Братья снова переглянулись.

— А что миссис Уэллингсли? — пробурчал Эйдан.

— Разве они с Хессом не флиртовали в прошлом году?

— Что ж, очень может быть, — ответил Эйдан. — Хотя я не заметил этого. Но все же я не могу понять, почему ты ее заподозрил. Она ведь унаследовала значительную часть поместья мужа и, следовательно, не нуждается в деньгах. Или, может быть, ты хочешь сказать, что она сделала это, чтобы досадить мне?

Эдвард надолго задумался, потом решительно покачал головой:

— Нет, не могу даже представить, что она способна на такое.

Джуд криво усмехнулся и пробормотал:

— Да, ты прав. Уж скорее она сделала бы это, чтобы наказать меня.

— Не тебя, Джуд, а меня, — заявила Марисса, внезапно появившаяся на пороге.

Все уставились на нее в изумлении.

— С какой стати ей наказывать тебя? — спросил наконец Джуд.

Пристально глядя на него, Марисса продолжала:

— Ты говорил мне, что никогда, ни на одну минуту не оставался с ней наедине, не так ли?

Джуд вскинул руку:

— Дорогая, но я…

— Так вот, ты лгал мне!

— Нет, Марисса, клянусь тебе! Просто Пейшенс… — Джуд посмотрел на Эйдана в поисках поддержки, но тот, судя по всему, не собирался ему помогать.

А Марисса вдруг тихонько всхлипнула, и в глазах ее блеснули слезы. Она развернулась, собираясь уйти, и Джуд в отчаянии крикнул:

— Дорогая, выслушай меня!

Марисса замерла на пороге, но так и не повернулась к нему.

— Видишь ли, на одном из вечеров Пейшенс Уэллингсли сказала мне… что испытывает нежные чувства… — пояснил Джуд.

— На одном из вечеров? — переспросила Марисса; она наконец-то посмотрела на него.

Джуд вздохнул и добавил:

— Она дала понять, что влюблена в кого-то. Возможно, в меня.

— Ей так понравилась твои поцелуи?!

Джуд уверял себя, что ревность Мариссы — не такой уж плохой признак, но его очень смущали слезы девушки. Откашлявшись, он пробормотал:

— Я ведь уже говорил тебе, что никогда не целовался с ней.

— Не целовался? — Марисса взглянула на него недоверчиво. — Почему же она в таком случае полюбила бы тёбя?

Джуд шумно выдохнул, словно его ужасно утомил этот разговор.

— Дорогая, о чем ты?

— Ты прекрасно все понял. Если ты не прикасался к ней, то почему же она влюбилась в тебя?

Это был уже не просто вопрос, а обвинение, отчасти даже оскорбление. Приблизившись к Мариссе, Джуд проговорил:

— Выходит, ты считаешь, что женщина не может полюбить меня за какие-то другие качества?

— Откуда мне знать?

— Успокойся, Марисса, — тихо произнес Эдвард.

Она немного смутилась, но затем ею снова овладел гнев. Пристально глядя на Джуда, она сказала:

— Ты утверждал, что у вас с этой женщиной ничего не было, а сейчас я узнаю, что она, возможно, влюблена в тебя. Как же так, Джуд?

Ему нечего было ей ответить. Со вздохом повернувшись к Эдварду Йорку, он тихо сказал:

— Возможно, все устроится, а пока…

Джуд стремительно вышел из комнаты.

Он слышал, как Марисса тихонько произнесла его имя, когда он проходил мимо, и даже почувствовал робкое прикосновение ее руки, но не остановился. Пусть она хорошенько обо всем подумает, может, тогда что-нибудь поймет.

Вероятно, она считала, что он недостоин любви, а ее братья… Похоже, они полагали, что человек столь низкого происхождения не может иметь правильные представления о чести. Он всегда любил дом Йорков, но сейчас хотел только одного — покинуть его хотя бы на несколько часов.

Глава 17

Джуд вышагивал по приемной миссис Уэллингсли, все еще думая об оскорбительных словах Мариссы. Выходит, она считала, что он годится только на то, чтобы доставить женщине физическое удовольствие. И она бросила это ему в лицо!

Но почему же он, Джуд, так злился? Какое он имеет на это право? Ведь он собирался пробудить в ней чувства, не так ли? И следовательно, слова Мариссы в сложившейся ситуации отчасти соответствовали действительности.

Что же касается Пейшенс, то он почти убедил себя в том, что она каким-то образом связана с шантажом. Но почему он так решил? Джуд не мог ответить на этот вопрос, поэтому все сильнее нервничал.

«Как бы то ни было, в разговоре с ней надо проявлять предельную осторожность, — сказал он себе. — Ведь эта женщина очень даже неглупа…»

— О, мистер Бертран! — воскликнула Пейшенс, входя в приемную с обольстительной улыбкой. — Как я рада вас видеть!

— Добрый день, миссис Уэллингсли.

Джуд отвесил хозяйке вежливый поклон.

Пейшенс протянула к нему руки, словно пыталась обнять, но, перехватив его хмурый взгляд, отступила на шаг. И улыбка ее тотчас же погасла.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Миссис Уэллингсли, я хотел бы поговорить с вами на весьма деликатную тему.

