Джоанна Линдсей - Дикарь и простушка

– Как вы могли полезть под дуло пистолета?

– Дьявол! Откуда вы взялись? – взорвался он.

Сабрина тоже не сочла нужным объясняться.

– Вас могли убить! – гневно прошипела она.

Дункан понял, почему она сердится, и попытался ответить как можно небрежнее:

– Когда перед тобой расстилается унылая пустыня, именуемая супружеской жизнью, опасность теряет свою остроту, не то что когда ты счастлив.

– Беспечность, глупая беспечность, что бы вы там ни говорили, – сухо упрекнула она.

Но Дункану было не до споров.

– Отвечайте, откуда вы взялись?

– Но вы уже разделались с ними со всеми?

– Со всеми? С кем именно?

– С жалкими бродягами, которые ворвались сюда и сдуру удерживали Мейвис и Джона всю неделю. Их было четверо.

– Я встретил троих.

– Тогда мы запремся наверху, пока все не закончится. Но будьте осторожны. Трое из них были вооружены…

Она осеклась, услышав отчаянный стук в дверь.

– Это, видно, Мики, наш кучер. Он поможет вам справиться с последним взломщиком. Впустите его. А Джон сидит в подвале. Пожалуйста, позаботьтесь о нем.

Дункан оставался на месте, пока она не исчезла в темноте. Он все еще не мог осознать, что Сабрина здесь. Подумать только, как властно она отдавала ему распоряжения!

Но Дункан тут же улыбнулся при мысли о том, что Сабрина тревожилась за него. Из-за таких пустяков!

Сабрина вернулась в комнату Мейвис, на ощупь нашла ключ в замке и поспешно повернула. Удивительно, что их не заперли снаружи, когда ее привели наверх. Должно быть, мужчин так раздражала ее болтовня, что они обо всем забыли. Знай она это заранее, давно бы вместе с Мейвис выбралась из дома и побежала к ожидавшей карете. А потом можно было и обратиться за помощью к властям. Но теперь это уже не важно.

– Нас спасли, – объявила она Мейвис. – То есть пока не совсем, но ждать осталось недолго, так что лучше остаться здесь, пока все не образуется.

– Кто спас?

– Дункан Мактавиш.

– Но что ему здесь надо? – удивилась Мейвис.

– Он искал вас. Насколько я знаю, лорд Невилл отправил людей на поиски едва ли не в ту минуту, как вы покинули Саммерс-Глейд, так что родителям известно о вашем исчезновении.

– О, какой кошмар! Что теперь они со мной сделают?! – охнула Мейвис. – И зачем я понадобилась Бирминдейлу? Разве что… нет… не важно.

– Не смущайтесь, – ободрила Сабрина, поняв, о чем подумала девушка. – Я знаю, чему вы стали свидетельницей в Саммерс-Глейд той ночью.

– Правда?

– Да, Дункан мне все рассказал.

– Что ж, этого следовало ожидать. Похоже, вы очень подружились.

– Да, очень, – дрожащим голосом подтвердила Сабрина и тут же мысленно себя одернула. Не хватало, чтобы при слове «друг» она снова раскисла! – Но почему вы так поспешно покинули дом маркиза?

– А вы?

– Простите? – с недоумением спросила Сабрина.

– Я видела, как вы выбежали на крыльцо, а Дункан помчался следом. И надеялась, так надеялась, что из этого что-нибудь получится… что он попросит вас выйти за него. Но оказалось, ему просто нужно было убедиться, что с вами все в порядке, поскольку не прошло и часа, как он уже любезничал с этой ведьмой. Очевидно, они успели поладить. Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Офелия снова взяла верх. Как всегда. Она умеет добиться своего.

– Похоже, вы правы, – грустно согласилась Сабрина.

– Смешно, но я посчитала, что в этом мире есть справедливость, когда Дункан впервые разорвал помолвку. Правда, зачинщицей была Офелия, но оказалось, что она попала в яму, вырытую собственными руками. Чересчур поздно Офелия поняла, что он был бы для нее идеальной партией. А потом вдруг выяснилось, что размолвка была временной и она все-таки заполучит его. Я чуть тогда с ума не сошла. Женщины, подобные Офелии, всегда оказываются победительницами, какие бы подлости ни совершали. Подумать только – она опять на коне, после того как пыталась очернить меня и убедить всех, что я лгунья, хотя это не так… Короче говоря, я едва не расплакалась и решила убраться как можно скорее, пока не выставила себя полной дурой.

Сабрина отлично понимала свою собеседницу, ведь то же самое происходило и с ней – пришлось уйти, прежде чем хлынули слезы обиды…

– Значит, из Саммерс-Глейд вы отправились прямо сюда?

– Да. Мне было необходимо побыть в одиночестве, справиться со своими чувствами, начать все сначала. Оставить позади горечь прошлого. Я думала пожить здесь день-другой, но эти глупые бродяги нарушили все мои планы.

– Только в смысле времени… Надеюсь, вынужденное заключение принесло желанные плоды?

– Честно говоря, да. Я поняла, что всегда ненавидела Офелию. Слишком много причинила она зла, и не только мне, чтобы заслужить прощение. Но больше это меня не тревожит. Отныне я собираюсь держаться как можно дальше от нее и попытаюсь забыть о существовании этой… этой… негодяйки.

– Но если вы всегда ненавидели ее, почему делали вид, будто дружите?

