Все ее опасения сбылись, ее прошлое разрушило настоящее. Уничтожило и ее, и Джеймса. Она замужем. И это не самая страшная беда.

— Нет! — выкрикнула Джулиана, но было уже поздно.

— Властью, данной мне Богом, — завершил отец Фоули обряд, — объявляю вас мужем и женой. Скрепите же свой брак поцелуем.

Джулиана вскочила и бросилась к выходу. Куда она бежит, она не знала. Прочь, прочь, исчезнуть навсегда, забиться под камень и умереть. Выскочив из церкви, она отвязала неизвестно чью лошадь от коновязи, взлетела в седло, не обращая внимания на задравшиеся юбки, и послала лошадь вперед. Вперед, не разбирая дороги.

Остановиться Джулиана смогла лишь спустя несколько часов, у источника на полпути к Гленфилду. Обессилев, она буквально сползла с лошади и рухнула в сухую траву, рассыпающуюся желтым порохом. Мир качался вокруг, трава колола лицо. Господи, лежать бы так вечно, не вспоминая, что произошло. Она ничего не слышала, ничего не понимала. Ей показалось даже, что на время она лишилась чувств.

— Джулиана, — прикосновение к плечу было таким неожиданным, что она вскрикнула.

— Зачем ты поехал за мной?

Джулиана перевернулась на спину и бездумно уставилась в небо.

— Ты скачешь в Гленфилд. Это и мой дом тоже. — Он опустился рядом с ней и приподнял ее голову, устраивая Джулиану на своих коленях, как на подушке. — Что случилось? Неужели ты передумала в последний момент? Но ты немного опоздала, мы все же стали мужем и женой.

— Нет, не стали. Наш брак недействителен, потому что мой первый муж… Мой настоящий муж жив. — Джулиана закрыла глаза. — О, Джеймс, почему я оказалась такой слабой? Я же знала, я чувствовала, что должна держаться от тебя подальше, но я настолько сошла с ума от любви, что загнала свои сомнения в самый темный угол, лишь бы быть твоей. А теперь мы оба погибли. Я — преступница перед людьми и Богом, а ты мой соучастник.

— Джулиана… — Казалось, он не услышал ни единого слова, кроме тех, где Джулиана призналась ему в любви. — Если ты действительно меня любишь, то плевать я хотел на законы людские и божеские, я буду твоим мужем, буду любить тебя всю свою жизнь, буду беречь и защищать.

Джулиана покачала головой:

— Я не могу позволить тебе связать свою жизнь с моей. Выслушай меня.

Джулиана открыла глаза и села. Ее платье было безнадежно испорчено, волосы растрепались, все пропылилось, но она не обращала на это ни малейшего внимания. Какое теперь все это имеет значение?

— Меня зовут Джулиана Редгрейв, мне двадцать пять. Я родилась и прожила до двадцати четырех лет в маленьком поместье в Шотландии. Наши земли граничат с землями замка Балморал, где проводит каждое лето королевская семья. Однажды на прогулке, тогда мне едва-едва исполнилось восемнадцать, и я была очень наивна и очень романтична, я познакомилась с молодым человеком. Он был умен, красив и очарователен. Наше знакомство продолжилось, но оставалось тайным, никто не видел нас вместе, даже моя тетя Патрисия. Мои родители умерли, когда мне было пятнадцать, тетушка воспитывала меня после их смерти, мы жили тихой, но приятной жизнью.

Я полюбила Берти, так он назвался, он же отвечал мне взаимностью с таким пылом, что иногда пугал меня. Он был настойчив — и словно спешил. Мы были так молоды, а страсть в юных сердцах вспыхивает так быстро. Однако мне хватило остатков разума, чтобы стойко сопротивляться его страсти. Гораздо тяжелее было бороться с собой…

Дождь вдруг усилился, сыпанул холодными каплями; но все это за пределами грота, в котором находились Джулиана и Берти. Девушка поплотнее запахнулась в плащ; Берти же, казалось, не обращал внимания на непогоду. Он нервно расхаживал по гроту туда-сюда, заложив руки за спину. Волосы его совсем растрепались. Наконец Берти остановился перед Джулианой.

— Я понимаю, что не могу скрывать от тебя дольше.

— Я приму все, — пообещала она — возможно, слишком опрометчиво.

— Не торопись. — Берти усмехнулся. — Быть может, тебе вовсе не понравится то, что я скажу. Я младше тебя, мне шестнадцать.

— Ты выглядишь старше.

Берти действительно казался ей более взрослым, двадцатилетним… Может быть, Джулиану ослепляла любовь, она не знала. Ей было ведомо только одно: она любит Берти, и гори все огнем.

— Да, многие мне это говорят. Но дело не в моем возрасте, пойми. Я… Я влюбился в тебя, хотя не должен был. Эти свидания… Мне удается выкроить для них слишком мало времени. Все остальное занято моими повседневными обязанностями… Ты понимаешь…

— Нет, — честно сказала Джулиана.

— Ты никогда не спрашивала, как меня зовут. Я сам тебя просил не спрашивать. Тайные свидания, так романтично… И я знаю, что твое имя Джулиана, и просил тебя не говорить о себе много… Думал, вдруг мы разлюбим друг друга… Прости, это кощунственно. Но это так непросто. Меня зовут Альберт Эдуард.