Она на несколько секунд задумалась, потом кивнула:

— Что ж, понятно. Тема не только деликатная, но и неприятная, не так ли?

— Значит, вы знаете, почему я к вам приехал?

— Не имею понятия.

Пейшенс грациозно опустилась на кресло, и Джуд невольно подумал: «Похоже, она все делает с необычайной грацией».

Усевшись на стул напротив хозяйки, Джуд откашлялся и проговорил:

— Недавно на одном из вечеров я почувствовал, что вы хотели бы в чем-то признаться мне. Я не ошибся?

Пейшенс судорожно сглотнула и попыталась улыбнуться.

— Не могу представить, какое отношение это может и меть к вашему делу, мистер Бертран.

Она что-то скрывает? Или ему просто так кажется? Он плохо знал эту женщину, поэтому сейчас не мог ее раскусить. Решив, что ничего не потеряет, если скажет почти правду, Джуд заявил:

— Я недавно получил весьма встревожившее меня письмо. Анонимное письмо. И я хотел бы узнать, не вы ли его отправили.

— Я?.. — изумилась Пейшенс. — А что за письмо?

— Это письмо было отправлено с намерением испортить мои отношения с мисс Йорк.

— И вы полагаете, что я этого хотела?

— Но на том балу вы… выразили нежные чувства ко мне, если я не ошибаюсь.

Пейшенс замерла, словно окаменела. Глаза же ее, как показалось Джуду, увлажнились. Ему сделалось ужасно неловко, но все же он спросил:

— Так как же? Вы отправляли это письмо?

— Нет.

Хозяйка покачала головой.

Джуд молча кивнул, а Пейшенс вновь заговорила:

— Видите ли, там, на балу, я не имела в виду вас. То есть я хочу сказать… — Теперь она ужасно нервничала. — Понимаете, я вообразила, что влюблена в вас. Просто вообразила, вот и все.

Джуд еще больше смутился. Более того, он почему-то почувствовал себя виноватым.

— Поверьте, Пейшенс, я…

— Не надо ничего объяснять, — перебила она. — Так вот, после того как мы с вами поговорили, я поняла, что необоснованно приписала вам… какую-то привязанность ко мне. Видите ли, я ужасно одинока, мистер Бертран. А вы — очень привлекательный мужчина. И в вас есть нечто такое…

Она вздохнула и умолкла, потупившись.

А Джуд понял, что краснеет, и ничего не мог с этим поделать.

Немного помолчав, Пейшенс вновь заговорила:

— Я была вами очарована, мистер Бертран. Настолько очарована, что даже обратила взоры на Эйдана, пытаясь выяснить, не пробудит ли это у вас ревность.

Джуд вздрогнул и уставился на Пейшенс в изумлении.

А она, негромко засмеявшись, добавила:

— И знаете, он тоже весьма привлекательный мужчина.

Джуд кашлянул и пробормотал:

— Я не… Я очень сожалею.

Он в растерянности пожал плечами.

— Вам не нужно ничего мне объяснять, мистер Бертран. Я сорокалетняя вдова, но могу быть такой же наивной, как какая-нибудь девчонка. Однако я не настолько глупа, чтобы не понимать очевидного. Так вот, вы были правы. Если я и в самом деле хочу найти любовь, то мне следует отказаться от этих глупых увлечений. Наверняка и для меня кто-нибудь найдется. Возможно, это будет, мужчина, у которого уже есть дети, поэтому он не станет возражать, когда узнает, что я бездетная.

— Пейшенс, вы замечательная женщина, — сказал Джуд. — Таких, как вы, я редко встречал. Вас легко полюбить. Но неужели вы думаете, что я буду меньше любить Мариссу, если она не сможет иметь детей?

— Для вас это не имеет значения?

Джуд не хотел распространяться о своих чувствах к Мариссе, но ответить на вопрос хозяйки он мог без труда.

— Разумеется, для меня это не имеет ни малейшего значения. И если вы беспокоитесь из-за своей бездетности, то вы себя явно недооцениваете, Пейшенс.

— Неужели это действительно не имеет значения? — пролепетала она, и на глазах ее появились слезы. — Ах, мистер Бертран, я очень сожалею, что поставила вас в такое неловкое положение. Поверьте, я искренне желаю вам и мисс Йорк одного лишь счастья.

Джуд нисколько не сомневался в ее искренности. Да, он верил ей. Черт побери, у него просто не было причин ей не верить. Если бы Пейшенс действительно хотела стать между ним и Мариссой, она по крайней мере не стала бы признаваться ему в любви.

Признание вдовы вызвало у Джуда и чувство признательности, и смутное беспокойство, и он, попрощавшись с ней, покидал ее дом с тяжелым сердцем.

Пейшенс была не первой женщиной, признававшейся в необъяснимом влечении к нему. «В вас есть нечто такое…» кажется, именно так выразилась Пейшенс. Черт возьми, да ведь и Марисса сказала ему почти то же самое. Выходит, это самое «нечто» и привлекало к нему женщин, а он, Джуд, всегда принимал это как должное.

Не дойдя нескольких шагов до лошади, Джуд остановился, ошеломленный неожиданной мыслью.

Принимал как должное? То есть полагал, что это — его роль, его место в этом мире? Но если так, то кто же он, собственно, такой?