Оливия Карент - Дигди? Никогда!

Усилием воли сдерживая бушующие страсти, Билл приблизился губами к ее виску и тихо заговорил:

— Кэт… давай уйдем из этого коридора!.. Пойдем в каюту!.. Твою или мою… Ну пойдем же, Кэт! Пойдем!..

Билл потянул Флору за руку, но она начала неловко выдергивать ее, делая довольно слабые попытки освободиться. Потом Флора открыла глаза, умоляюще посмотрела на него и едва слышно попросила:

— Пожалуйста, Уильям… отпустите меня…

Билл выполнил ее просьбу и, понизив голос, произнес:

— Как видишь, Кэт, я послушен. Я готов выполнять любое твое желание. И так будет всегда. Но я рассчитываю на взаимность. Выполни и ты мою просьбу, Кэт, как я только что выполнил твою. Она всего одна. Пойдем к тебе или ко мне. Ну пойдем же, Кэт!

Флора наклонила голову и, смущаясь, растерянно сказала:

— Уильям… я… наверное… мне…

Он нетерпеливо перебил ее несвязную речь:

— Кэт, давай ты все это мне скажешь не в этом чертовом коридоре! Я уже видеть его не могу! Давай зайдем в твою или мою каюту и там…

Флора, не дослушав, поспешно возразила:

— Нет-нет! Лучше здесь. Пожалуйста…

— Ну хорошо, — быстро согласился Билл. — Я слушаю тебя, Кэт.

Флора глубоко вздохнула и выразительно посмотрела на него.

— Знаете что, Уильям… Давайте лучше… в другой раз… завтра все обсудим.

Он радостно улыбнулся.

— Кэт, да Бог с ними, этими обсуждениями! Конечно, завтра решать любые вопросы значительно удобнее. Кэт, да пойми же, наконец, что твой выбор кают слишком затянулся. Ну неужели это так сложно — определиться, где мужу и жене провести ночь? — шутливо спросил Билл.

— Наверное, не сложно, — согласилась Флора и вздохнула.

— А может, решение этой проблемы мне взять на себя? — улыбнулся Билл, а потом проникновенно добавил: — Кэт, уверяю тебя, ты смело можешь довериться мне. Поверь, и в этом, и в остальном ты не разочаруешься! И давай завершим, наконец, прения сторон.

Он сжал в своих руках ее плечи и, почти теряя терпение, прошептал:

— Кэт… ну сколько можно… сводить меня с ума? Ты же все понимаешь, Кэт… Наша близость доставит нам удовольствие и радость. В этом я уверен, Кэт. И брак наш будет счастливым! Поверь, Кэт, твои сомнения напрасны! Пойдем!..

Флора, наконец, собралась с духом, понимая, что ситуация, чем дальше, тем больше только усложняется, и мягко заговорила:

— Уильям, я, наверное, должна извиниться перед вами. Все так неловко получилось. Пожалуйста, простите меня. Я вела себя очень глупо. Пожалуйста, простите.

Он, не понимая, заглянул в ее глаза и озадаченно сказал:

— За что ты извиняешься, Кэт? Но если это для тебя так важно, то не беспокойся. Я, хоть и не знаю, за что, давно простил тебя.

— Да нет, Уильям, вы… вы не так поняли… — поспешила продолжить свое объяснение Флора. — То, что сейчас происходило, не должно было случиться. Я не должна была этого допускать. И чтобы больше между нами не было недоразумений, я говорю вам: мы с вами всегда будем в разных каютах, спальнях, домах. И мы никогда…

Билл насмешливо перебил ее:

— Можешь не продолжать, Кэт. Я все понял. И терпеливо дожидался, когда ты скажешь главное. Начни ты с «никогда», Кэт, и тебе не пришлось бы тратить усилия на продолжительную речь. А теперь послушай меня и хорошенько запомни следующее. Мы БУДЕМ с тобой в одной каюте, спальне, доме или где бы то ни было. И я даже могу сообщить тебе еще парочку вариантов. Ты будешь в моей постели, а я — в твоей. А теперь спокойной ночи, Старуха из Бэра! Наслаждайся своим одиночеством, но помни: я обещал, что в моих объятьях обязательно будет прекрасная Дигди. И это будет так, Кэт. Будет.

Он взял Флору за локоть, подвел к каюте, потом шагнул к своей двери и, обернувшись, повторил:

— Спокойной ночи, Кэт!

Флора вздохнула и тихо ответила:

— Спокойной ночи, Уильям.

Она зашла в каюту и медленно закрыла за собой дверь.

Как только Флора вернулась домой, она сразу поспешила навестить в больнице Ронни, о травме которого сообщил ей Билл. Но Ронни выписался накануне и находился дома. Флора тут же позвонила ему и договорилась о встрече тем же вечером.

— Ронни! Как же я по тебе соскучилась!

С этими словами Флора бросилась Рональду на шею.

— Фло, ты меня задушишь! — засмеялся тот.

— Ронни, как ты себя чувствуешь? И что же с тобой приключилось? Почему ты мне ничего не сообщил? — забросала его вопросами Флора.

Рональд усадил ее на диван и сам устроился рядом.

— Да все со мной в порядке, Фло. Не тревожься. Лучше расскажи о себе. Куда ты исчезла? А загорела как! Чудо!

Он улыбнулся, взял ее руки в свои и заглянул в глаза:

— Где же ты была, Фло?

