— А эта елка тоже волшебная?

Джулиану еще не настолько интересовали разговоры о любви.

— Конечно! Как и каждый год!

— И мне можно будет сорвать вон тот рогалик?

— Да, но лишь во время бала. Беги, Джулиана, беги.

Она покачала головой. Никто не заметил мгновенного замешательства Джулианы. Все заговорили одновременно, спеша поздравить друг друга. В этом праздничном настроении горький осадок, оставленный воспоминанием, растворился достаточно быстро.

Заиграла музыка, и начались танцы. Кавалеры живо разобрали дам и закружили их по отполированному полу. Джулиана отошла к окну, прихватив бокал вина. С ясного неба светила огромная рыжая луна, заливая иссохшие поля призрачным светом. Дул легкий ветерок, и Джулиана была рада подставить ему свое разгоряченное лицо. Жар свечей, возбужденное дыхание трех десятков людей раскалили даже большой дом.

Она ощутила присутствие Джейми, нет, мистера Форда, даже не оборачиваясь.

— Потанцуем?

— Буду рада.

И он повел ее в быстром танце. Все вокруг перестали танцевать. Конечно! Мистер Джеймс Форд танцует с дамой!

— Мы под омелой, — услышала Джулиана.

Смысл слов медленно доходил до нее, она не возразила, когда его губы прижались к ее, прильнули в совсем не формальном поцелуе. Видит бог, она хотела отстраниться, хотела прервать эту обжигающую и великолепную близость, но не смогла, не смогла. Она ответила на поцелуй, поддаваясь ласке и возвращая ее.

Прежде чем это стало совсем неприличным, Форд отстранился и повернулся так, чтобы прикрыть Джулиану от гостей.

— Джулиана, — прошептал он. — Я не стану просить прощения, потому что я не раскаиваюсь.

Она покачала головой.

— Я тоже.

Он сжал ее ладонь в своих, сильно, почти до боли. И они повернулись к гостям. Если кто и заметил что-то лишнее, все предпочли промолчать.

Гостей разместили во всех свободных комнатах. Все разошлись уже под утро, но Джулиана ушла к себе около полуночи, сославшись на плохое самочувствие. Шум бала не мешал ей, ведь в действительности она даже не устала и недомогание придумала. Просто ей нужно было побыть в одиночестве и подумать. Принять решение, пока она не пропала окончательно, пока способна рассуждать здраво.

Когда все в доме стихло, Джулиана тихо постучала в дверь Форда и вошла, не дожидаясь ответа.

— Мистер Форд? Только не надо выпрыгивать в окно! — прошептала она.

— Джулиана?

Луна давала достаточно света, чтобы Джулиана рассмотрела Джеймса, сидящего в кресле в углу. Огонек трубки отбрасывал слабый неверный отблеск на его лицо, пахло горьковатым дымом. Опасаясь оказаться слишком близко, Джулиана прошла к окну и обхватила себя руками. Она не переоделась после бала, лиловый шелк заискрился в лунном свете.

— Нам нужно поговорить.

— Я слушаю.

— Я должна уехать из вашего дома, — озвучила она свое решение. — Как можно скорее.

— Джулиана! Нет, пожалуйста! Не сейчас!

Форд отложил трубку, встал — скрипнуло кресло — и подошел к окну.

— Почему? — спросил он.

— Я могу говорить только про себя, но я знаю, что… Не спрашивайте меня, почему я это знаю. — Ее речь стала немного сбивчивой. — Я просто знаю. Еще немного — и я не смогу жить без вас, дышать без вас.

— Джулиана… Я…

— Пожалуйста, дайте мне закончить. Я должна, пока еще не поздно.

Он поднял руку, словно хотел прикоснуться к ее лицу, но замер, увидев слезы в ее глазах.

— Это не может так продолжаться. Я вам не говорила, мистер Форд…

— Меня зовут Джейми, Джулиана.

— Нет. Мистер Форд.

— Джейми.

— Джейми. — Ее голос дрожал. — О, Джейми…

Он все же прикоснулся к ее влажной от слез щеке. Осторожно, нежно, едва ощутимо, но этого было достаточно, чтобы она подалась навстречу его прикосновению. Больше их ничего не разделяло, кроме тонкого шелка ее платья и белого батиста его рубашки. Она не подняла лица, Джеймс целовал ее волосы, вынимая одну за одной жемчужные шпильки. Джулиана не двигалась, но ее горячее прерывистое дыхание обжигало грудь Форда.

— Нет, — тихо выдохнула она. — Нет. Я должна договорить.

— Это все не имеет значения. Ничто не имеет значения.

— Имеет. Для меня.

Он не шевелился, но и не отпускал ее.

— Пожалуйста, — быстро зашептала она. — Вы можете сейчас сделать все, что захотите, потому что и я этого хочу, но выслушайте меня, не разрывайте меня на части!

Он отступил на шаг, взял за руку и отвел к креслу, усадил. Трубка уже погасла, в углу было очень темно.

— Мне бы лучше было сейчас держаться от вас подальше, но я просто не могу. — Форд опустился на колени рядом с креслом. — Скажите, что хотели.