– Потому что когда-то, в детстве, мы действительно были подругами, верите или нет. И очень близкими. Я часто бывала в их доме и видела, как балуют ее родители. Поэтому я отчасти понимала, почему она стала такой, и старалась объяснить многие ее поступки… пока не встретила Александра.

– Александра?

– Человека, которого я полюбила. Он тоже ухаживал за мной. Как ни странно, он давно знал Офелию, но уверял, будто нисколько не тронут ее красотой. Офелию раздражало, что на нее, такую красавицу, не обращают внимания. Поэтому она решила действовать. Стала кокетничать с ним, строить глазки, и Александр потерял голову, присоединившись к армии глупцов, «поклонявшихся богине». Он прекратил приезжать в наш дом. Я была сама не своя от тоски и боли. Хуже всего, что Офелии он был совсем не нужен. Просто она позавидовала чужому счастью. Едва Александр увлекся ею, как она и думать о нем забыла. Но для меня… все было кончено. Александр попытался вернуться ко мне, но я не захотела. Прочие подруги Офелии могли довольствоваться ее объедками, но только не я. Мне, конечно, следовало простить его. Я знала – его чувства к Офелии не были глубокими, его просто на время ослепила ее красота. Но мое глупое упрямство все испортило. Он женился на другой.

– Мне ужасно жаль…

– Не стоит сожалеть, – вздохнула Мейвис. – Я и сама немало виновата.

– Но и после этого вы не порвали с ней. Или это случилось совсем недавно?

– Порвала, и довольно давно. Но она приехала ко мне, заклинала все забыть, клялась, что не хотела украсть Александра, а если он так легко предал меня, значит, недостоин нас обеих. Я выслушала ее во имя старой дружбы, но наши отношения так и не стали прежними. Постепенно я все больше и больше озлоблялась, видя, как она интригует, манипулирует людьми, порочит их, когда ревнует или завидует. Даже вы стали жертвой ее подлости.

– Я?

Сабрина едва не рассмеялась при мысли о том, что кто-то способен ей завидовать, тем более Офелия.

– Речь идет не об обычной ревности, – пояснила Мейвис. – Ее никогда не интересовали мужчины. Чтобы ревновать, нужно любить, а на это она вообще не способна. И хоть вы, вероятно, не поверите мне, после того как Офелия публично заклеймила меня званием лгуньи, но это именно она воскресила ваш старый семейный скандал. И она не случайно проговорилась, а сделала это намеренно, увидев, как толпятся вокруг вас ее верные поклонники. Поэтому она и взбеленилась. Не смогла вынести, что не она в центре внимания. Я подумала, что вам об этом следует знать, поскольку вы, похоже, еще считаете ее своей приятельницей.

Сабрина ахнула. Она ни минуты не сомневалась в словах Мейвис. Просто в голове не укладывалось, что Офелия настолько коварна. И дело не в том, что о семье Ламберт вновь поползли сплетни, уничтожив все шансы Сабрины на достойный брак. Но что, если бы на ее месте оказалась другая девушка? Бедняжка не пережила бы такого позора. Неужели Офелия совсем не задумывается о последствиях своих поступков и ей безразлично, кого она ранит?

– Я уже поняла, что Офелия всегда была моим врагом, – призналась Сабрина.

– Вот и хорошо. По крайней мере вас она больше не одурачит, как бедняжек Эдит и Джейн. Я же, искренне презирая Офелию, не порывала с ней окончательно в надежде, что кто-то найдет в себе силы поставить ее на место. Очень уж хотелось увидеть своими глазами ее падение. Но этого не произошло и, вероятно, уже не произойдет.

– Может, вам станет легче, если узнаете, что Дункан не так уж рвется жениться на ней.

– Почему же я застала их вдвоем?

– Не застали. Не всегда стоит верить глазам своим.

– О, Сабрина, не будьте наивной, – предостерегла свою собеседницу Мейвис. – Офелия была в неглиже. Еще минута – и они оказались бы в кровати.

– В комнате, которую она делила с остальными девушками? Где их в любую минуту могли увидеть?

Мейвис нахмурилась:

– Об этом я не подумала. Но что же он там делал?

– Пришел кое-что выяснить, если верить его исповеди. Решил расспросить Офелию об одном происшествии, стал ее разыскивать, чтобы узнать правду, только и всего, но при этом вышел из себя.

– А вот это ничуть меня не удивляет. Она обладает талантом доводить людей до белого каления, так что они себя не помнят.

Сабрина покраснела, вспомнив свою возмутительную вспышку в разговоре с Офелией.

– Это верно, но они снова обручились только потому, что она убедила его родных, будто вы погубите ее репутацию, рассказав всему свету об увиденном. Именно поэтому лорд Невилл вас и ищет. Он не хочет, чтобы Офелия вошла в их семью. Да и сам Дункан терпеть ее не может и идет под венец только потому, что иначе совесть его замучит. Ведь именно из-за его опрометчивости Офелия будет скомпрометирована, если он на ней не женится.

– Боже, значит, она заполучила его благодаря мне?! Именно я, можно сказать, преподнесла ей такой подарок! О, нет, ни за что! Если это единственная причина, по которой он сделал ей предложение, я готова поклясться, что словом не обмолвлюсь о том, чему была свидетельницей. Ее проклятой репутации ничего не грозит, если она не получит то, за чем охотилась. Наконец-то!