Флора вздохнула и задумчиво ответила:

— Ах, Ронни!.. Я тебе сейчас все расскажу. Я думаю, ты поймешь меня.

И она подробно изложила ему все события, начиная с той встречи с однокурсницами, которая и явилась толчком дальнейших изменений в ее жизни.

— Ну и ну! — покачал головой ошарашенный ее рассказом Рональд. — Ай-да Уильям!.. Значит, Фло, ты теперь — миссис Кренстон?

— Да, Ронни. Но я не хотела бы об этом распространяться. И ты, Ронни, пожалуйста, не упоминай нигде об этом. Хорошо? — попросила Флора. — Я надеюсь, что мы достаточно быстро и тихо разведемся.

Рональд задумчиво посмотрел на нее и серьезно спросил:

— Почему, Фло, разведетесь? Ведь тебе нравился Уильям. И его отношение к тебе мне хорошо известно. Шутка сказать! Человек ради тебя, Фло, пьесу написал!!! И вдруг развод? Ты изменила свой взгляд на Кренстона, Фло, узнав его ближе? Он разонравился тебе?

— Наоборот, Ронни! — горячо запротестовала Флора. — Понравился! И в этом весь ужас! А если о нашей женитьбе еще и Нэнси узнает?!! Я, Ронни, чувствую себя последней дрянью! И поверь, теперь горько сожалею, что позволила Уильяму втянуть меня в этот странный и нелепый брак. Мне не надо было соглашаться с его предложением ни в коем случае. Не надо!

Рональд озадаченно уточнил:

— Но я не понял главного, Фло. Так зачем разводиться, если вы любите друг друга?

Флора всплеснула руками:

— Ронни, ты сошел с ума! Как это «любите»?!! Об этом вообще речь идти не может! А для развода есть причины. Есть, Ронни. Но я об этом не хочу говорить. Понимаешь, Ронни? Не хочу!!!

— Хорошо, Фло. Желаешь, чтобы мы к этой теме никогда возвращались — пожалуйста! — согласился Рональд. — Я уже забыл все, рассказанное тобой. Ты для меня была и остаешься Флорой Маккензи.

Они принялись живо обсуждать последние новости, которые появились за время отсутствия Флоры.

Прошло всего несколько дней, но и за это короткое время Флора настолько быстро вернулась к своему привычному образу жизни, что и замужество, и путешествие отошли на второй план. Впечатления от всех событий потускнели и стали казаться каким-то фантастическим сном, ничего общего не имеющим с реальностью. Не то, чтобы Флора совсем забыла об этом, но, скорее, просто смирилась со сложившимися обстоятельствами. Она принимала их, как факт своей биографии и все. Флора убедила себя не заниматься душевным самокопанием и самобичеванием, поскольку это было в данный момент бессмысленно. Да и вообще изменять что-либо в прошлом — дело абсурдное, бессмысленное, бесполезное. Конечно, она иногда думала об Уильяме. Но почему-то только как о человеке, с которым хорошо знакома, который нравился и нравится, но не более того. Осознание того, что Уильям Кренстон — ее муж, не было. То есть, оно было, но спрятанное где-то глубоко-глубоко, потому что так было спокойнее, правильнее. Это был тот джинн, выпускать которого из бутылки было нельзя ни в коем случае. Иначе наплыв противоречивых чувств захлестнет душу и сердце, замолчит разум, и тогда единственно верного выхода в этом, предложенном жизнью, лабиринте не найти.

В один из вечеров Флора отправилась с Рональдом в театр. Пьеса оказалась неудачной, и Флора откровенно скучала. Единственным событием этого вечера явилась встреча с одной из горячих поклонниц Ронни, которая обожала его пьесы и предпринимала настойчивые попытки завязать с автором более близкое знакомство.

После спектакля Флора и Рональд направлялись к стоянке такси, когда к ним поспешно рванулась крупная пышнотелая дама, на высоченных каблуках казавшаяся кариатидой, соперничающей своей статью с атлантами, которые, как считалось, удерживали на своих плечах небесный свод.

Дальнейшие события развивались невероятно быстро.

На глазах выходящей из театра публики дама бросилась на Рональда, неистово взывая:

— Мистер Фармер! Мистер Фармер!

Она сгребла растерянного Ронни, казавшегося на ее фоне еще более маленьким и тщедушным, чем был на самом деле, пылко прижала его к своей необъятной груди и, внезапно покачнувшись, свалилась вместе с Рональдом в цветочную клумбу, украшавшую вход в театр.

Зрелище было настолько нелепым, что окружающие поневоле громко захохотали.

Флора тоже засмеялась, но мгновенно бросилась к другу, беспомощно и отчаянно барахтавшемуся среди цветов и бурно отбивающемуся от экстравагантной особы, никак не желавшей выпустить его из своих мощных объятий. Флора испугалась, что недавняя травма Ронни или вновь полученная опять приведут его на больничную койку. Под непрекращающийся хохот публики Флоре все-таки удалось освободить приятеля.

— Нет! Женщины точно меня угробят! Интересно, после этого падения кем я стану? Писателем-абсурдистом? Или переквалифицируюсь в поэты? Как ты думаешь, Фло? — насмешливо вопрошал Рональд, отряхивая от грязи брюки.

— Ронни, с тобой все в порядке? Нигде не болит? — встревоженно расспрашивала Флора. — Потряси головой! не кружится?