— Да. — Джулиана сложила руки на коленях. — Вы сделали для меня так много — и я так благодарна. И именно потому, что я благодарна, я должна уйти. В последние дни я кое-что вспомнила, пусть и смутно, но этого недостаточно, чтобы понять хоть что-то конкретное. Но достаточно, чтобы понять, что я не могу позволить вам стать кем-то большим, чем джентльменом, протянувшим леди в беде руку помощи. Эти воспоминания вспыхивают иногда, как картинки, иногда — как сны. Я видела себя в детстве, с семьей. Кажется, я — дочь дворянина. Потом… в роще, там был молодой человек, и мне кажется, что он — мой жених. Потом… это самое смутное… он был моим мужем. И еще мальчик, он называл меня мамой. Еще был богатый дом. У меня были муж и сын? Или они у меня есть? Кольца нет. — Джулиана подняла руку. — Я вдова? Или же… я преступница? Откуда у меня этот чек на огромную сумму? Где все мои родные? Где эти люди из воспоминаний? Я беглянка? Столько вопросов — и ни одного ответа. Я не смогу вам ничего дать, пока не найду саму себя. Если у меня есть муж, я стану прелюбодейкой, а вы — моим соучастником.

Джулиана умолкла, пытаясь подавить рыдания, рвущиеся из груди.

— Отпустите меня.

— Куда? Куда вы пойдете?

— Я уеду в Мельбурн. Поживу пока в отеле.

— Пока?

Она не видела лица Форда в темноте, но так много понимала по интонациям. Она знала, чувствовала, что причиняет ему боль. И не могла иначе.

— Я хочу открыть пансион, обучать девушек из хороших семей манерам, литературе, языкам. Всему, что знаю сама. Думаю, у меня получится. И мне кажется, пансион будет пользоваться популярностью. У меня есть деньги.

— Если вы этого хотите, — кивнул Форд.

— Так нужно. Нужно.

Ей хотелось плакать.

— Но, ради всего святого, только не просите меня оставить вас в покое, — решительно заявил Форд. — Только не это. Оставьте мне надежду. Я буду ждать сколько нужно. Пока вы не сможете меня принять. И я буду стараться… буду делать все возможное, чтобы вы изменили свое решение. Все, что в моих силах.

— Это нечестно, — слабо запротестовала Джулиана.

— Нечестно было бы сделать так.

Он взял ее за подбородок и поцеловал, страстно и безнадежно, сгорая от страсти и любви, опаляя ее и заставляя таять в своих руках.

И она сдалась.

— Нет, Джулиана. Не так. Я не могу разрушить вашу душу. Уезжайте. Уезжайте завтра же.

Он стоял на мостике рядом с рулевым, не обращая внимания на свежий ветер. Капитан сказал, что будет шторм, но в Мельбурн они все равно прибудут, как запланировано, сразу после Рождества. Абадайя Краштвуд, тайный агент Британской Короны, был в пути уже почти год, неутомимо преследуя свою цель. В Бомбее вышла промашка, но больше он ничего подобного не допустит. Конечно, пришлось отправить рапорт, но ответа он ждать не стал. Ведь он узнал, куда отправилась его цель. Еще несколько дней — и все будет кончено. Ветер швырнул ему в лицо пригоршню соленых брызг, но Абадайя не обратил на них ни малейшего внимания. Он не сводил глаз с восточного горизонта. Словно ищейка, Абадайя чувствовал, что добыча близка.


Глава 11


Джулиана не спала до утра, так что, когда в дверь постучали, она была готова.

— Мисс Джулиана, — за дверью оказался Дирк Струан. — Джеймс попросил меня сопроводить вас в Мельбурн. Сам он пока не может уехать, не проводив гостей. Он понимает, что вы хотите избежать сплетен. Так что официальная версия гласит: вы вспомнили кое-что о себе и решили, что можете начать жить самостоятельно.

— Благодарю вас.

Струан взял из ее рук седельные сумки, в которые были упакованы вещи. Бальное платье, подарок Джейми, Джулиана оставила лежать на кровати.

— Джеймс передал мне ваш чек, — продолжил Струан. — И попросил разместить вас в лучшей гостинице. Он приедет в Мельбурн завтра.

— Еще раз благодарю.

Она надеялась, что это прозвучало достаточно вежливо. Ночь выдалась трудной.

— Поспешим, — Струан внимательно вгляделся в ее лицо, но не позволил себе никаких лишних вопросов, — пока кто-нибудь не проснулся и не увидел, что вы уезжаете с «бандитом Струаном».

— Вас так не любят здесь?

— Скорее подозревают.

— А есть за что?

— Конечно, есть. Богатство. Нахальство. Удача. Даже самые лучшие люди могут испытывать зависть. А Вортуорты так вообще опасаются, что я соблазню всех их дочек одновременно.

Покидать Гленфилд было грустно. Джулиана села на уже знакомую рыжую лошадку и оглянулась. Тишина, раннее утро, все еще спят. Она бросила взгляд на окна комнаты Джеймса, но его самого не увидела. Он не вышел проводить гостью, не вышел попрощаться. Это было разумно. Кто знает, смогла бы она справиться с собой и уехать, если бы увидела его в неверном свете разгорающегося утра. А уехать необходимо. Она сильная и сможет это сделать.

Так что она не оглядывалась больше, пока Главный Дом не скрылся из виду.