Пока он со страшно довольным видом лезет в постель, я оцениваю свой следующий ход. Кто бы мог подумать, что свидание — такая стратегическая игра? Но вернемся к нашему вопросу, а точнее — пенису. Что мне делать? Я в растерянности. Я якобы призвана давать советы в области секса, а чувствую себя, как монахиня в борделе. Мне не нравится этот парень. То есть мне кажется, что этот парень мне не нравится. До сих пор мне удалось выяснить только, что он из южной Калифорнии (название города неизвестно) и специализируется на политических науках. У него по-настоящему красивые карие глаза и нет волос на яйцах. Я догадываюсь, что отсутствие волос на что-то указывает, но на что именно — не знаю. Какой реакции он ожидает от меня в ответ на свои действия? Что я пересплю с ним? Не то чтобы я не любила секс, потому что, поверьте мне, — я хочу сказать, ПОВЕРЬТЕ мне, — я люблю секс не меньше любой другой девушки. И что из того, что я пишу о сексе — я всего лишь наблюдатель, комментирующий поведение людей (а может, даже человекообразных). Я знаю примерно столько же, сколько и все остальные.

— Эй, что с тобой? — Максвелл смотрит на меня. Мои размышления занимают много времени.

— Ой… м-м-м… Да. Со мной? Все в порядке. Извини, просто, понимаешь, я немного… м-м-м… отвлеклась! Да, я отвлеклась, — с запинкой извиняюсь я, но нисколько об этом не сожалею. Или мне кажется, что не сожалею.

— Я тебя отвлеку, — говорит он и наклоняется ко мне с поцелуем.

— Да, у тебя здорово получается, — отвечаю я, смущенно засмеявшись.

Как выкрутиться из этой ситуации, не натворив чего-нибудь, о чем я впоследствии пожалею? Не натворив ничего нового, о чем я впоследствии пожалею?

Я не могу просто встать и уйти. Он совсем голый — я почти голая. Ладно, хорошо, я могу встать и уйти… но что он подумает? Ведущая секс-колонки боится секса?

Только не секс. Что угодно, только не секс. Мои показатели уже зашкаливают. Мне кажется, женщины постоянно прикидывают, стоит ли еще одна зарубка на спинке кровати радостей секса с очередным первым встречным. Мне кажется, что Максвелл зарубки не стоит. Особенно после демонстрации своих обритых достоинств.

Так как же мне выйти из положения с наименьшими потерями… не в физическом смысле? Может, просто… может, просто сделать это вручную?

Но беда в том, что в колледже удовлетворение такого рода больше не практикуется! Я спрашивала. Спортсмены, художники, интеллектуалы, коммунисты — никто не работает руками! Я нахожу это в высшей степени тревожным признаком. А как же милые, невинные свидания, которые показывают в приторно-сладких сериалах для подростков? В которых, познакомившись с парнем в субботу вечером, вы тискаетесь с ним в автомобиле? Постельные игры предполагают несколько стадий, и если отменить руки, мы сразу переходим от одних поцелуев к… м-м-м… поцелуям другого рода. Если минет заменил нашим двадцатилетним ручную работу, как теперь девушкам познать темные стороны жизни, не скомпрометировав себя?

Мы с Максвеллом целуемся. Он возвращается к тактике дрели. Нащупав лысого дружка Максвелла, я не очень умело начинаю его теребить. Макс тянется за бутылочкой лосьона, стоящей на ночном столике.

— Вот… я обычно пользуюсь этим при сухой коже, — бормочет он.

— Да, я тоже.

Наконец я заканчиваю тягать Макса за член, и он со стоном кончает. Через минуту он открывает глаза, и мы молча смотрим друг на друга. Я собираю свои вещи, разбросанные по полу.

— Ну что ж, — говорит он.

— Ну что ж, — отзываюсь я.

— Я был очень рад познакомиться с тобой, Хлоя. С удовольствием познакомлюсь с тобой поближе.

Хороший знак. Как мне кажется.

— Так, значит… — продолжает он, — думаю, мы с тобой увидимся.

Хм-м-м-м… Простите? «С удовольствием познакомлюсь с тобой поближе» и «Думаю, мы с тобой увидимся»? В одном предложении?

Какого…

Черта?

И на этой мысли моя ночь закончилась, а утро началось в полном смятении. Однако, несмотря на неловкость вечера, одно я знала точно: я хочу, чтобы он снял трубку, позвонил мне и сказал, что отлично провел ночь. Именно об этом я думаю, пока иду по улицам Нью-Хейвена теплым сентябрьским утром в розовом бикини-стринг. Звонок после постели дает какое-то удовлетворение и надежду, облагораживая совокупление по пьяной лавочке субботним вечером.

Но мне, похоже, ничего такого не светит. Максвелл не звонит. Понедельник, вторник, среда — звонка нет. Четверг, пятница… Мой телефон продолжает молчать.

«Йель дейли ньюс»


Секс в большом городе Вязов

Хлоя Каррингтон


Боишься, что не застанешь меня дома на третий день?

Не волнуйся, я просмотрю список пропущенных звонков.

Итак… одну из ночей в эти выходные ты провела, выясняя, как с помощью увлажняющего лосьона превратить скучную ручную работу в классную.

Отлично.

