— Послушай, это глупо. Я везу тебя в больницу, — решительно сказала Тамсин, сняла с вешалки пальто и начала шарить по карманам в поисках ключей.

— Вот черт, я не хочу ехать в больницу. В конце концов, может, нет ничего серьезного, и я буду выглядеть глупо. Я бы лучше осталась здесь и весело провела время с вами всеми, — застонала я и схватилась руками за стол, пытаясь устоять на ногах.

— Уж лучше зря свозить тебя в больницу, чем остаться здесь, когда случится что-нибудь серьезное. Так что, Холли, бери пальто и не беспокойся.

Мэгги уже принесла мне пальто и, накидывая на плечи, обняла меня.

— Уверена, что все будет хорошо, но Тамсин права. Тебе действительно надо показаться врачу. И не волнуйся за нас, у меня есть ключи, я все закрою.

— О нет, пожалуйста, оставайтесь, у меня есть торт и еще кое-что, — воскликнула я, согнувшись от боли. — Хотите, я достану еще пару бутылок вина перед уходом? — Я цеплялась за косяк, пока Тамсин пыталась утащить меня.

— Холли, поезжай! — сказала Мэгги строго. — Я сама могу это сделать.

Я сдалась, пожелала всем приятного вечера, извинившись в двадцатый раз, и поплелась к машине Тамсин.

На дороге было спокойно, и через пару минут мы уже были в больнице. Мы припарковались на стоянке для амбулаторных больных и направились к родильному отделению. Тамсин неслась по лабиринтам коридоров, и я еле поспевала за ней.

— Пожалуйста, помедленнее, я не думаю, что надо так спешить, — умоляла я ее, ловя на себе недоуменные взгляды.

Мы влетели через двери родильного отделения в многолюдный холл. Вокруг были одни женщины — кто в голубых униформах, кто в больничных халатах и с новорожденными на руках, а кто и в одних ночных рубашках и с огромными животами.

— Я могу вам помочь? — спросила медсестра, видя, как мы оглядываемся по сторонам.

— Да, пожалуйста, моя подруга Холли на шестом месяце беременности, и у нее очень сильные боли, — выпалила Тамсин, прежде чем я успела открыть рот.

— Понятно, пройдемте в палату, и мы подключим вас к монитору, — сказала медсестра и повела меня в другой коридор, а потом в полутемную приемную, в которой было полно мамаш с детьми. Она попросила меня лечь на кушетку и задернуть занавеску. Тамсин села на стул рядом со мной.

— Ты взяла с собой свою карточку? — спросила она, имея в виду тетрадь, которую заполняют медсестры в течение всей беременности на каждом осмотре.

— Ой, нет, я даже не подумала об этом, — прошептала я.

Медсестра посмотрела на меня как на слабоумную, потом кивнула:

— Ладно, где болит?

Я показала.

Она прощупала мой живот такими движениями, будто месила тесто. Я вздрогнула.

— Боль постоянная или то подходит, то отступает?

— Постоянная.

— Совсем не уменьшается?

— Нет.

— Кровотечение есть?

— Нет.

— Вы не стали чаще ходить в туалет?

— Нет, я всегда хожу часто.

— Боли во время мочеиспускания?

— Нет, но я не ходила в туалет с тех пор, как это началось.

— Когда это началось?

— Около двух часов назад, и все хуже и хуже.

— Хорошо, — сказала она, крутя какие-то ручки монитора рядом с моей койкой. Она обвила мой живот толстыми ремешками и начала слушать сердце ребенка.

— Сердцебиение в норме, — пробормотала она себе под нос. Аппарат начал выводить дрожащую черную линию на бумаге.

— Что это? — спросила я, испуганная треском монитора.

— График должен показать, нет ли у вас схваток, — ответила она, изучая распечатку.

— О господи, я так и знала, — воскликнула Тамсин, закрывая лицо руками. — Вы думаете, у нее преждевременные роды?

Медсестра не отрывала глаз от распечатки.

— Ну, еще очень рано что-то говорить. Я проведу еще одно исследование через час, но на схватки непохоже. Если бы это были роды — боль бы то нарастала, то уходила.

Я снова расслабилась. Медсестра свернула листок в трубочку и измерила давление.

— Довольно высокое. У вас всегда высокое давление?

— Нет, обычно низкое.

— Понятно. Теперь я хотела бы, чтобы вы пошли в туалет в конце коридора и пописали в эту баночку. — Она достала огромную банку.

Я взяла банку, почти счастливая, что мне предоставили емкость соответствующих размеров, и поспешила к туалету. Когда я вышла, медсестра ждала меня у двери. Она взяла у меня банку и попросила вернуться в постель. И вот меня снова подключили к монитору и оставили одну.

Было на удивление тихо, хотя в палате кроме меня находилось еще шестеро новорожденных. Иногда только раздавался редкий детский плач, но вскоре и он затихал: малыша кормили или он засыпал.

— Тамсин, как ты думаешь, что это? — спросила я, стараясь прогнать свой страх.

— Не знаю. У меня никогда не было никаких проблем. До самых родов. Просто расслабься, Холли. Если хочешь поспать — не обращай на меня внимания.

