— Не начнут бить, Саш, обещаю!

— И на том спасибо!

Когда они на метро доехали до вокзала и Гуров двинулся к пригородным кассам, Сашка недоверчиво полюбопытствовала, куда, собственно, ее транспортирует Иван Федорович.

— В одно замечательное место, тебе понравится.

— А добираться до него мы будем посредством электрички или предполагается совместное веселое шагание по проселочным трактам?

— Пройдемся немного.

— Тогда мне надо сменить обувь, или я никуда не поеду!

Гуров вздохнул над доставшейся ему тяжкой судьбинушкой, привычно ухватил Сашу за локоть и потащил через вокзальную площадь к стоящим в ряд прилавкам. Торговали там исключительно всякой ерундой, в том числе и безрадостно дешевой, удручающего вида обувью.


Сашка купила какие-то босоножки без каблуков, самое приличное из того, что предлагалось, но, как говорится, для сельской местности сойдет, тем более с учетом сложившихся обстоятельств.

— Все? Можем ехать? — поворчал слегка Гуров.

— Нет, мне надо позвонить на работу. Сотовый у меня разрядился еще вчера, зарядка осталась дома и в машине.

— Не надо звонить, Саш, — мягко предупредил Иван.

— Надо! Иринка там с ума сойдет! Да они в милицию обратятся, меня нет второй день, ни один телефон не отвечает! Да вообще, что мы обсуждаем?

— Ладно, — вздохнув, сдался Иван. — Идем, купим карточку, позвонишь из автомата.

Конечно, она не удержалась, подробно расспрашивая Филимонова, как дела, отдавая поручения, и постаралась успокоить Ирину, промямлив что-то невразумительное о своем отсутствии.

До «замечательного» места они добирались долго-долго на электричке, потом на каком-то разбитом стареньком ярко-желтом «москвичонке», в котором их так немилосердно трясло по проселочным колдобинам, что Сашка пару раз весьма ощутимо стукнулась макушкой о крышу. Веселый пенсионер высадил их у развилки, жизнерадостно сообщив, что дальше не проедет, и они еще долго пылили пешком по дороге.

— Мы, часом, не в Петербург? — полюбопытствовала уставшая Сашка.

— Не, тут недалеко уже.

— Землянка партизанская али заимка глухая?

— Не вредничай, Романова, я же обещал, тебе понравится! Вон, смотри, уже пришли!

Он указал вперед. С небольшого пригорка, на котором они стояли, открывался вид на несколько чернеющих изб и круто спускающийся склон к реке. Это была не деревня, а скорее хутор, состоящий из пяти изб, три из которых оказались заколочены, давным-давно брошены, заваливались на разные бока, истлев лет десять назад. Четвертая изба являла миру недавно сделанный ремонт, сверкая светлыми досками и бревнами, ну а пятая, к которой привел Сашу Иван, оказалась новеньким двухэтажным доминой с каменным основанием, множеством хозяйственных, не менее добротных и внушительных пристроек, амбаром, сараями, ухоженным огородом, больше похожим на половину совхозного поля размерами.

— Хозяин!! — проорал Иван, когда они подошли к калитке.

На его голос из глубины участка рванулось, исходя истошным лаем, огромное лохматое чудовище.

«Монстр!» — подумала Сашка, отскакивая на пару метров.

Монстр кидался на забор с такой силой, что казавшееся неприступным и монументальным деревянное богатырское сооружение ухало, стонало и поскрипывало от его ударов.

— Гуров! Пойдем отсюда! — перекрикивая непрекращающийся лай, проорала Сашка. — Он нас сожрет!

— Не боись, Романова! Мы с ним договоримся! — жизнеутверждающе пообещал Иван и двинулся к калитке.

— Договоритесь?! — не поверила происходящему Сашка.

Она метнулась к нему, схватила за руку, останавливая.

— Ванечка, может, тебе что-то повредили в голове, когда били?

— Все будет хорошо!

Он отцепил от себя ее руки, чмокнул Сашку в нос и шагнул к калитке.

— Что хорошо?! И что ты будешь делать, когда он тебя загрызет?! Укусишь его в отместку?!

Посмеиваясь, Гуров распахнул калитку и вошел на участок. Огромное чудище, больше похожее размерами на пони, чем на собаку, почуяв добычу, метнулось к нему.

— Ива-а-ан!!! — заорала от испуга Сашка, сделав пару шагов за ним.

Спасать, что ли, собралась?

— Шарик! Дружище! Это же я! Не узнал? — подивился Иван.

И… и пес-убийца гигантских размеров превратился в нежнейшее создание, подлетел к Ивану, встал ему на плечи лапами, так, что Гуров покачнулся под его весом, и попытался его облизать.

— Это лишнее! — уворачивался от его языка Иван и скинул с плеч тяжеленные лапы.

Пес присел, виляя хвостом, выдал приветственный восторженный лай, подскочил и сделал круг почета вокруг Ивана. Сашка, открыв рот, наблюдала происходящее действо.

— Шарик! — добродушно поощрил пса Гуров, похлопав по спине и хватая двумя руками за холку. — Молодец! Я тоже рад тебя видеть!

— Шарик?! — пришла в себя Сашка. — Ты хочешь сказать, что этот кошмар улицы Вязов зовут Шарик?