— Альберт — очень красивое имя, — кивнула Джулиана.

— Ты не поняла, — печально усмехнулся он. — Я Альберт Эдуард, принц Уэльский.

Джулиана вскрикнула и тут же зажала рот рукой. Она поверила Берти сразу. Этим объяснялось все: и торопливые, выкроенные им для нее минуты, и его скрытность, и его сомнения при разговорах о будущем, когда такие возникали… Он мрачнел, замыкался в себе и уходил от ответов. Было отчего! Принц Уэльский! Это бесперспективно. Джулиана медленно покачала головой, осознавая весь ужас своего положения. Она не сломает свою жизнь, не уступит больше ухаживаниям Берти. Он прав. Это нужно прекратить немедленно.

— Я… теперь я понимаю, — прошептала она.

Берти взглянул на нее с мольбой.

— Не думай, что я меньше люблю тебя! Я так охвачен любовью к тебе, что иногда мне кажется, я не смогу без тебя дышать. Я думал об этом, я ночами не спал… Убежим, Джулиана!

— О чем ты говоришь? — Она не могла поверить. — Ты говоришь мне о бегстве? Я не смогу. Я не настолько желаю тебе зла.

— Но почему?

— Нас найдут. Найдут быстро, и тогда не поздоровится нам обоим. А как же твои обязанности, о которых ты говорил? Берти, подумай сам, это невозможно!

Она любила его так сильно, что не испытала робости, когда он сказал, кто он… Она не думала о себе, только о нем — как связь с нею, Джулианой, может отразиться на его судьбе.

— Но я не готов отказаться от тебя!

— Я тоже не готова.

— Тогда будь моей, Джулиана!

— Нет, — вздохнула она, — это все равно неправильно.

— …Совершенно потеряв голову от любви и страсти, Берти признался мне, кто он такой, — продолжила Джулиана, и тут голос ее прервался.

Если она продолжит, то поставит под угрозу его жизнь. Такая тайна убивает, как оказалось. А она-то, наивная, поверила, что клятва молчания и отъезд на другой конец земли могут положить всему конец.

— Альберт Эдуард, принц Уэльский. Будущий король Британской империи.

Джеймс мог предположить все, что угодно, но только не такой поворот событий. Все сходится: правительственный агент, преследующий Джулиану и Эдди (Эдуарда!) с упорством, теперь вполне объяснимым. Эдди — законный старший сын принца Уэльского, а значит, следующий в очереди на трон. Но это еще не самое страшное. Принц Альберт Эдуард в прошлом году вступил в брак с принцессой Александрой, а это значит…

— Наследник короны-то у нас двоеженец!

— Джеймс!

— Прости, но ситуация настолько абсурдно-ужасна, что это просто в голове не укладывается.

Джулиана нервно хихикнула.

— Ты дослушай до конца.

Она переменила позу. От платья полетели клубы пыли.

— Я пыталась порвать с ним отношения, но он был настойчив, как все Виндзоры, и очарователен, как Кобурги. А я была влюблена и молода. Он уговорил меня на совершенно безумный поступок. Как ты уже понял, мы обвенчались тайно, но абсолютно законно. Свидетелем был его доверенный слуга, священник был на нашей стороне… Тетя Патрисия, особа еще более романтичная, чем я в свои восемнадцать, приняла наш брак как свершившийся факт. Она и не догадывалась, кто такой Берти. Она даже проглотила историю про то, что я так люблю ее и наш дом, что уговорила мужа не лишать меня этого. Так что мы мирно жили прямо в тени Балморала. Теперь я удивляюсь, как это никто ничего не заподозрил. Мы не особо скрывались. Иногда Берти подолгу отсутствовал, я говорила тете, что его задерживают в Лондоне дела, и ей этого было достаточно. Эдди родился через девять месяцев после свадьбы. Тогда же у нас с Берти произошла первая размолвка. Я пыталась доказать ему, что теперь нам нужно открыться его семье, ведь Эдди — прямой наследник трона. Какая же я была дурочка! Молодая романтичная влюбленная дурочка.

— Восемнадцать лет. Простительно.

— Тогда уже было девятнадцать. Но это не имеет значения. Берти убедил меня, что еще не время, что сейчас у его семьи большие проблемы, отец болен. Действительно, принц-консорт тогда тяжело заболел, и королева Виктория очень волновалась. Вряд ли тогда было подходящее время. Впрочем, сейчас я понимаю, что подходящее время не настало бы никогда. Тем не менее все шло почти прекрасно следующие пять лет. Правда, почти год из них я не видела мужа. Умер принц Альберт, и принцу Уэльскому нужно было поддержать мать, которая, в свою очередь, отвергала его. Это страшно его расстраивало. Эдди рос, а мы с Берти постепенно отдалялись, хотя любовь и не исчезла. Его постоянно отвлекали от меня и сына важные государственные дела. Во всяком случае, я так думала. Но все чаще в газетах стали появляться сплетни о его любовных победах. Берти уверял меня, что газетчики лгут и это все ничего не значит, он был так искренен, и он был отцом моего ребенка… Я старалась не думать об этом, но иногда просто не могла сдержаться. Я была законной супругой принца, Эдди — его сыном, но моя жизнь все больше напоминала существование любовницы. Словно я была постыдной тайной, словно Эдди был бастардом.