снизу вверх — он замерял расстояние от пола до щиколотки Жасмин.

— Платье настолько прозрачно, что ни одна дама при дворе не решится его надеть, — рассмеялся он. — Вы будете одеты в паутину и лунный свет.

— А кто сыграет другие роли в этом спектакле? — спросила Жасмин, а сама подумала, понравится ли ее любовнику этот костюм.

— Леди Эссекс выбрали на роль Авроры, богини Зари, мадам, — ответил он. — Теперь, после того как леди Арабеллу заточили в тюрьму, раскрыв ее тайный брак с Уилльямом Сеймуром, можно ожидать, что звезда леди Эссекс засияет ярче, особенно если учесть ее близкую дружбу с виконтом Рочестерским.

— Бедный лорд Эссекс, — сочувственно проронила Жасмин. — Он такой приятный молодой человек. И принц говорит, что очень верный.

— Может быть, может быть, — отозвался Индиго Джоунс. — Зато юный Карр — точно болонка у короля. Он далеко пойдет, если будет как следует угождать его величеству. Мы еще увидим, как он станет пэром, — художник понизил голос. — В леди Франс есть свой шарм, мадам, но она ужасно избалована и стремится сверкать ярче всех на небосводе двора. А лучше всего этого добиться — выйти замуж за фаворита короля.

— Но ведь она замужем, — удивилась Жасмин.

— С ее связями, миледи, она разведется в тот же день, как только решит избавиться от мужа. Уверяю вас, ее величество будет в восторге, если удастся удалить юного Карра от короля. Этот ненасытнейший молодой человек никогда не доволен тем, что имеет, а добряк король слишком щедр по отношению к тем, кого любит.

Индиго Джоунс служил также брату королевы — датскому королю Христиану и был хорошо знаком с августейшей семьей. Жасмин внимательно слушала художника. Другая бы пропустила его болтовню мимо ушей, но не она. Она следила за тем, что говорит, потому что знала: ее слова будут тут же пересказаны другим. Она говорила только то, что было бы приятно слышать королеве и королю. Ни для кого не было секретом, что она стала любовницей принца Уэльского, но скромность оставалась важной составляющей ее положения при дворе.

— Под платье не надевайте ничего, — предупредил Индиго Джоунс, поднимаясь на ноги. — Помните, что вы — волшебная королева в одеянии из осенней паутинки.