— А что? — неподдельно удивился Иван. — По-моему, вполне хорошее собачье имя!

— Шарик! — расхохоталась Сашка. — Очень информативно для незнакомых людей! Пушок было бы еще лучше! «Здесь живет Шарик» написать на воротах, типа: заходите, гости дорогие!

Санька не могла остановиться и хохотала от облегчения так, что пришлось сесть прямо на землю у ворот — ноги не держали!

— Иван! — раздался довольный насыщенный бас.

— Привет, Коля, гостей принимаешь?

К Ивану подошел огромный мужик, отодвинув Шарика в сторону, как щенка малого, и сгреб Гурова в охапку. Они пообнимались, похлопывая друг друга по спинам.

— Молодец, что приехал! — отстранился, хлопнув напоследок Ивана по спине ручищей, хозяин. — Ты здесь не гость, ты же знаешь! А что с девушкой?

Они повернулись и вдвоем уставились на сидевшую в изнеможении Сашку.

— Кажется, имя Шарик ее слегка развеселило.

— Здрасте, я Александра, — представилась Сашка, не сдвинувшись с места.

Мужик шагнул к ней, не успела она что-то сообразить, подхватил под мышки, рывком поставил ее на ноги, отступил и протянул ручищу:

— Николай.

Сашка пожала предложенную для приветствия ладонь.

— Проходите, чего стоим! Щас баню затопим, вчера свинью заколол, как чувствовал, что гости нагрянут, шашлык сделаем! Пошли, пошли!

В доме все было монументальным и добротным, под стать хозяину. Сашка поймала себя на том, что улыбается, рассматривая интерьер, и поняла почему: здесь все умиротворяло, успокаивало, настраивало на неспешность простого, незамысловатого бытия.

И Санька расслабилась. Вся расслабилась, даже внутри.

Николай наладил настоящий самовар, выставил на белую льняную скатерть затейливые вазочки и розеточки с вареньем, сушками, пряниками, большущие чайные чашки с блюдцами. Сашка как бы выключилась, пила с удовольствием чай, краем уха слыша разговор мужчин, но как-то издалека, не вникая в смысл слов и речей, и не заметила, как они ушли, оставив ее допивать свой чай. Она опустила голову на сложенные на столе руки.

«Всего минуточку», — пообещала она себе и уснула крепким сном.

— Спит, — тихо сказал Николай, когда они вернулись в дом. — Измучилась, видать. Давай отнесу ее в кровать.

— Сам отнесу, — возразил Иван.

– Даже так! – хмыкнул понимающе Коля.


Александра проснулась, открыла глаза и резко подскочила, перепугавшись.

«Господи, где я?!»

И вспомнив, сообразив, плюхнулась на край дивана, на котором спала, от облегчения.

— Я становлюсь истеричкой! — поругала она себя.

Повздыхав, посидела пару минут и пошла искать мужчин. Они были за домом, на летней кухне, столь же справной, как и все Колино хозяйство. Под навесом находилась печь, рядом с которой радовали глаз добротностью деревянный стол и скамейки, врытые в землю. На столе красовались на расстеленном белоснежном полотенце чистые тарелки стопкой, рюмки, вилки, рядом дополнял сельский натюрморт таз, с верхом наполненный только что сорванными с грядок овощами, зеленью, луком, распластавшим по деревянной поверхности длинные зеленые стрелы. В мангале, установленном у печи, полыхали угли прогоревших дров, мужчины нанизывали мясо на шампуры, тихо разговаривая.

Санька остановилась, не замеченная ими, и загляделась.

День плавно переходил в сумерки, завершая свою суматошность, мирно текла река, далеко просматривавшаяся с пригорка, на котором стоял дом, на том берегу резко поднимался вверх косогор, поросший соснами от самой воды, за ним виднелась часть поля, упиравшегося в кромку темнеющего леса. В небе кружили ласточки, переговариваясь резким, высоким стрекотом, им аккомпанировал негромкий лягушачий хор. Жизнь текла в тягучем чистом воздухе, наполненном ароматами трав, сосновой смолы, свежестью близкой воды реки.

Красотища сказочная!!

Саша сделала несколько глубоких вздохов, впуская в себя умиротворенность вечерней природы вместе с красотой.

Чудо. Тихое, спокойное, неспешное чудо.

— Саш! — позвал Иван, заметив ее. — Иди к нам.

— Красота такая, с ума можно сойти! — поделилась она впечатлениями, подходя к мужчинам.

— Да. У нас хорошо, — согласился Коля.

— Здесь не просто хорошо, здесь замечательно! — восторгалась Сашка.

— Спасибо, — поблагодарил хозяин. — Выспались?

— Да. Извините, я не заметила, как заснула.

— Умаялись. А мы с Иваном напарились уже. Скоро шашлык будет. Вы в баньку-то пойдете?

— Да, с удовольствием! — обрадовалась она.

— Тебя попарить? — предложил свои услуги Иван.

Буднично так, как будто чай предлагал, восьмую чашку, не без намека и заранее зная, что откажутся, — наказать неудобством вопроса.

Нет, дорогой, это к другим своим барышням, она в твои игры не играет, слабо тебе, Ванечка, с ней тягаться!