И тут же прикусила губу. Не всегда...

В тот вечер (было это месяца три назад) Резников щедро угощал ее в дорогом средиземноморском ресторане «Медитерранеа». У них был лучший столик, к ним постоянно кто-то подсаживался, в основном многочисленные знакомые Олега. Даша чувствовала себя в центре внимания, она пила красное вино и снисходительно принимала комплименты, зная, что в них нет ни доли лести. Всем подходящим Резников представлял ее: «Это Даша, будущая мегазвезда. Уж я-то постараюсь, чтобы это было именно так». И пожимал ее руку под столом.

И она была так благодарна ему за это выпукло нарисованное красивое будущее, она была так опьянена всеобщим уважением, так расслаблена и счастлива, что, когда он вызвался сопроводить ее в дамскую комнату, не стала сопротивляться, хотя и понимала истинную причину его галантности. Там, в тесной полутемной кабинке, все и произошло. Торопливая дежурная страсть, которая вдруг обернулась сочувственной улыбкой бородатого врача.

– Так что делать-то будем? – в сотый раз повторил он.

– Как что? – охрипшим голосом переспросила Даша. – Ясное дело что. Мне нельзя иметь ребенка.

Но вместо того чтобы услужливо выписать ей направление на анализы, ему зачем-то вздумалось пофилософствовать.

– А почему? – спросил он. – Вам девятнадцать лет, прекрасный возраст. Роды пройдут легко, отойдете быстро.

– Вы с ума сошли?! – шарахнулась она. – А как же моя карьера? У меня нет ничего, денег нет, я живу в съемной квартире...

Доктор пожал плечами и искоса взглянул на ее миниатюрную сумочку от «Мандарина Дак». Видимо, он подозревал, что обладание такой сумочкой и жалобы на безденежье несовместимы.

– Даша, решать вам. Но я должен предупредить, что если сейчас вы сделаете аборт, то детей у вас может и не быть.

– Это еще почему?

– У вас отрицательный резус, – развел он руками. – Знаете что, анализы все равно лучше сдать. Но времени у вас полно.

– А нельзя все сделать уже на этой неделе? – Даша заглянула в ежедневник. – В следующий вторник я обязана появиться на вручении музыкальной премии.

– Появитесь, – снисходительно усмехнулся врач, – я же говорю, некуда спешить. Аборт делать опасно, в худшем случае это будут искусственные роды.

– А в лучшем? – с надеждой спросила она.

– В лучшем вы станете мамой, – как ни в чем не бывало улыбнулся он.

...Что ей оставалось делать? Только тупо таращиться на незнакомую дверь, обитую светло-розовым (пошлость-то какая!) дерматином. Самым чудовищным было то, что эта дверь в стиле жесткого китча вела в ее, Иннину, квартиру, а ее ключ отпереть это «произведение искусства» не мог.

Приподнятое настроение схлынуло со скоростью океанского отлива. Еще час назад она весело щебетала в ресторане с Володей, живо улыбалась, ела спагетти с креветками и проникновенно рассказывала романтическую историю знакомства с мужем.

– В последнее время у нас и правда все пошло наперекосяк, – говорила Инна, – но я уверена, что все еще можно исправить. Он завел роман с девчонкой, молоденькой совсем. Но они друг другу не подходят, это очевидно. Она совсем не в его вкусе, ну а Артем мой ей вообще в отцы годится. Уверена, что он уже бросил эту несчастную дурочку...

Чем дольше Инна говорила, тем больше верила в собственные слова.

И вот теперь она стояла перед незнакомой дерматиновой дверью в полном недоумении.

Что же получается – пока она с благословения супруга добросовестно сгоняла лишние килограммы в жиротопильне, он оперативно наладил быт, в котором, ей, Инне, места не было? Классикой жанра считается смена замков, но Артем всегда был максималистом и подошел к вопросу кардинально, заменив всю дверь целиком.

И какая же, любопытно узнать, роль отведена ей в этой дерматиновой идиллии – отправиться обратно обживать палату для диетоманок-истеричек?!

Инна решительно надавила на позолоченный кругляшок звонка. Вообще-то она не рассчитывала, что Артем окажется дома в такое время (ее наручные часики «Картье» показывали половину третьего дня), но надо же было сделать хоть что-то!

Однако, к Инниному удивлению, в прихожей раздалось ободряющее шарканье тапочек, и незнакомый женский голос вполне доброжелательно спросил:

– Кто там?

Инна открывала и закрывала рот, как тупая аквариумная рыбка, и безосновательно надеялась, что чувственный голос может принадлежать, например, приходящей домработнице.

– Откройте, – выдавила наконец она, – это я, Инна Иртенева.

Какой ужас, она вынуждена представиться, чтобы попасть к себе домой! Остается надеяться, что ее хотя бы не попросят прислонить к дверному глазку паспорт или водительские права. Что может быть хуже, когда ты возвращаешься после долгого отсутствия, а тебя совсем, ну совсем не ждут?!

Хуже было только то, что на певице Ярославе, которая, посомневавшись минуту, открыла все-таки дверь, был Иннин красный халат из магазина «Тайны Виктории». К этому Инна была, мягко говоря, не готова. Получается, что эта наглая девица хочет отнять у нее не только мужа и квартиру, но и любимую одежду?!