Что касается меня, я испытываю стресс и никак не могу уладить свою проблему. Я так и не догадалась, как уравновесить свою обезжиренную жизнь не содержащими жира мюсли, которые я смешиваю с обезжиренным йогуртом. Я сжимаю в руке сотовый, надеясь, что он засигналит, возвещая ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК как раз сейчас, когда я с трудом ковыляю по кампусу, потому что вхожу в число пяти идиоток, учащихся в этом университете, которые надевают каблуки, чтобы совершить переход в четыре мили с одного занятия на другое, имея на это всего три с половиной минуты.

Вы все понимаете, о каком телефонном звонке я говорю. О звонке после интимного свидания. О звонке, который следует через три дня после такого свидания. Или по крайней мере должен последовать через три дня. Не через день — это уж слишком круто. И не через неделю, потому что тогда в отчаяние впадаю я, но ведь двух дней вполне хватит? А как насчет четырех?

Это означает, что если ты познакомилась с ним в «Жабе» в субботу, твой телефон должен зазвонить где-то между десятью и одиннадцатью вечера во вторник. Или, если это произошло в САЭ поздно вечером в четверг (где твои туфли напрочь испортили восхитительной смесью из пива, грязи и блевотины), телефон должен зазвонить в воскресенье днем, предпочтительнее после бранча, за которым ты просидела полтора часа, обсуждая с подругой, последует ли все же звонок, и если последует, отвечать ли тебе, жеманясь и заигрывая или холодно и высокомерно, мол, я «очень занята, не могу сейчас говорить, но перезвоню тебе позднее».

Утро понедельника рушит все построения, потому что, пробегая на Макро (в Хиллхаус) после истории в здании ЛК (очень далеко от Хиллхауса), ты ловишь взгляд человека, с которым провела ЭТОТ уик-энд и который видел тебя голой, а потому должен тебе позвонить. Он бросает: «Эй», затем: «Что нового?», и ты отвечаешь: «Нормально». Только тут до тебя доходит, что ты ответила на вопрос, которого этот человек не задавал, поэтому ты говоришь: «В смысле — ничего особенного». Следует неловкая пауза, которая длится приблизительно семьдесят пять минут, а затем ты тихонько уходишь прочь. Блеск.

Такая встреча — самое ужасное. Вы оба расходитесь, гадая, о чем думает другой и что теперь будет с телефонным звонком. Кто же из вас должен позвонить? И почему он гораздо лучше выглядел в тускло освещенном гардеробе «Жабы» после шести порций пива?

Действие шести порций пива заканчивается. Наконец-то.

И снова встает вопрос о телефонном звонке. Позвонит ли он? И что он скажет?

Есть несколько видов звонков.

Обязательный: в действительности этот человек тебе не нравится. Ты сожалеешь, что видела его тело после того, как он три месяца не ходил в спортзал. Ты просто хочешь поставить точку. Тебе легче общаться по телефону со своей бабушкой. С кем угодно. Вы болтаете о всяких пустяках, ощущаете неловкость и, когда кладете трубки, оба осознаете, что надежды нет.

Затем бывает звонок «Я так рад тебя слышать»: он поступает чуть раньше, чем следует. Почему? Потому что у этого парня полгода никого не было, и он по-настоящему — нет, правда, по-настоящему — в восторге, что ты ему попалась. С другой стороны, ты действительно могла ему понравиться. Всем нам известно, какие чудесные длительные отношения рождаются из романтической встречи в «Зета-Пси».

Есть еще звонок «Может, ты придешь и мы снова вместе разденемся». Он предполагает подлинный оптимизм. В половине двенадцатого в среду ему или ей нечего делать, а тебе нужно написать работу на двенадцати страницах о древних ремеслах юго-западной Эритреи. Никто не приходит. Никто не раздевается. Благодарить не за что.

Кроме того, у последнего звонка есть небольшая разновидность, а именно: «Ты очень хорошо работала руками, давай посмотрим, как ты владеешь ртом». Этот звонок означает, что он, без дураков, хочет познакомиться с тобой поближе… в следующие выходные. У вас столько общего!

И наконец, отсутствие звонка. Он вообще не звонит. Не будем кривить душой, это грубо. Хотя эта грубость связана с тем, как оба вы выглядите в понедельник, должна сказать, что любой звонок лучше его отсутствия. Отсутствие звонка заставляет тебя мучиться неизвестностью. Чтобы позвонить в кампус, надо всего-то набрать пять цифр. Голубые телефоны висят повсюду. Этот колледж просто ЗАСТАВЛЯЕТ тебя позвонить. Между прочим, трубку может снять и ее соседка по комнате, а она такая красивая…

2

Мы обедаем с Лизой, моей самой красивой подругой. Минула ровно неделя после «Экзотической эротики», и все идет наперекосяк. Мы обедаем в большой столовой — такого отвратительного места нет больше ни в одном из колледжей Лиги плюща[4].

Размером она не уступала баскетбольному стадиону и вмещала столько же людей. Здесь всегда пахнет грибным супом с перловкой и полно спортсменов и суперзавсегдатаев. Спортсмены — это люди, которые приезжают в Йель потому, что либо связаны с греблей, либо умеют обращаться с мячом. Суперзавсегдатаи — это люди, которые приезжают в Йель потому, что либо придумали настольную игру «Краниум», либо открыли лекарство для группы «Туретс».