— Я не смогу заснуть, мне слишком больно, — простонала я и попыталась устроиться поудобней на жесткой койке.

Примерно через час медсестра вернулась. Она проверила распечатку и выключила монитор.

— Хорошо, мне кажется, мы знаем, в чем дело, — сказала она, присаживаясь на постель у моих ног.

Я приготовилась к худшему.

— У вас инфекция в мочевом пузыре. Очень распространенное явление во время беременности.

— И это все? — Мне тут же стало стыдно, что я не смогла справиться с болью по такой глупой причине. Как я теперь вернусь и объясню остальным, что это было?

— Не удивляйтесь, — сказала медсестра, — в вашем положении это может быть очень болезненно, и вы были совершенно правы, что приехали к нам. Нам нужно было проверить, не подействовала ли инфекция на ребенка. Иногда это вызывает преждевременные роды, а ваше высокое давление очень меня беспокоит. Я настаиваю на абсолютном покое и строгом постельном режиме в ближайшие три дня. Я выпишу антибиотики, и вы должны их принимать. Нужно, чтобы вы вставали только затем, чтобы сходить в туалет. Я сообщу вашему участковому, и она зайдет к вам в понедельник. Но вы должны позвонить в отделение, если будет что-нибудь беспокоить или боли усилятся.

Я кивнула, а Тамсин взяла рецепт и помогла мне выбраться из постели.

— Давай отвезем тебя домой и уложим в кроватку, — сказала она нежно.


Когда мы вернулись в кафе, я удивилась, как там было чисто. Все тарелки убраны и помыты, столы вытерты, а стойка так и сверкала. На столе, за которым мы ужинали, — ваза с цветами, которые мне принесла Тамсин. Рядом была записка. Я развернула ее и узнала почерк Мэгги:


Дорогая Холли,

мы не стали тебя дожидаться, думая, что тебе захочется отдохнуть. Попроси Тамсин позвонить нам и рассказать о твоем самочувствии, чтобы мы не беспокоились. Надеюсь, все в порядке. Мы не притронулись к твоему замечательному торту, так как решили съесть его вместе с тобой.

Поцелуи от Мэг, Элис и т. д.

P. S. Я думаю, Чарли порадует номер телефона Тамсин!


Я улыбнулась, пока читала записку, тронутая их заботой. А я была так эгоистична, когда не хотела, чтобы Чарли встречался с Тамсин.

— Что в записке? — спросила она, выхватывая ее у меня из рук прежде, чем я успела ее спрятать. Она от удивления подняла брови, когда прочитала постскриптум, и я заметила, что ее щеки покраснели.

— Он славный, не правда ли? — подколола ее я.

— Кто? Чарли? Он просто супер, — ответила она, улыбаясь.

Глава двадцать третья

Всю следующую неделю я ничего не делала, совсем ничего. Ни малейшего усилия, ни одного наброска свадебного торта. Моя квартира превратилась в свалку, а волосы начали походить на мочалку. Я сама себе удивилась, что так буквально выполняла рекомендации врача.

К понедельнику мое давление все еще не нормализовалось, но боль немного ослабла, наверное, благодаря антибиотикам, которые я принимала. Я продолжала соблюдать постельный режим. Мэгги с удовольствием занималась кафе, а я наслаждалась бездельем. В пятницу врач сообщила, что давление почти пришло в норму, чему я была немало удивлена, так как все последнее время ужасно нервничала по поводу возвращения родителей Тома.

В субботу утром я проснулась поздно от звона колоколов на башне аббатства. Выходной день, подумала я, но не для меня. Фиона с Маркусом вернулись из Франции накануне вечером, как сообщила мне Тамсин. Тучи сгустились. Сегодня мне нужно было сказать им правду. Они пригласили Тамсин с близнецами на субботний обед, так что я знала, что вечером они будут дома. Мы с Тамсин тщательно продумали план моего появления. Она должна была захватить пару бутылок вина и к моему приходу привести их в благодушное расположение духа. Но прежде всего мне хотелось разобраться со своими делами. Мне нужно было навести порядок в квартире, подсчитать недельные доходы и, самое главное, принять ванну.

Я помыла полы, пропылесосила ковры и навела порядок в шкафах, потом проверила счета, собрала белье в прачечную и приняла ароматическую ванну. Я сделала все, чтобы отвлечься от мысли о вечернем визите.

К половине третьего у меня не осталось ни одного дела, и я была готова ехать в дом Маркуса. Я медленно катила по улице и перебирала в голове возможные причины, чтобы повернуть домой. Все дорожные знаки искушали повернуть на объездную дорогу; Бристоль, Лондон, Западная магистраль — погода была самая подходящая для прогулки по побережью. Я могла бы просто поехать к своим родителям. Я не видела их уже тысячу лет.

К тому времени, когда я убедила себя в том, что мои родители будут в отчаянии, если я не навещу их прямо сегодня, я уже была в переулке, ведущем прямо к дому Деланчи. Единственное место, где бы я могла развернуться, было прямо в их дворе, но там они непременно заметили бы меня. Я припарковалась за машиной Тамсин и сделала глубокий вдох.