Ярослава же почему-то не смутилась. Вместо того чтобы пригласить Инну войти, она сама сделала шаг вперед и, прислонившись к дерматиновому косяку, вопросительно улыбнулась.

– А, это вы, – беззлобно сказала она. – Надо же, как поправились. Я вас и не узнала.

– На себя посмотри, – усмехнулась Инна, – на тебе даже не сходится мой халат.

Ярослава не обиделась. Да и на что обижаться? Обе они знали, что, несмотря на некоторую монументальность телосложения, она была красавицей. Полнота ничуть ее не портила. Самое обидное – вблизи и без косметики Ярослава выглядела, пожалуй, даже лучше, чем на экране. У нее было свежее лицо, яркий здоровый румянец, гладкая кожа, густые, четко прорисованные брови и огромные темные глаза.

– И? – приподняла одну из соболиных бровей красавица. – Вы мне морду будете бить или как?

– Морду бить вроде не буду, – опустила глаза Инна. Черт, почему так получается: она застукала в собственном доме постороннюю девчонку и при этом неловко ей! А девчонка как ни в чем не бывало кутается в невесомый халатик и не сводит с нее внимательного взгляда.

– Зачем тогда явились?

– А ты сама как думаешь? Я вообще-то здесь живу.

– Уже нет, – равнодушно зевнула Ярослава. – Он с вами разводится. Разве вы не знали?

– Девушка, для того чтобы со мной развестись, нужно и мое участие. Этот вопрос мы с Артемом не обсуждали.

– Да кому ваше участие нужно? – хохотнула молодая певица. – Только не Артему с его деньгами и его связями. Между прочим, ваш паспорт все это время был у него. Не исключено, что в нем уже стоит штамп.

Инна прикусила губу. Она и правда не брала с собой в клинику никаких документов. Неужели эта противная девка не блефует? Неужели Артем, с которым она пять лет прожила, которого знала как облупленного, мог так с ней поступить?!

– Ну что уставились? Водички принести? – издевалась исполнительница народных песен.

– Не надо. – Инна попятилась и чуть не упала с лестницы.

– Уже уходите? – наигранно расстроилась Ярослава. – Ну ладно, я вас не держу.

– Нет, не ухожу!

– А что вы тогда от меня хотите?

– Для начала хочу забрать свои вещи! – отчеканила Инна. – А там посмотрим.

– Боюсь, сегодня не получится, – развела красивыми полными руками Ярослава. – Артем мне запретил вас впускать, когда его дома нет.

– Значит, он предполагал, что я могу вернуться? И даже меня не предупредил...

– Конечно, предполагал, – уголками губ усмехнулась девица. – Не вечно же вы будете торчать в этой психушке. Кстати, в таких случаях, конечно, не принято говорить комплименты, но, на мой взгляд, сгонять жир вам совершенно не нужно. Выглядите гораздо лучше, чем раньше.

– Спасибо, – машинально поблагодарила Инна, но потом, опомнившись, добавила: – Мерзкая дрянь!

– Всегда пожалуйста, – спокойно сказала Ярослава, – и до свидания.

– Стоять! – Инна успела ухватить ее за запястье. – Никуда ты не пойдешь! А ну выноси мои вещи, подлая тварь! Что ты еще присвоила?! Ты и белье мое носишь? И туфли? А ну снимай мой халат!

Инна и сама удивилась, откуда силы взялись. Она всегда, с самого детства, старалась избегать конфликтов. Она не дралась даже в песочнице, когда наглые дети отбирали у нее формочки и совок. Но сейчас ее тело успешно играло в ее команде: как Ярослава ни пыталась выкрутить руку, Иннина хватка оказалась крепче.

– Я милицию вызову, – прошипела она.

– Вызывай, посмеемся! – Инна и правда рассмеялась, хотя звуки, вырвавшиеся из ее накрашенного рта, можно было скорее назвать безрадостным хихиканьем. – А ну снимай мой любимый халат!!

– Да подавись! – Ярослава рванула на груди нежную ткань, так что перламутровые крошечные пуговички разлетелись по всему подъезду. Вслед за ними полетел и сам халат, а она осталась стоять в дверях неглиже. – Бери свой халат, неудачница! Скоро у тебя не будет денег на такие шикарные вещи.

– Это мы еще посмотрим. – Инна непроизвольно окинула ревнивым взглядом фигуру счастливой соперницы. – Толстая свинья!

– Я не толстая, а аппетитная, – спокойно поправила Ярослава. – И вот еще что. Конечно, жестоко это тебе говорить, но ты сама напросилась. Твой бывший муж называл тебя мешком с костями. Он говорил мне, что это пытка – заниматься любовью с таким бесчувственным и апатичным скелетом, как ты! – С этими словами разъяренная исполнительница народных песен захлопнула перед Инной дверь.

Призвав на помощь годовой запас стойкости, Инна решила не плакать – хотя бы сейчас. Она свое выплачет, вот только найдет подходящее уединенное место. Вздохнув, она подобрала с грязного пола и халат, от которого несло чужими чересчур сладкими духами, и пуговички. А потом распрямилась и показала закрытой двери средний палец с восклицанием:

– Пусть ваш союз будет таким же показушным и непрочным, как этот розовый дерматин!